Уральцев сказал, что вернулся на газетную работу и теперь корреспондент фронтовой газеты.
— Рад за тебя. Нашу бригаду не забывай, наведывайся.
— Обязательно… Вот вид у тебя, Коля, неважнецкий. Неужели после госпиталя не дали отпуск?
— Дали. Шесть суток дома пробыл, но как только радио сообщило о десанте в Новороссийск, так сорвался и прямо в отдел кадров. Тут такие события, не до отдыха!
— Это верно, — согласился Уральцев. — Дома все в порядке?
Улыбка сошла с лица Глушецкого.
— Нет, Гриша, не все. Сын умер, а жена ушла на фронт медсестрой. Где она — точно не знаю.
— А какой номер полевой почты?
Глушецкий вынул записную книжку, развернул и назвал номер.
— Так это же береговой госпиталь на Малой земле! — воскликнул Уральцев. — Ты можешь встретиться с женой.
— Каким образом?
— Садись на мотобот, который идет к Малой земле за ранеными, — и ты там. С женой и войдешь в Новороссийск. А потом начнешь разыскивать свою бригаду.
— Неплохо было бы, — обрадованно заулыбался Глушецкий, по быстро притушил свою улыбку. — Соблазн большой увидать Галю… Но я рискую опоздать в бригаду. И без того я допустил глупость. Вместо того чтобы из Туапсе повернуть на Краснодар, я по ошибке проехал сюда. Задремал в машине, а шофер не предупредил. Теперь мне надо возвращаться в Краснодар, а оттуда начинать розыск бригады. Считай, сутки потерял. Ну, уж раз оказался здесь, то решил проведать Новосельцева. Пойдем к нему. Там поговорим еще.
5
Недолго длилась встреча друзей. Как только стемнело, на катер погрузились десантники.
Обняв на прощание Новосельцева и Уральцева, Глушецкий пошел разыскивать мотобот, который должен отправиться в рейс к Малой земле. Желание увидеть жену превозмогло все остальное. «Ладно, — думал он в свое оправдание, — на два-три дня позже явлюсь в бригаду и повинюсь полковнику Громову. Он поймет, должен понять. В конце концов я ведь не использовал положенный мне отпуск».
Уральцев остался на катере, твердо решив в эту ночь высадиться вместе с десантом. Новосельцев пытался было отговорить его, но тот остался непреклонным.
— В каждой бригаде, — заявил он ему, — есть представитель политотдела армии. С куниковским батальоном высадился агитатор политотдела Юркин, с двести пятьдесят пятой бригадой — инспектор политотдела Цедрик, инструктор Лысенко, в стрелковом полку инспектор Мовшович. В общем, в политотделе сейчас никого не увидишь. И в редакции армейской газеты нет сейчас никого, все журналисты в бригадах, дивизиях, батальонах. И мое место там.
Когда катер вышел из бухты, на мостик поднялся командир десантного отряда. Был он черноволос, с аккуратно подстриженными усиками.
— Как ваша фамилия, товарищ лейтенант? — спросил его Новосельцев, вспомнив, что в прошлый раз забыл спросить фамилию веселого командира взвода автоматчиков, а лишь знал, что зовут его Сергей.
— Моя фамилия Воронов, а звать Иваном.
— У вас взвод или просто пополнение?
— Почти что взвод.
— Как это понимать?
— Шесть человек осталось от моего взвода, остальные новички.
— В переплетах, стало быть, не бывали?
— Мои-то бывали, а другие в десантных делах несмышленые.
— Но что-то соображают?
— Да вроде бы. Помкомвзвода сержант Сорокин, командиры отделений Воробьев и Зябликов участвовали в десантах в Камыш-Бурун и на Малую землю. Они недавно из госпиталя. Но успели ребят поднатаскать.
Новосельцев рассмеялся:
— Что это все вы с птичьими фамилиями?
Лейтенант тоже улыбнулся:
— Так уж как-то подобрались. Есть еще у нас Соловьев и Курицын.
— Даже Курицын? — оживился Уральцев. — А Куроедова нет у вас? Читал я, как один адмирал, было это в царское время, подобрал на линкор всех офицеров с фамилией Курицын. И старшим офицером, грозой младших офицеров, на этот корабль назначил человека с фамилией Куроедов. В результате на линкоре произошел офицерский бунт. Дело об этом бунте дошло до царя.
— Куроедов! Вот здорово! — сквозь смех воскликнул Воронов. — Мне бы тоже следовало фамилию заменить, скажем, Птицеедов.
— И тогда твои крылатые ребята сбросили бы тебя за борт, — заметил Новосельцев, похлопывая его по плечу.
— Не сбросили бы, — самоуверенно заявил Воронов. — Дело не в фамилии, а в том, каков сам человек.
