– Ну, если он не здесь ночевал, то, наверное, у Сафата. Двигаем туда!
Развернув коней, троица помчалась через весь лагерь в сторону опушки леса, примыкающей к Оршанским холмам.
У небольшого белого шатра, действительно, стояло несколько человек, среди которых Выжига сразу же заметил высокого белокурого Вотшу. Вотша тоже повернулся на стук лошадиных копыт, и, увидев своего старинного товарища, взмахнул рукой. Осадив коня в двух шагах от палатки, Выжига спрыгнул на землю и крикнул:
– Мои ребята вернулись из ночного поиска, есть интересные новости!
– Рассказывай! – Кивнул Вотша.
– Да они лучше сами расскажут! – Выжига обернулся к сопровождавшим его оборванцам, слезавшим с коней:
– Сначала, давай, ты, Кукса!
Худой, долговязый парень с лысой, как коленка головой и странно старым, морщинистым лицом, соскочил с лошади, внимательно посмотрел на Вотшу, а затем скривился и забормотал быстрым, срывающимся в визг, голосом:
– Значит, так. Оборотней в городе две с половиной тысячи собралось, съехались со всего Запада, много с Севера, с Востока подошли волки, аж четыреста человек, медведей и рысей по шестьдесят человек, а вот с Юга совсем мало. Вершитель назначил над всеми оборотнями одного вожака – какого-то Скала из своей стаи, так многие из оборотней недовольны!
– Как ты сказал?! – Перебил Вотша изверга. – Скал?! Ты не ошибся?!
– Нет!.. – Ухмыльнулся Кукса. – Точно, Скал. Ребята говорят – крепкий мужик, всех построил, даже трижды посвященные с ним не спорят!
– Скал!.. – Протянул Вотша. – Значит, Ратмир заставил Всеслава послать сюда лучших!!
– Так ты что, знаешь этого Скала?! – Выжига прищурил внимательный глаз.
– Знаю! – Кивнул Вотша. – Он, да еще Старый – мои учителя и наставники в стае восточных волков. Они научили меня владению оружием.
– Ну, вот они и посмотрят сегодня, чему тебя научили, и как ты усвоил их науку!
– Надо же… Скал!.. – Еще раз задумчиво протянул Вотша. Затем, тряхнув головой, словно отгоняя какие-то непрошенные мысли, он посмотрел на Куксу и сказал:
– Ладно. Продолжай дальше.
А что продолжать? – Пожал плечами тот. – Стен город никогда не имел, но сейчас они устроили земляной вал, правда, окна в нижних этажах домов заложили мешками, в общем, к обороне подготовились. Но в основном рассчитывают на свое мастерство в драке.
– Так ты в городе, что ли, был? – Удивлено переспросил Вотша.
– Конечно! – Кивнул парень. – Тамошние ребята мне все и рассказали.
– Я же говорил, чтобы ни один боец в Лютец носа не совал! – Повернулся Вотша к Выжиге, но тот только ухмыльнулся в ответ. А парень вдруг совершенно иным голосом – спокойным, глубоким баритоном, проговорил:
– А ни один воин туда и не совался. Ну, а старичку немощному никто в Лютец ходить не запрещал.
Он вдруг как-то сразу согнулся, уменьшился в росте, затрясся и странно покачивающейся походкой заковылял вокруг Вотши, приговаривая резким, визгливым дискантом:
– Господин, подайте убогому извергу на ковшичек бражки, Мать всего сущего смотрит на твою щедрость!..
И тут же, вновь превратившись в самого себя, добавил:
– Долго я там не был, так, прошелся по городу да потолковал с тамошними ребятами, показал им пару ужимок, они мне все, что нужно и рассказали.
Вотша невольно улыбнулся, покачал головой и переспросил:
– Значит, оборотни собираются оборонять город?
– Да, похоже, они решили принять бой в городе.
Вотша повернулся, было, к стоявшим рядом с ним Махасю и Сафату, но второй изверг, прискакавший вместе с Выжигой, пробасил:
– А я со своим десятком объехал город с юга и востока. Вал насыпан только со стороны вот этих вот горок. – Он кивнул на высящиеся впереди Оршанские холмы. – Но и в нем имеется шесть достаточно широких проходов. Больше по его периметру никаких укреплений нет. Но самое интересное – в городе не видно и патрулей или застав. Мы на улицы не въезжали – нам запретили, но были достаточно близко, многоликих не было ни видно, ни слышно. Такое впечатление, что город вообще не охраняется. То ли оборотни прекрасно знают, где мы находимся и чем занимаемся, то ли слишком уж беспечны!
