…Похоже, все обиды, если таковые еще оставались, были мгновенно забыты: поспешно сложив на пол прихожей вещи, дочь бросилась обнимать отца… Месяц, что Орион колдовал над рукой Кана, даром не прошел; да, рука все еще оставалась вялой, а пальцы не чувствовались вовсе, но все же Ученик мог теперь обнять свою девочку — обеими руками. Никакой победе этот неопытный воитель еще так не радовался…
Выпустив из объятий Милию, Кангасск поймал взгляд Лайна — мальчик, всюду следовавший за Учеником миродержцев, точно тень, стоял поодаль и хмуро взирал на встречу отца и дочери… Детская ревность — чувство столь простое и искреннее, что сложно его не почувствовать. Впрочем, день-два — и юные дракошки нашли общий язык; теперь долгие часы в прогулках и разговорах Лайн проводил уже не со взрослым, тяжелым на подъем Каном, а со своей новой подругой. Они стоили друг друга — любопытные, шустрые, веселые…
— …Давно пора было их подружить, — сказал Орион Джовиб, обернувшись к Кангасску.
…Пустой тренировочный зал был погружен во мрак, и с высокого смотрового балкончика был виден лишь островок золотого света: развесив вокруг себя Южные Лихты, отгородившись от всего мира сразу, дети с увлечением читали что-то сказочное, из той самой книги…
От Лайна так и веяло преданностью и восхищением, когда он бросал взгляд на Милию, которая была его старше и выше… Орион не мог смотреть на сына без улыбки; Кангасск же был задумчив.
— Да… — запоздало отозвался он.
— Слушай, мне не нравится, когда у тебя взгляд такой… — прищурившись, произнес Орион. Отблески детских Лихтов светились в его глазах искорками. — Вообще, я понял, когда у гадальщика такой взгляд, не жди ничего хорошего…
— Ну что ты! — отшутился Кан. — Нет, у этих двоих все будет хорошо.
— Ты сказал «У этих двоих»? — мореход поймал его на слове. — Кажется, я тебя понял…
— Я что, прозрачный? — тихо и несерьезно возмутился Кан. Кажется, он уже говорил это однажды.
Орион не ответил, лишь многозначительно улыбнулся в ответ.
— Ну что, спустимся к ним? — спокойно осведомился он.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Кангасск. — Они тысячу раз звали меня на свой «Вечер сказителей», я все отказывался… пора бы и посетить.
— Вечер сказителей? — Орион весело хмыкнул. — Ишь как красиво назвали свои посиделки!.. Ну пошли…
Кангасск засветил пару Лихтов дабы обозначить свое присутствие, и они с Орионом начали спускаться.
— Как здорово, что ты пришел, папа! — Милия даже в ладоши хлопнула от радости.
— Почитай нам что-нибудь, — с теплом произнес Кан, присаживаясь рядом.
— Хорошо! — бодро отозвалась девочка. — Дядя Милиан всегда выбирал так…
С этими словами она добросовестно зажмурилась и открыла книгу наугад… У Кана сердце кольнуло, когда он это увидел… достаточно вспомнить, что письма Максимилиана он и сам читал так же. Причем, каждое письмо оказывалось подходящим…
— Читаю! — объявила Милия.
…Мрачная сказка — тихим напевным детским голоском…
Есть мир далекий, мир иной,где в небе две луны.От моря там подать рукойдо сказочной страны.
И ту страну в недобрый часувидел я во сне:там о беде пророк кричали дело шло к войне.
Как две луны на небе томвосходит из-за гор,так правили страной вдвоемдва брата с давних пор.
Я их имен до сей порыне вспомнил наяву.Я лучше Первым и Вторымдвух братьев назову.
И если Первый был корольи правил на земле,то незаметен был Второй —как тень при короле.
Да, был тираном первый брат,но тот, кто из тенейсмотрел, опасней был в сто крат,коварней и страшней.
Страна такая — злой сосед;пришел войне черёд.И Первый на виду у всех —в бой армии ведет.
Громит чужие города,пленит детей и жен.Он на виду у всех всегдаи всеми проклят он.
Дела Второго не видны,как смертоносный яд.Шпионы, воры, колдуныему благоволят.
Они являются везде,где их никто не ждал.Не раз в ночи такой злодейворота открывал.
Врывался враг, и град тонулв безжалостном огне…Казалось, как плохому сну,не знать конца войне.
Меняли облик колдуны;царил повсюду страх.Бывало, другом в дни войныприкидывался враг.
Но вот в печальный год потерьнашелся свой герой,в бою безжалостен, как зверь;фанатик и святой.
Он королю другой странына верность присягнул;переломил он ход войны,надежду всем вернул.
Златой грифон всегда при нем —зверь множества легенд.Сияет меч его огнем;он сам — оживший свет.
Крушит врага в бою герой,могуч, непобедим.И той же раненых рукойврачует паладин.
Но смерть оставила печатьна благостном челе;ему жизнь мирную начатьнет права на земле.
Гадалка молвила, смотряв огромный черный шар:«Цена победе — жизнь твоя,несчастная душа».
«Что ж, я готов,» — сказал тогдагерой, потупив взгляд…И вот уже недолго ждать,последний замок взят.
Встречай последнюю зарю,осталось жить чуть-чуть…Не внемля страху, к королюон прорубает путь.
Сражен в бою грифон златой —сей знак несет беду.Речами же гадалки тойнадломлен гордый дух.
Он молод, он дитя еще,как можно не жалетьо том, что дням подходит счет,что скоро умереть,
что, кровью землю и травусвоею напоя,он сложит светлую главуза злого короля…
Он принял бой, и в том боюсражен им был тиран.Герой же, кровь пролив свою,погиб от страшных ран.
Его народ в тот славный день,ликуя, горевал.И, неприметен, словно тень,Второй на то взирал.
«Что ж, ведьма верная моя, —он обернулся к ней;та, хладнокровна, как змея,смотрела из теней, —
Сыграла ты гадалки рольПрекрасно. Что ж, виват!Свершилось: мертв святой герой,и мертв мой старший брат.
Глупцам недолго пироватьна выжженной земле.Я — Тьма, а Тьма умеет ждать.О новом короле
пророки скоро закричат,и я верну свой трон.Настанет, ведьма, день и часнам править здесь вдвоем.
Так выпьем вместе за войну,что я так долго ждал!» —сказав так, ведьме протянулВторой вина бокал.
Кроваво-красное винота испила до дна.Но, знайте, с темным колдуномне стоит пить вина…
Смертельный яд был в чаше той,и ведьма умерла,и тайну страшную с собойв могилу унесла.
Погиб злодей. Что впереди?В земле почил герой…А меж тенями, невредим,момента ждет Второй.
— Что такое, папа? Тебе сказка не понравилась?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
