Тогда план Черчилля, на который он возлагал большие надежды, так и не осуществился. С одной стороны, возражениям американцев не было конца, с другой — конференцию со знанием дела саботировали кремлевские чиновники. Между тем внезапно Черчилля поразил тяжелейший инсульт. Случилось это месяц спустя после его выступления в палате общин. Болезнь помешала премьер-министру бороться дальше за ослабление международной напряженности. И все же пораженный инсультом премьер-министр, управлявший Англией в пору ее заката, оказался прав. Его плану суждено было осуществиться в будущем. В этом отношении Черчилль стал предтечей, предугадавшим возможность налаживания отношений с Востоком. Впоследствии Хрущев признал эту заслугу британского премьер-министра. Таким образом, Черчилль одновременно был зачинателем и холодной войны, и процесса ослабления международной напряженности.
Что касается вопроса деколонизации, то закоснелый империалист, каковым всегда являлся потомок герцога Мальборо, изо всех сил старался затормозить центробежные силы, приводившие в действие процесс обретения независимости. Статус республики получил Пакистан, в Африке Нигерия и Гана добились самоуправления. В Кении из-за мятежа племени мау-мау белые колонисты оказались в опасности, однако Черчилль, вероятно, вспомнив, как когда-то гостил в племени кикулу в бытность свою заместителем министра по делам колоний, приказал не применять к повстанцам слишком суровых мер.
В центре внимания, тем не менее, оказались Египет и Суэцкий канал. Здесь Черчилль выступал против всякой «политики умиротворения». Он исходил из политического и стратегического значения британской военной базы, расположенной в зоне канала. В равной мере был важен и психологический аспект, ведь эта база символизировала преимущественное положение британцев по отношению к остальным «странам-претендентам» на господство на Ближнем Востоке. Одно время Черчилль даже подумывал о создании англо-американо-египетского кондоминиума, однако Вашингтон сразу же отказался участвовать в этом проекте. В действительности Черчилль, всегда с симпатией относившийся к евреям, рассчитывал прежде всего на помощь Израиля в поддержании порядка в регионе.
Тем временем разногласия, то и дело возникавшие между премьер-министром и министром иностранных дел, все больше обострялись. В зависимости от конкретного вопроса политики, чьи позиции неизменно различались, постоянно менялись ролями. Если речь шла о Египте и Суэцком канале, то Черчилль выступал в роли «ястреба», то есть сторонника агрессивной политики, тогда как Иден представал в роли «голубя» — сторонника мирной политики. Если же речь шла о Советском Союзе и попытках ослабить напряженную обстановку в мире, премьер-министр превращался в самого мирного «голубя», а Иден прибивался к стае «ястребов».
* * *
Дружелюбное отношение Черчилля к Израилю, о котором упоминалось выше, имело долгую историю, начало которой было положено еще в начале века. Премьер-министр в самом деле очень рано проявил себя как «отъявленный» юдофил. Еще будучи молодым депутатом от Северо-Западного Манчестера (с 1906 по 1908 год), где доля евреев в электорате была довольно велика, будущий премьер-министр осудил погромы в России и выступил в поддержку заселения Палестины евреями. Симпатизируя Богом избранному народу, Черчилль с большим энтузиазмом приветствовал заявление Бальфура: в ноябре 1917 года Бальфур от лица британского правительства пообещал создать «еврейский национальный очаг» в Палестине. Будучи министром по делам колоний (с 1921 по 1922 год), Черчилль посетил Иерусалим, поощрил политику иммиграции и поддержал сионистские организации. В тридцатые годы он подверг жесткой критике медлительность и непоследовательность британских властей, проводивших то проарабскую, то проеврейскую политику.
Начиная с 1933 года Черчилль постоянно выступал против нацизма, клеймя в первую очередь гитлеровский расизм. В своих речах и статьях он сурово осуждал травлю евреев в Германии. После того как Германия присоединила к себе Австрию, Черчилль пришел в негодование, узнав о применении в Австрии расистских законов[390]. Именно во время войны Черчилль проявил себя как наиболее активный противник нацистского геноцида и наиболее внимательный к судьбе евреев участник антигитлеровской коалиции. В феврале 1941 года он встретился с лидером сионистов Хаимом Вейцманом, напомнившим ему об обещаниях британцев (на данном этапе премьер-министр намеревался выделить евреям территорию на западе Палестины, возможно, внутри арабского государства). Черчилль выразил свое сожаление о судьбе евреев в Европе, скорбно заметив при этом: «Со времен вторжения монголов в XVI веке Европа не знала такого безжалостного, методичного убийства огромного числа людей. Мы являемся свидетелями неслыханного преступления»[391]. Между тем безжалостные депортации евреев продолжались, и Черчилль не смог удержаться от грозного предупреждения: «Когда пробьет час освобождения Европы, пробьет и час расплаты».
В британском правительстве никто не разделял точку зрения премьер-министра, тем более что Иден, возглавлявший министерство иностранных дел, проводил проарабскую политику. Тем не менее Черчилль заявил своим министрам, что после победы над фашизмом Великобритания и Соединенные Штаты должны будут поспособствовать созданию еврейского государства в несколько миллионов граждан и что он, премьер-министр, от этого не отступится. Летом 1944 года Черчилль оказывал сильное давление на военное ведомство, пытаясь заставить его создать еврейскую бригаду, однако создание бригады затянулось из-за сложностей со знаменем. В то же время премьер-министр не раз пытался, насколько это было возможно, добиться сокращения числа жертв среди евреев и обеспечить наказание палачей. Именно тогда он написал Идену: «Вне всякого сомнения, это самое чудовищное, самое ужасное преступление за всю историю человечества. И это преступление было совершено посредством научных методов, разработанных людьми, которые называют себя „цивилизованными“, оно было совершено во имя великого государства, во имя одного из ведущих народов Европы. Само собой разумеется, что авторы этого преступления, которые попадут к нам в руки, включая тех, кто убивал, выполняя приказ, должны будут поплатиться жизнью, как только их причастность к убийству будет доказана»[392].
Тем не менее террористические акты, совершавшиеся еврейскими экстремистами, поставили под сомнение просионистскую позицию Черчилля. В конце 1944 года в Каире участником боевой группы «Штерн» был убит лорд Моин, министр-резидент Египта. Это событие вынудило Черчилля прервать переговоры с лидерами евреев. Впоследствии увеличение актов насилия со стороны боевых групп «Иргун» и «Штерн» вызвало гнев британского премьер-министра. Он осудил действия террористов, поставив их в один ряд с эсэсовцами. «Сионистский идеал, — заявил Черчилль с трибуны палаты общин, — не должен померкнуть под дулами пистолетов. Нельзя допустить, чтобы он утонул в море крови, пролитой бандитами, которые ничем не отличаются от нацистов»[393].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
