— Алиса, а знаете ли вы, что вся тьма, все тени рождены кошмарами?
Я, застыв, сидела за столом. Если я сейчас и дышала, то не чувствовала этого. Рука Эвис оставалась на моей руке, она продолжала шептать и смотреть мне в глаза, приближая свое лицо к моему. Сама себе я напоминала обмякшую марионетку, подвешенную на нитях из дыма.
— Что же так мучает вас в ваших снах? — сладко проговорила Эвис.
— Много всего.
— Но есть нечто особенное?
— Иногда мне снятся очень странные вещи. Эти сны такие реалистичные, в каждом из них в начале или в конце я замечаю огромное дерево с белыми холодными ветвями, в которые я будто бы падаю. И это прозвучит безумно, но мне кажется, что в тех снах я вижу события, которые когда-то происходили в этом мире.
— Вот видите, зря вы так не хотели рассказывать, — улыбнулась Эвис с невероятной добротой. — Никакое это не безумие, просто одна из тайн, называемая Древо Фрозентайм.
— Никогда о таком не слышала.
— И не услышали бы. Магам всего мира, а тем более магам Ануары, открыты далеко не все секреты. В мире есть те, кто знают многое из неведомого им. Они посадили на цепь некоторых из тех, кому эти тайны известны, но это еще не значит, что те сразу все расскажут. Конечно, если бы их спросили, они бы ответили правдиво. Но, к счастью, ни один человек никогда не станет расспрашивать о том, чего вообще не знает. И одна из таких тайн — Древо Фрозентайм. Оно растет где-то в мире снов и сохраняет каждое мгновение, прошедшее наяву. И если во сне коснуться какой-то из его ветвей, то можно увидеть сон. Он откроет тебе истории, которые берегла эта веточка. Это может быть как случившееся тысячи лет назад, так и событие, которое только что произошло. Однако найти Древо Фрозентайм невозможно… без помощи, конечно. А помочь могут только Забытые — отыскать и направить до нужной ветки. Но их уже давно нигде нет, мы помним только отголоски, которые звучат внутри нас.
— Внутри кого?
— Увидимся через неделю на университетском дворе, в три часа дня, — неожиданно сообщила Эвис, и поспешно встала из-за столика, оставив несколько монет. — Буду ждать вашего ответа, — шепотом добавила она мне на ухо.
Глава 15 Партия С
Среди предметов, которые появились у нас во втором семестре, был также факультатив с пафосным названием «теория искусств». Тогда я наконец поняла, что Феланна имела в виду, говоря о профессоре Паллере. Менее чем за месяц вся группа на переменах уже соревновалась в фантазиях на тему «тысяча и один способ отомстить искусствоведу». Этот добрый человек неоднократно прозрачно намекала нам, что мы невоспитанные скоты, которым место не в университете, на его святых парах для гениев, а в переулках, с метлой в одной руке и совком в другой. А того и хуже — на заводах компании «Гондивер», где наименее обремененные умом волшебники работают, заряжая магические батарейки.
Поговаривали, Вадим с Раманной стали его любимцами: Вадим — благодаря лести, а Раманна — благодаря красивому личику, пышному бюсту и знатному происхождению. Эти двое, похоже, даже на семинарах и коллоквиумах травили анекдоты.
Учитывая мой характер, неудивительно, что меня этот апатичный сноб возненавидел, как Тузик Мурзика.
Казалось, все его силы долгими зимними вечерами уходили на то, чтобы позаумнее запутать элементарные термины. Может, это и звучит неправдоподобно, но когда я услышала сформулированное им определение «эпоса», мне еще долго снились страшные сны.
— Привет, как дела? — спросил Фамал, влетев в комнату пока я делала легкий дневной макияж. — А ты в курсе, что на провидческом…
Примерно в такие моменты, когда рядом со мной был Фамал-друг, а не Фамал — несчастный романтик, я была невероятно рада обществу координатора.
— Слушай, Фамал, — рявкнула я, злобно бросив в стену учебник по теории искусств. — Вопрос к тебе как к координатору: если у студента возникает желание оторвать преподавателю голову, это нормально?
— Ох, Алиса, ты слишком агрессивная. Научись сдерживать свои эмоции, в жизни ведь всякое бывает… Кстати, а что за преподаватель?
— Паллер.
— А-а-а-а! Нормально, не волнуйся, еще как нормально! Было бы, наоборот, ненормально, если бы этого желания у тебя не возникло! — засмеялся парень. — Помню, как я в свое время ему зачет сдавал! У меня в зачетке всего две четверки: первая — за основы алхимии, вторая — за теорию искусств. Пятерки он лишь игривым красоткам да искусным подхалимам ставит. Хотя нет, я слышал, был однажды такой случай, когда студентка факультета искусств перечитала практически все искусствоведческие книги, которые были в нашей библиотеке. И как он ни старался ее завалить, не получилось — у нее от зубов отскакивало даже то, о чем он сам практически ничего не знал. Тогда уже пришлось ему ставить «отлично».
— Молодец девушка! — улыбнулась я. — А когда это было?
— Не помню. Говорят, лет двадцать назад.
По моему лицу пробежала ироническая улыбка. Похоже, с моей оценкой за теорию искусств все ясно.
— Слушай, чего я, собственно, пришел… — начал Фамал. — Декан истфака пригласил меня к себе на ужин в эту субботу и попросил прийти со своей девушкой. Подозреваю, он хочет обсудить со мной перспективу моего участия в одних раскопках во время летних каникул. Если это так, то я, во-первых, получу неоценимый опыт, во-вторых, очень неплохо заработаю. Поэтому проси у меня что хочешь, но пожалуйста, согласись, сходи со мной на этот ужин, и, ради всего святого, будь там лапочкой!
Проси, что хочешь… первое, что мне захотелось попросить, это разорвать наши странные отношения (которые и отношениями-то назвать трудно) и сделать вид, будто всего этого вообще никогда не было. Преодолев это желание, я вздохнула:
— Хорошо, я пойду с тобой как твоя девушка, буду ангелом, а что у тебя за это попросить — придумаю потом.
— Алиса, ты лучшая в мире! — воскликнул Фамал, и еще две минуты обнимал меня с лицом котика, которого почесал за ушком.
— Жаль мне этот мир, если человек вроде меня в нем лучший, — иронически вздохнула я, когда за Фамалом закрылась дверь.
* * *
Я довольно потерла ладони, когда толстенькая женщина в очках положила передо мной стопку заказанных в архиве папок с документами. Упрямства мне не занимать, но на этот раз я превзошла саму себя! Да, мне нужны были эти сведения, и архив — верный способ их получить. Но те извращения, на которые я пошла ради этого, достойны если не документального фильма, то хотя бы байки, которую будут травить в кабаках.
Бывших журналистов действительно не бывает. И теперь это не просто слова, я снова в строю, и подтверждает это удостоверение внештатного журналиста газеты «Пульс Фетесарина». Ради него я в начале семестра пошла со своим дипломом родного мира в фетесаринский университет имени Римиса Фелирова — вуз среднего уровня, в котором был факультет журналистики. Там я в результате долгих дискуссий заполнила несколько бумажек, а когда прошли три отведенные на подготовку недели — составила аккредитацию. После этого оставалось оплатить оговоренную сумму (в результате мне предстояло сосать лапу до мартовской стипендии), и на руках у меня оказался диплом журналиста, подтвержденный университетом Фелирова. Поэтому когда я закончу магический университет, у меня официально будет два высших образования, что очень даже неплохо.
