М–м–м, мы примерно здесь, – указал он точку на плане города.
– Это под холмом рядом с больницей, и на приличной глубине.
– Ну, да, только мы намного глубже уровня почвы. И знаешь, что мне не понятно?
– Не томи, а?
– Почему мы еще не отрастили жабры? Здесь все должно быть залито под завязку.
– Возможно, мы все же над уровнем почвы. Ладно, посидели и будет.
– А поесть? – разочарованно хмыкнул парень.
– Позже.
***
Костры, сложенные из различного хлама, вроде битых шкафов и стульев, тускло мерцали, утопая в туманной мгле. Их света хватало лишь на то, чтобы освещать небольшой участок у входа в ратушу.
Снайпер, устроивший лежку в доме напротив, опустил винтовку, и устало потер виски. Его способности были в зачаточном состоянии, но этого было достаточно, чтобы ощущать едва уловимые прикосновения и сводящие с ума отдаленные голоса мертвых.
– Хреново? – спросил напарник, жмурящегося снайпера.
– Не по себе, как–то, – нехотя признался тот.
– Возьми мой амулет.
– А ты?
– У меня нет способностей, – пожал плечами напарник. – Мне он без надобности. А тебе с двумя все же полегче будет.
Расстегнув испачканный побелкой черный мундир, он снял спиралевидный амулет и протянул снайперу.
– Ты уверен?
– Говорю же, я ничего не ощущаю, не с ним не без него.
– Спасибо, – улыбнулся снайпер и, не раздумывая, сразу же надел амулет.
Стало легче, ментальный гам отдалился, а спустя пару минут исчез вовсе. Он снова приник к оптике. Напарник, сидя на перевернутом шкафу, обнял автомат и незаметно провалился в пучину крепкого сна.
Снайпер скосил глаза на задремавшего сотоварища, хотел было толкнуть локтем, но решил не трогать. День выдался тяжелым, сам он пару часов отдохнул, а напарник не успел. Суматоха, чудеса, волшебницы эти, что совершенно невообразимым образом переместили их на три с лишним десятка километров за один миг, бой с праведными, и стычка с зараженными, вымотали как физически, так и морально. Слишком много событий за один день. Таких приключений у гвардейцев не было давно.
Поводив занемевшими плечами, повертев головой, дабы разогнать кровь в затекшей шее, гвардеец уставился на тлеющий костер. Появилось навязчивое ощущение, будто кто–то стоит за спиной.
Он прислушался, но кроме сопения напарника не расслышал ничего. Покрепче сжав винтовку, снайпер оглянулся.
Во мраке, окутавшем комнату, не было никого. А если бы кто и был, то не смог бы бесшумно пробраться сквозь сигналки, не зацепив всюду разбросанного хлама и битого стекла.
Нет, все же пара часов сна это слишком мало.
Глубоко вздохнув, гвардеец вернулся в исходное положение и снова приник к оптике.
Оставив гвардейцев в покое, фигура в сером балахоне беззвучно проследовала в соседнюю комнату. Ступая по разбросанным бумагам и книгам, она проследовала к разбитому окну.
Сквозняк выдул в развороченное окно серые от пыли занавески. Женщина кукловод осторожно втянула одну из них обратно и зацепила за торчащую из остатков рамы шляпку гвоздя.
Притаившись за таким незатейливым укрытием, она закрыла глаза и сосредоточилась. Поток криков, мольбы и боли хлынул в сознание, но она мановением руки отмела его, будто назойливую муху. Его сменил зов неуспокоенных останков. Кукловод попала в свою стихию, что стала увлекать за собой. Останков было столько, что хватило бы на армию марионеток. При желании, потратив некоторое время на трансмутацию костей, она могла бы захватить Солеварское княжество в считанные дни. Но это было ей не к чему.
С большим трудом она отстранилась и от зова. Сейчас ее интересовал Иван и его спутники. Женщина сосредоточилась на ратуше. Среди нитей и энергетических сплетений, кукловод стала искать знакомые следы.
Пересчитав всех гвардейцев, колдуний и отыскав нескольких зараженных в округе, но, не обнаружив нужных нитей, она развела руки и вложила в поиск все силы.
Иван со спутниками здесь был, но вот куда он подевался, кукловод понять никак не могла. Его след исчез, потерялся посреди города, будто мастер улетучился или вовсе провалился сквозь землю. Тогда она пошла иным путем, след ее агента. Эта нить была крепка и, хотя не могла вывести к группе Ивана, но был шанс наладить связь. Следуя гудящей нити, ей почти удалось достигнуть цели, но стало мешать нечто сильное и чуждое.
Кукловода обдало порывом ветра. Сорвавшаяся с гвоздя занавеска ударила по закрытым векам, а с головы чуть не сорвало капюшон.
Сплюнув налипшую на губы пыль, утерев лицо, она открыла глаза и встретилась взглядом с сидящим на подоконнике аспидом.
Кукловод попыталась взять тварь под контроль, но наткнулась на крепкую ментальную стену. Яр расправил крылья, выгнул шею и зашипел.
Кукловод повторила попытку, но бесполезно. Аспид распустил воротник и стал громко клекотать. Послышалась возня в соседней комнате, и кукловоду ничего не оставалось, как спешно ретироваться.
***
Стоило пройти десяток метров, свернуть за псом в один из темных коридоров, послышалось тихое, унылое гудение. Ивану показалось, что гудит у него в голове, но Юра развеял сомнения:
– Это у меня в голове гудит? – поковырял он в ухе.
– Я тоже слышу, – тихо отозвалась из–за его спины Настя. – Что это?
– Это ответ на вопрос: почему здесь нет воды, – выключая фонарь, шепотом ответил Иван. – Настя, гаси лампу. Дальше идем максимально тихо.
В воцарившейся темноте, за темными силуэтами мужчин замаячило отдаленное пятно света. Гудение с каждым шагом становилось все громче, теперь в нем можно было расслышать писк и металлический лязг.
Дальнейшая часть коридора оказалась перекошенной, заваленной набок, но с виду целой. Скошенный под углом потолок был укреплен изъеденными эрозией металлическими арками, которые чуть слышно стонали не давая сложиться, рассыпающимся от старости бетонным плитам. С потолка капала вода, а под ногами хрустело бетонное крошево.
Гром встал как вкопанный и принял боевую стойку. Он громко сопел втягивая воздух, а после повернулся к Ивану. В темноте его глаза полыхнули огнем. Пес вздыбился и тихо заворчал.
Кукри с шелестом выскользнул из ножен и удобно устроился в грубой ладони. За спиной мастера осторожно взвел курок Юра, послышалось шипенье вынимаемых Полынью клинков.
– Настя, – позвал шепотом Иван. – С огнестрелом поосторожней.
– Не дура, рикошеты, знаю.
– Гром, дружище, погоди–ка, сначала я. Полынь, Юра, ждете здесь.
Паутина затянула все: стены, потолок, арки и даже пол был устлан пыльным, волнистым покрывалом. Судя по прорехам в сером полотне, до них здесь прошел один единственный человек. Над одной из прорех усердно трудился жирный, мохнатый паук. Иван не удержался, раздавил неестественно крупного работяжку, мол, ничего личного, но терпеть вас ненавижу, особенно таких больших и гадких.
Тихо ступая по следам, он осматривал подозрительные холмики и старался