– Я же говорил, надо было напасть в ночь! – Выплюнул сквозь стиснутые зубы Выжига.
Однако Вотша покачал головой и задумчиво проговорил:
– То, что наш разъезд не видел и не слышал многоликих, отнюдь не означает, что они не охраняли свой город. Вы забываете, что уругумская сталь не мешает оборотням принимать звериный облик, возможно даже, оборотень-зверь чует уругумскую сталь. Так что они вполне могли находиться совсем рядом с вами, знали о вашем присутствии, и по-звериному прятались!
– Значит, мы действуем, как планировали вчера?.. – Вмешался в разговор Махась. – Атакуем Лютец?!
– А что нам остается делать? – Ответил вопросом на вопрос Вотша. – Поднимайте людей, двигаемся к городу тремя колоннами – отряд Махася в центре, Сафат справа, Выжига слева, обозы с охраной идут позади колонн. Отряд Махася атакует Лютец через вал используя проходы, Сафат и Выжига обходят вал и врываются в город через улицы.
В этот момент Выжига вдруг привстал на стременах и указал левой рукой вперед, в направлении Оршанских холмов:
– Смотрите, кто-то скачет сюда!
По склону холма, в самом деле, во весь опор мчалась лошадь, а крошечный наездник, пригнувшись к самой гриве, настегивал ее короткой плеткой.
Выжига наклонился вперед, к одному из своих людей, и приказал:
– Кукса, на лошадь! Встретишь этого парня… – Он снова указал рукой на мчащегося всадника. – …И приведешь его сюда, а то он нас по всему лагерю искать будет!
Кукса, не вдевая ногу в стремя, прыгнул в седло и бросил лошадь с ходу в галоп. А через минуту, когда до встречи двух всадников оставалось совсем немного, Выжига воскликнул:
– Да это мой парень! Грошик, десятский из сотни Уголька! Но почему он один?!
Впрочем, ждать ответа на этот вопрос им пришлось недолго. Спустя минуту, Грошик понял, что Куксу послали ему навстречу, и направил свою лошадь вслед успевшему развернуться знакомцу. А еще через тройку минут крошечный всадник, вполне соответствовавший своему прозвищу, увидел Вотшу, Выжигу и крикнул высоким, пронзительным голосом:
– Они выходят из города!!! Они идут сюда!!! Я сам видел!!
Слабая улыбка появилась на губах Вотши, и когда Грошик, оказавшись рядом с поджидавшими его извергами, вскинулся, чтобы снова прокричать свою новость, он остановил его взмахом руки:
– Спокойно! Не надо так орать, ты переполошишь весь лагерь!
Грошик, уже приподнявшийся на стременах, от желания, чтобы его услышал весь лагерь, выбросил из груди воздух не криком, а шумным выдохом и немного растеряно посмотрел на своего командира, на Выжигу. А Вотша, все тем же спокойным тоном, приказал:
– Рассказывай, медленно, подробно, что ты видел, кто сюда идет, и почему ты прискакал один, где твои люди?!
Грошик судорожно сглотнул слюну, и вместе с ней словно проглотил и свое возбуждение. Говорить он начал нарочито медленно, но постепенно сбивался на торопливый тон, и тогда Вотша поднимал ладонь, заставляя его сдерживаться.
– Мы… мой десяток, объезжали город с запада и севера. Доехали до северных ворот… смешно так – городских стен нет, а ворота стоят, и закрыты! В городе никого не было видно, хотя мы подъезжали почти к самым домам… Только кое где в окнах свет горел. Повернули мы назад и подъезжали уже к началу земляного вала… Там… – Он привстал на стременах и указал рукой за крайний западный холм гряды, прикрывавшей Лютец. – …насыпь начинается и тянется вдоль всех этих холмов.
Бросив быстрый взгляд на Вотшу, словно проверяя, хорошо ли понимают его чуть сбивчивую речь и, увидев ободряющий кивок белокурого изверга, он продолжил:
– Так вот, мы подъезжали к началу насыпи, и вдруг из-за нее выскакивают десятка два всадников и к нам! Мы от них, к холмам, думали за кустами уйти сумеем, да куда там! У них лошади-то свежие, а наши всю ночь скакали… Я вот, самый легкий, мне удалось до рощицы добраться – с километр от города, а там ручей метров пять шириной. – Он вздохнул и потупил голову. – Вот по этому ручью и ушел.
