— Орион! — с укором окликнула мужа Карина. — Ну что ж ты как мальчишка до сих пор! — впрочем, по голосу было ясно, что она едва сдерживает смех.
— Вали его, папа! — с радостным криком подбежал поболеть за отчима Лайнувер.
— Папа, дава-а-ай! — в свою очередь поддержала Кангасска Милия.
…А ведь это на самом деле было весело! И вскоре Кан почувствовал, как боевой азарт камня на камне не оставил от всех печалей.
Воин остается воином, даже когда в нем просыпается шкодливый мальчишка и сражение — шуточное… так что кое-какие рукопашные приемы все-таки шли в ход, и со стороны это смотрелось захватывающе, особенно для тех, кто в бою еще ни разу не был.
В итоге в снегу вывалялись оба поединщика, но положен на лопатки был все-таки Кангасск.
— Хаха! — ликующе рассмеялся Орион и помог другу встать на ноги, затем, обернувшись к сыну звезд, многообещающе изрек: — Ты уж долечи ему руку, тезка, чтоб мы как-нибудь сразились по-честному.
— Всему свое время, — расплылся тот в острозубой улыбке и скрестил на груди руки, глядя, как Милия заботливо отряхивает плащ отца от налипшего снега.
— Заметано! — подмигнул Джовиб и поспешил откланяться: — Вы тут пока погуляйте, а мы одежку просушим и присоединимся, — с этими словами он, не церемонясь, взял Кангасска за плечо и потянул за собой. Уже у самых дверей Башни он добавил: — …И еще, пожалуй, по элю замахнем для согреву…
Кангасск понимающе улыбнулся в ответ: теперь, когда веселый азарт оставил его, он ясно понимал, что ему собираются сказать.
…Глоток эля Ученик все же сделал, но после благоразумно отодвинул кружку.
— Ну что, гадальщик, — лукаво подмигнул ему Орион, — у меня для тебя хорошая новость. Сам знаешь, поди?
— Списки готовы, — высказал свое предположение Кан.
— Верно, — Орион осушил свою кружку и потянулся за кружкой друга, уяснив себе, что тот пить больше не будет и намерен безжалостно оставить добрый эль выдыхаться. — Я даже думал отдать их тебе сегодня, да вот приятель мой настаивает, чтоб ты забрал их сам. И чтобы пришел один.
— Значит, пойду один, — подытожил Кангасск.
— На подходе к Безлюдному Северу есть городишко — Табириум, — пояснил Орион. — Он назначил встречу там, в таверне.
— Звать-то его как? — Кан хмыкнул, весьма скептически, ибо таинственность сего нежданного «помощника» начала его раздражать.
— Фрил… — пожал плечами Джовиб. — Так он себя называет, и только на это имя отзывается теперь. Раньше его звали иначе… сам поймешь, на месте.
Комментарии Кангасск решил оставить при себе, лишь загадочно поднял правую бровь. Вид у него при этом был на редкость угрюмый.
— Это было одно из условий: чтобы я молчал о его настоящем имени, — развел руками Орион. — Не знаю, зачем ему это надо. Одно скажу: бояться Фрила у тебя нет оснований. Я знаю его давно. Почти столько же, сколько Милиан… Милиан учился у него в свое время…
Казалось, Макс Милиан Корвус и Орион Джовиб всегда существовали в разных мирах: столь редко мореход упоминал о своем старом знакомом. Словно и не состояли они в одном Ордене… и не воевали потом на одной войне… А если и упоминал, то вскользь и таким холодным тоном, на какой только был способен. Кангасск не раз уже замечал такое. И все гадал, что может быть тому причиной…
— Хорошо. Покажи мне Табириум на карте и я отправлюсь сегодня же, — решил Кангасск.
…Пока Орион разворачивал на столе оминсийскую дорожную карту, Ученик бросил краткий взгляд за окно. За кружевом снежных узоров сиял все тот же радостный день. Приглушенный, сквозь стекло доносился смех… По ту сторону окна даже время шло иначе; быстрое, радостное, летящее…
«А ведь раньше я даже мечтал о путешествиях и готов был бежать куда угодно,» — с грустью подумал Кангасск. Да, когда-то он умел перечеркивать все одним решением… Когда-то он схватил рюкзак и оружие и бросился за незнакомой воительницей в Горелую Область. Глупый был. И решение — глупое, поспешное… но, воистину, самое верное в жизни… Что изменилось?.. Теперь покидать мирное, обжитое не хочется отчаянно. Должно быть, это и означает фраза «тяжел на подъем»…
— Вот он, Табириум, — Орион ткнул пальцем в карту. Городок был столь мал, что даже название, вынесенное на ее поля, над невзрачной точкой заменяла цифра. — Это самая граница Безлюдного Севера, дальше только Башня.
— Сколько он будет ждать меня там? — спросил Кангасск, мысленно переводя расстояние в дни пути.
— Не заморачивайся этим, — отмахнулся Джовиб. — Возьми трансволо. Только тезку моего не проси; я бы не хотел, чтобы он заинтересовался Фрилом; ни к чему это. Проси любого старшего магистра в Башне, тебе никто не откажет. За запретный радиус не переживай; с тебя — разрешение на трансволо, с мага — само трансволо, и все в порядке. Вчера только у тезки вызнал, что так можно. Мага отпусти потом; обратное трансволо тебе Фрил обеспечит. К обеду обернешься. А я тут развлеку всех, чтобы не задавали лишних вопросов… идет?
— Идет. Спасибо, Орион…
Трансволо открылось в белоснежную круговерть метели. Ветер швырял в лицо мириады колких снежинок; трепал мех на плащах. Магистр Чинуа отпустила несколько нелестных слов в адрес местной погоды и посетовала на то, что сосредоточиться на магии в таких обстоятельствах будет непросто — добавится еще десять минут к подготовке трансволо, как минимум. В таверну строгая жительница Серой Башни идти отказалась наотрез, мотивировав свое решение тем, что этот город ей сразу не понравился.
Кангасск отрицательных эмоций по поводу Табириума не испытал, но с тем, что тут довольно-таки мрачно, согласился бы…
Города ушедшей эпохи — древние, строившиеся без спешки, с тщанием и любовью, — уютны, каждый по-своему. Даже промышленный Люменик. Даже известная теснотой улиц Фираска… И столица Теней — Лур, он тоже по-своему органичен и красив.
Но перелом эпох даром не прошел. Это отразилось и на городах, появившихся во время войны и после. Людей, лишившихся своих родных городов и деревень, меньше всего заботили в то неспокойное время удобство и красота новых поселений. Какой там… быстрее отыскать подходящее место, разбить лагерь и начать строить стены!.. потом — впихивать в эти стены уродливые каменные и деревянные домики с маленькими окнами-бойницами, и каждый укрепить так, чтобы он был небольшой крепостью. Все эти тесные убежища обычно уходят под землю на пару этажей. Неказистая коробка на поверхности — лишь верхушка дома.
Табириум был воплощением «архитектуры страха» военного времени. Лишь два здания немного разбавляли мрачную картину: церковь Единого — каменная, изящная, с круглым витражным окошком над входом; и — таверна «Сорок Злых Сальваторов» (вот же название! определенно, своя история за ним кроется). Похоже, они были построены здесь уже после войны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
