серебристом «инфинити», Инга тронулась с места. Заметила, глянув на приборную панель:
– Нам до этого Роуску заправляться придется.
Артемьев покивал:
– Леня предупреждал. Но денег, если помнишь, у меня нет…
– Совести у тебя нет… Хотя чего я ждала?
– Вот именно, – через силу ухмыльнулся Артемьев. – Я и жене говорю, что завышенные ожидания – суть большинства претензий. А она все никак не поймет.
Инга промолчала, сбивая пыл опера. Позже, когда промелькнул облепленный снегом знак начала населенного пункта, на котором едва читалось «Сестрорецк», спросила:
– А что мы будем искать в… Забыла уже, как называется.
– Роуску. Финское название. И искать не что, а кого… И даже не в самом Роуску. У Лодочников.
– Где?
Артемьев вдруг нетрезво усмехнулся и произнес каким-то монументальным тоном:
– И сказал Бог Ною: «Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи»… В кино про этого Ноя недавно показывали. Видела, наверное? Зятьку моему понравилось…
Фары встречного автомобиля даже сквозь снег ослепили Ингу. Сетчатку будто обожгло фотовспышкой той злосчастной окровавленной камеры «Pentax». Девушка сбросила скорость. Встречный автомобиль проехал мимо, но в голове Инги снова начали раскручиваться обрывки вроде бы поутихнувших дарк-джазовых мелодий, прятавшихся под темно-серой, с нарисованными на ней оленьими рогами обложкой пластинки «Parole De Navarre».
И то, о чем прямо сейчас рассказывал ей Артемьев, органично накладывалось на этот незатихающий фантомный саундтрек к фильмам Дэвида Линча.
* * *
Они тогда чуть не пропустили этот привоз.
Может, лучше было, если бы все-таки это случилось?
О том, что в суетливый предновогодний Петербург привозят сумрачных французов «Dale Cooper Quartet and The Dictaphones», Инга узнала за три дня до концерта. В общем-то тогда же она впервые и услышала о существовании этой группы из бретонского Бреста.
Случилось это в самом начале недели. Инга только позавчера прилетела с Захаром из Англии. Оставив бойфренда заниматься совершенно ей неинтересными, но необходимыми делами «Копов», она встречалась с подружками, выпивала, хвасталась шарфом, купленным на Пикадилли, и раздаривала сувениры. Алкоголь в компании друзей помогал в акклиматизации, кажется, к несовместимой с жизнью после Англии питерской зиме.
С Веткой они пересеклись в маленьком безымянном баре для своих на Рубинштейна. Сидя на широком деревянном подоконнике, они пили «май тай», адаптированный барменом специально для девочек, смотрели на улицу, где торопливо бежали прохожие и неспешно сыпался снег, разговаривали. Инга рассказывала, как они угодили в Сохо на стриптиз трансов.
– Что, прямо и с членами, и с сиськанами? – недоверчиво переспросила Ветка.
– Конечно, – кивнула Инга. – Какие же это иначе трансы?
– Вообще самолет, – покачала головой Ветка. – Что твой на это сказал? Как у тебя, кстати, с ним?
– Да так, – пожала плечами Инга. – То бой, то снова битва. Ссоримся на людях, миримся в постели. Забодало… В четверг у него день рождения. Надо придумывать какой-то подарок, а даже не хочется… Может, просто бросить его?..
– Слушай… – сказала Ветка, приканчивая свой «май тай». – Я знаю, что вам надо. Ты же рассказывала, что он там в своем ментовском баре упарывается джазом?
– Есть такое… А что?..
Так она и узнала, грызя выловленный из коктейля кубик льда, про «Dale Cooper Quartet and The Dictaphones» и про то, что они будут играть в этот четверг в клубешнике под названием «The Place». Поздно вечером Инга послушала их в Интернете. Капризные баллады бретонцев привели ее в восторг, и Инга взяла два билета на их выступление.
Захар заехал перед концертом, они поехали ужинать. Инга была сегодня в образе нуаровой красотки: черное короткое платье с открытыми плечами, чулки, прическа, серебряные колье и браслет. Ее спутник был в джинсах, мятом пиджаке и футболке с надписью: «Laid Back», но на то это и мужчины. Ногти подстриг – уже красавец.
Перед входом в «The Place» собралась небольшая очередь. Пока стояли на улице, Инга замерзла. В клубе бармен намешал ей согревающе-брутальное с имбирем и островным виски, назвав эту болтушку «пенициллином». Инга поплыла с первых жгучих глотков.
Зрителей в клубе было много, но не битком. Между людьми, снимая их на навороченный «Pentax», перемещался фотограф – молодящийся небритый дядечка в футболке с енотом и в имиджевых очках. Что, интересно, за снимки получались у него в этом полутемном пространстве, наполненном густым синим светом? Заприметив Ингу, которая, облокотившись о стойку, потягивала «пенициллин», он защелкал камерой, фотографируя ее. Захара проигнорировал, и тот, немного обидевшись, потянулся и приобнял Ингу, чтобы попасть в кадр.
Почти без задержки на сцену вышли четыре человека, разобрали инструменты и заиграли свои таинственные мелодии. Это было похоже на сюрреалистический сон. Отчеканенные семплером гипнотические ритмы спиритического сеанса. Стекающую в зал атмосферу сериала «Твин Пикс» пронизывали иглами вспышки аккредитованных японских фотоаппаратов.
В какой-то момент Инга обнаружила, что околдованный музыкой Захар оказался чуть в стороне. Рядом с девушкой вновь возник фотограф в футболке с енотом и нацелился на нее объективом. Инга улыбнулась в камеру.
После концерта они решили остаться еще немного выпить в пустеющем «The Place». Пока Инга обсуждала выступление с барменом, Захар куда-то незаметно исчез. Вернулся он минут через пять. Не один. В компании фотографа-енота. Тот чуть смущенно улыбнулся Инге, церемонно протянул руку и представился:
– Сергей.
Попросив у бармена бутылку минералки, он присел за стойку справа от Инги. Захар в это время объяснял девушке свою идею. Позвонить в «Копов», предупредить персонал, чтобы закрывались, а самим приехать туда и устроить в пустом баре фотосессию для Инги. Сергей согласился поучаствовать за относительно невысокий гонорар.
– Ничего такого, о чем ты могла бы подумать, – сказал Захар и подмигнул подруге. – Ну, разве что совсем чуть-чуть полуобнаженки в подарок мне на день рождения. Если сама захочешь…
Инга, не слишком трезвая после второго «пенициллина», внимательно посмотрела в спокойные глаза Сергея.
– А вы хорошо фотографируете?
– Вашу красоту ничем не испортишь, – ответил Сергей. – Так что результат гарантирую.
Идея Захара нравилась Инге. Она представила, как устраивается на стойке в «Копах», принимает нужную позу и, прищурившись, смотрит в объектив камеры, а ее платье, чуть задравшись, открывает постороннему взгляду резинку чулок. И что будет в этот момент твориться в ее голове и в штанах наемного фотографа? Решено!.. Макияж она подправит на месте, а про то, что в «Копах» не будет постановочного света, Инга даже не подумала.
– Хорошо. Тогда допиваем и вызываем такси, да? – спросила девушка.
В машине Инга сидела сзади рядом с Захаром и разглядывала темные опустевшие улицы.
– Да, вот здесь, – сказал водителю Захар.
Они вышли на тротуар
