не потревожить паутинные барханы. Судя по следам, один из них особенно заинтересовал Марью, поскольку потопталась пред ним основательно, а после изменила способ ходьбы на более сосредоточенный.
Следующий холмик она обошла по широкой дуге.
«И что там у нас? Ага, пролом в полу под вздутым сквозняком пузырем, который за колыхающейся паутиной почти не заметен».
Цепляясь за ржавую арку, мастер обогнул прореху и остановился у нового препятствия.
«Так, а здесь у нас что? Здесь у нас неприметная волна из паутины. Так–так–так. А под паутиной?»
Под паутиной была протянута толстая нить, уходящая в направлении левой арки. Мастер покрутил головой в поисках гранаты или же взрывпакета, но вместо этого ему удалось разглядеть запыленный, топорно изготовленный самострел.
Пробираясь к выходу, он обезвредил еще два самострела и остановился за пару метров от пятна электрического света. У выхода было прилично натоптано, и слышно, как сквозь гул электронасосов, кто–то насвистывает нестройную мелодию.
Прикрываясь тенью одной из арок, мастер вытянул шею.
В одной из ржавых турбин, напоминающих огромные металлические бочки копался человек. И это был действительно человек. Ивану доставало зрения, чтобы рассмотреть лицо и одежду мужчины, что задумчиво смотрел во чрево турбины.
На чистом лице ни единой язвы и струпьев, темные волосы аккуратно зачесаны назад, подбородок венчает ухоженная бородка–эспаньолка. Одежда на нем чистая, по виду свежая, и мало того это был камзол одной из каст технократов. Такие носили члены касты механиков. Их чаще всего можно было встретить в городах и зажиточных поселениях, где работали различные механизмы и восстановленная техника старой эпохи.
Подергав себя за бородку, он пнул турбину и тут же зашипел, потирая ногу. – Долбаная рухлядь, – взвился он и пощелкал пальцами.
Послышались тяжелые шаги. В поле зрения появился громила, наподобие тех, что преграждали путь к ратуше. Он опустил ящик, звякнувший металлом к ногам механика, и тот снова зашипел.
– Смотри куда ставишь! – взвизгнул он.
– Простите, – с трудом пробасил монстр.
– Дуболом тупой!
Громила, опустив голову, сделался еще горбатее, нежели был до этого, и, ступая задом наперед, исчез из вида.
«Так–так–так, а нам с вами явно не по пути», – думал Иван глядя как монстр, буквально на цыпочках подносил механику запчасти.
– Наконец то, – выдохнул механик, после того как затарахтела турбина, но спустя десяток секунд из ее недр стал раздаваться противный писк. Мужчина постоял в задумчивости, посмотрел на агрегат, махнул рукой и ушел. Мастер сквозь противный писк, с трудом разобрал удаляющиеся шаги. Но только пары ног. Громила хоть и не был виден, но скорей всего остался в помещении.
Постояв еще с пару минут, Иван стал пробираться обратно. Предчувствуя тяжелый бой, он понимал, что схватки с таким верзилой не выдержит. Сил почти не осталось, усталость валила с ног, и он двигался на сплошном упрямстве.
Он остановился и вынул из внутреннего кармана куртки последний, шестой флакон с янтарной жидкостью. Ее сияние притягивало взгляд, а еще сильней тянуло откупорить крышку и выпить содержимое. Прислушавшись к себе, мастер никак не мог решить: рискнуть или переложить неминуемую стычку на плечи сотоварищей.
И не такую дрянь пили, и ничего. Авось…
Он откупорил флакон и влил в себя всю жидкость до капли.
Желудок скрутило винтом, отдалось в печень, во рту появился металлический привкус гаже прежнего, чешуйка на груди отдала жаром, а после, будто выпустила в тело шипы. Ноги подкосились. Иван чуть не вскричал от боли, но сдержался, впрочем, как и взял под контроль непослушные конечности. Усталость испарялась, тело наливалось бодростью и новыми силами. Все было отлично, только вот тяжесть в печени да гадкий привкус никуда не девался, а чешуйка в груди стала жечь и колоться, так что перехватило дух.
Кривясь и потирая грудь, он продолжил путь.
– Люди? Здесь? – удивился Юра, выслушав наставника.
– Похоже они с этими тварями заодно.
– И это значит, – подражая тону мастера, протянул парень, – нам с ними не по пути?
– Ловишь на лету.
– А если их там много, верзил этих? – поежилась Настя.
– Наш козырь–внезапность. Нужно убрать этого, и как можно тише. Тогда подольше проживем. Полынь, – обратился он к отмалчивающейся лесавке. – сможешь завалить этого бугая?
– Если у него сердце там же где и у всех, то да, – без тени сомнения ответила она.
– Значит так, – почесал макушку мастер. – хоронимся в тени у выхода, после Полынь, ты невидимой убираешь громилу, а дальше по обстоятельствам. Все, пошли.
Гром, неуверенно ступая по круто скошенному полу, собрал собою всю паутину, а Настя, оступившись, едва не съехала на заднице в дыру в полу. Ее растерянное «ох» заметалось по коридору, но турбина шумела и пищала так, что проедь рядом мотовоз его бы скорей всего не услышали, потому до границы света дошли никого не всполошив.
Иван дал отмашку и лесавка тут же исчезла. Все напряженно обратились вслух, но ничего не происходило. Полынь возникла снова и с озадаченным выражением лица склонилась к уху мастера.
– Их трое, – прошептала она и вопросительно воззрилась на крепко задумавшегося Ивана.
Озарение вдруг отразилось на лице, и он стал активно копаться в рюкзаке у подмастерья.
Громилы томились от безделья. Один из них стоя в углу, выцарапывал на изъеденной коррозией трубе малопонятные загогулины. Второй взирая на мигающую лампу, исполненный задумчивости ковырял то в одной, то в другой из ассиметрично расположенных ноздрей. Третий сидел на корточках и активно слюнявил огромный палец, отгрызая крепкий, пожелтевший ноготь.
От этого увлекательного занятия его отвлек, короткий свист, раздавшийся из перекошенного коридора. Резко вскочив, он подошел к проему. Нечто, вылетев из коридора громко ударило об турбину и упало у ног.
С перекошенной мордой, выражающей крайнюю озадаченность, громила поднял незнакомую вещицу и повернулся к сотоварищам.
На вытянутой, лопатообразной ладони лежал овальный, черный предмет. Он тихо тикал.
Второй оторвался от лампы и подслеповато прищурился. А вот первый…
Видимо в атрофированном мозгу проскользнуло смутное воспоминание из прошлой жизни, поскольку он бросил свои художества и рывком увлек второго за собою на пол.
Грохнуло знатно, даже сквозь закрывавшие уши ладони. Свет потускнел, в коридор ворвался пыльный, воздушный поток. Зашевелился, зашатался скошенный пол, и казалось, стал уходить из–под ног.
Оказалось, что не казалось. Скрежет и грохот послышался со всех сторон, бетонная крошка, а после и куски покрупней, градом посыпались на головы. Уныло застонали арки.
Пес первым устремился в пыльное облако. За ним из коридора выскочила Полынь, а после Юра и волокущий колдунью мастер.
За спинами стонал гнущийся металл и ухал лопающийся бетон, но смотреть, что сталось с их
