случае опасности сразу же возвращаться. Зараженные быстро рассеялись по Солеварским землям и стали вымирать. Первые же людоеды, которых мы задержали, взаперти рассыпались буквально за несколько дней.
Я уж, не знаю, действительно ли поедание человечины им помогало отсрочить смерть. Если и так, то ненадолго. По оценкам наших специалистов максимум две три недели, и проблема исчезла бы сама по себе. Кто мог подумать, что чем ближе к Озерному, тем они шустрей.
Короче говоря, до Криничного, отряд не чувствовал особого сопротивления. Все шло по накатанной. Марья твоя в составе опытных мастеров, при поддержке моих послушников–гвардейцев отлично справлялись. Передав Весточку от Веры из Криничного, они сообщили, что идут легко и собираются провести разведку и исследовать пробы воды и почвы вблизи озера. Я дал добро, и они исчезли из эфира.
Забеспокоился я только после расшифровки данных о Криничном. Эфир был по–прежнему пуст, и вопрос назрел сам собой. Либо они тоже заразились, или отравились, либо ребята из Криничного сели им на хвост, что сам понимаешь, было чревато как для них, так и для моего дела. Тогда я собрал особую группу и сам пошел по их следам.
А оказалось, как видишь, вот что.
Бешеные, по большей части вялые в отдаленных районах, оказались здесь настолько агрессивными, что изловчились загнать опытных, но расслабившихся бойцов в мешок.
– С этим теперь боле–менее ясно, – задумчиво почесал подбородок Иван. – А о заразе этой что скажешь?
– Ничего, – пожал плечами Николай. – Пробы исследовать они так и не смогли. Походная лаборатория уничтожена. Жду новую с подкреплением. Тогда и будет ясно. Сами то мы вышли налегке. Но сдается мне снова случай как сто лет назад в Заречье и двенадцать лет назад в Устьино.
Гребаные подземные могильники всякой дряни. Наследство от наших мудрых и цивилизованных предков, засравших всю планету свалками и могильниками с токсическими отходами. Те, что не пострадали в Великой Катастрофе, приходят в негодность сейчас и отравляют грунтовые воды, а с ними поселки и целые города. Главное, как нагадить ОНИ знали, а что делать с отбросами их цивилизации разбираться теперь НАМ.
Ладно, разберемся как–нибудь. Если что, то изолируем и объявим мертвой зоной как Устьино. Вы главное, воды местной не пейте и не суйте в рот что попало. Водой и провизией мы свами поделимся.
Слушай, вообще, чего ты ко мне пристал? Расселся тут. Тебе никуда не надо? – ухмыльнулся Хмык. – Ты там какую–то Марью, вроде как искать спешил, а сам сидишь тут расспросами мозги мне пудришь.
– Коля, – расплылся в улыбке Иван, вскочил и протянул брату руку.
Николай встал, пожал мастеру руку, а после крепко обнял.
– Ванька, об одном только прошу, не сдохни, – похлопал он Ивана по спине. – С того света тебя вытащить мне сил уже не хватит.
– Сам выберусь, если что, – отстраняясь, подмигнул мастер.
– Верю, – хохотнул Николай. – Ты это, папочку не забудь. Пригодится костерок развести. Не поверишь, так охота с тобой пойти, но сам понимаешь, я себе уже не принадлежу. Знал бы ты, какие я уже мозоли на жопе заработал.
– Только не показывай, прошу, – скривил лицо мастер, забирая папку.
– И еще, совет, – остановил он охотника. – Настя ваша мне не нравится. Если бы не ты… Короче присмотрись к ней хорошенько. И эта компания твоя. Гвардейцы мои будут помалкивать, но Вань, с псом своим и лесавками этими… Ты ведь уже давно под виселицей ходишь брат, а они тебя на хороший такой шаг к ней приближают. Пока вся эта магическая хренотень не узаконится, не утрясется, будь поосторожней. И смотайтесь, пожалуйста, из города до прихода подкрепления. У вас около суток.
– Спасибо тебе за все родной!
– Для тебя все, что угодно, в границах разумного конечно. Ну, успеха тебе мастер!
– И тебе успеха куратор!
26. Невидимая смерть.
Сгущающийся туман поглотил и растворил безжизненный город в себе без остатка. Ветер стих. Сквозь бреши в тучах показались призрачно мерцающие, мутные звезды. Ближайшие стены и черные проемы выбитых окон едва виднелись справа, слева вовсе стояла клубящаяся, серая пелена.
Факелы и фонари в такой ситуации стали бы демаскирующим фактором. Потому приходилось красться, напряженно всматриваясь в серую мглу и прислушиваться к любому подозрительному звуку.
Ивану, что из–за приема зелий потерял способности, теперь приходилось целиком полагаться на чуткость Юры и слух идущего по следу пса. Лесавка невидимой шла на несколько метров впереди и в случае чего, должна была предупредить об опасности.
Настя, осторожно шагая рядом и, опасливо поглядывая по сторонам, остановилась и подняла ладонь.
Все замерли.
Гром повел ушами и повернул голову.
Юра при помощи иного взгляда принялся искать опасность, что могла притаиться в серой пелене. Дома по обе стороны улицы были пусты, лесавка была видна за десяток метров впереди.
Иван, переводя взгляд с ученика на Настю, достал пистолет, и качнул девушке головой, мол, что слышала и где.
Колдунья показала за спину, на угол дома, который они только что обогнули.
Юра присмотрелся, после хотел, что–то шепнуть, но мастер показал знаками: идем вперед. Парень на это только пожал плечами, и они двинулись дальше.
Гром то терял след, то заводил их в узкие промежутки между домов, где с трудом удавалось протиснуться боком. А теперь и вовсе взял направление на темный вход в подвал, из которого жутко разило мертвечиной.
Колдунья, скривив личико, прикрыла нос рукавом, а подмастерье выпустил в туман тусклый, слабый разряд. Спустя десяток секунд, словно соткавшись из серой пелены, рядом возникла лесавка.
– Впереди засада, – прошептала она.
– Много их? – кривясь от вони, спросил Иван.
– Не больше пяти.
– Справимся, – оживился Юра.
– Нет, – охладил его мастер, – поднимем шум, а на него еще подтянутся. Тем более след ведет в подвал.
– Мы там задохнемся нафиг, – морщась, помотал Юра головой.
– Ненавижу подвалы, – пробубнила в рукав Настя. – Там любят прятаться перерожденные, в особенности упыри и кровопивцы.
– Да ты чо, – стал язвить подмастерье. – Ты это нам будешь рассказывать? Мы что…
– Тихо, – оборвал его наставник. – Придется идти.
– Я проверю, – с готовностью двинулась вперед Полынь.
– Нет. Сначала я.
Осторожно шагая, по раскрошившимся ступеням, мастер спустился на полтора метра ниже земли и включил тусклый, электрический фонарь. Из распахнутой двери подвала воняло так, что резало глаза.
Короткий луч метнулся внутрь, и сразу же раскрыл причину запаха. В залившей, почерневший от плесени подвал воде, среди разнородного хлама, плавал вздутый труп перерожденного. Потревоженный фонариком, рой сонных мух загудел, заметались темные точки в отблесках воды. Но главное заблестела протянутая перед входом леска