— Правильно, лейтенант, не в фамилии дело. Но все же должен сказать: твои ребята с птичьими фамилиями пусть птицами вылетают с корабля, как только пристанем к стенке причала. В десанте секундами надо дорожить.
— Это мы знаем. Не подведем.
Катер обогнул мыс Дооб, и стало видно огненное зарево над портом и городом.
Шутливые разговоры прекратились, улыбки сошли с лиц. Наверное, сейчас каждый подумал, что через каких-нибудь десять-двадцать минут окажется в этом море огня. И кто знает…
Когда катер подошел к молу, Новосельцев скомандовал:
— Десантникам рассредоточиться по бортам, приготовиться к высадке.
Катер увеличил ход и направился к каботажной пристани. Кругом начали рваться снаряды. С пристани застрочил вражеский пулемет. Новосельцев выругался:
— Черт побери, до сих пор пристань в их руках.
Он приказал рулевому отвернуть левее и подозвал лейтенанта Воронова:
— К каботажке невозможно пристать, расстреляют в упор. Будем высаживаться левее.
— Левее так левее, только быстрей.
Неожиданно катер дрогнул и замедлил ход. Через переговорную трубку механик доложил, что вышел из строя один мотор.
— Давай другому полную нагрузку, — крикнул ему Новосельцев, всматриваясь в берег.
Кто-то на палубе застонал. Помкомвзвода подбежал к Воронову и сказал:
— Четверо ранены.
— Перевязать и оставить на корабле.
Катер подошел к берегу и, не подходя к нему метров пять, развернулся бортом. Никакого причала тут не было. На берегу виднелась бесформенная груда камней.
— За борт! — скомандовал Новосельцев.
Десантникам пришлось прыгать в воду.
Вслед за Вороновым прыгнул и Уральцев. Глубина тут была небольшая, при прыжке Уральцев не удержался на ногах и упал, окунувшись с головой. Автомат выпал из рук. Пришлось еще несколько раз нырять, чтобы нашарить его. Найдя, приподнялся, оглянулся и заспешил к берегу. Многие десантники уже были там, а катер отошел. Над головой свистели пули. Но они пролетали высоко, и можно было идти, не пригибаясь.
На берегу десантники залегли в камнях. Уральцев подполз к Воронову и вопросительно посмотрел на него. Тот был спокоен.
— Поблизости немцев нет, — сказал он, снимая сапог и выливая из него воду. — Помкомвзвода, всем привести себя в порядок, проверить оружие. Пять минут на это. Товарищ майор, вылейте из сапог воду, выжмите портянки. Потом будет недосуг.
Вскоре помкомвзвода доложил, что все в порядке, раненых нет, но не хватает семнадцати человек.
— Столько потеряли, не вступая в бой, — огорчился Воронов и повернулся к Уральцеву: — Мое мнение, товарищ майор, такое: не искать здесь начальство для того, чтобы получить приказание, а действовать самостоятельно. Как вы думаете?
— Согласен с вами.
— А как действовать? Лежать тут, конечно, не будем, а двинемся вперед. К рассвету надо продвинуться как можно дальше, на рассвете сориентируемся, может, с кем-то из наших в контакт вступим.
Он подозвал помкомвзвода и командиров отделений.
— Двигаем вперед, ребята. Перебежками, от дома к дому. Во главе взвода — отделение Воробьева. Замыкает — отделение Зябликова. С ним пойдет помкомвзвода Сорокин. Я и майор будем находиться посредине, с отделением Петрова. Все ясно? Двинули.
Воронов встал и указал рукой Воробьеву направление, куда двигаться. Один за другим десантники начали перебегать к ближайшему дому, до которого было метров тридцать.
— Теперь мы, — сказал Воронов и, не пригибаясь, побежал.
Уральцев не отставал.
Весь взвод сосредоточился под стеной разрушенного двухэтажного дома.
Ожесточенная стрельба из автоматов и пулеметов шла где-то значительно левее. Уральцев сообразил, что там отбивается 255-я бригада, которую гитлеровцы прижали за мысом Любви. В ту сторону летели мины и снаряды. Видимо, гитлеровцы сосредоточили там большие силы. Впрочем, вправо, за каботажной пристанью, бой шел не менее ожесточенный. Десятки снарядов одновременно рвались в бухте, где сновали десантные корабли.
— Теперь мой план такой, товарищ майор, — сказал Воронов после того, как осмотрел улицу и ближайшие дома. — Закон десантника — вперед и вперед. Вот мы и проскочим несколько кварталов, а потом повернем налево и с тылу начнем бить немцев, которые жмут к берегу нашу бригаду. Одобряете?
— Так и будем действовать, — согласился Уральцев.
