Он внимательно огляделся, принюхался к чему-то, потом пошел дальше. Тело Василисы послушно последовало за ним.
— Триста лет я потратил на то, чтобы придумать, как отомстить ему, — в запале продолжил Леший. — Я причинил Софе большое зло, и моя вина неизбывна, но убил ее он. И в ответ я хотел забрать у него то, что было ему дороже всего. Но все знали, что для Кощея нет ничего дороже его силы. Я пытался найти способ, который бы навсегда лишил его магии. Но все это было напрасно. Кощей бессмертен, рано или поздно он отыскал бы средство обратить все мои старания вспять. А еще я знал, что у меня будет всего лишь одна возможность ударить. Второй он мне не даст. Я почти отчаялся. А потом появилась ты. Сначала я не воспринял все это серьезно. Мало ли зачем ему понадобилась жена. Твоя подруга Варвара докладывала мне обо всех ваших разговорах. Она, наивная, и правда полагала все эти годы, что общается с самой Лебедью. Впрочем, как она могла понять свою ошибку, если ни разу не видела ее вживую? А ты могла бы быть с ней пооткровеннее. В какой-то момент я даже решил, что ваш брак фиктивен. Пробовал подобраться к Настасье, но она отказалась говорить о тебе, а прийти в образе царицы к ней я не мог, уж она точно бы поняла, что что-то не так. Настасья! — недовольно прошипел он. — Спутала мне все карты. Зачем она бросилась под стрелу? Этого всего тоже могло бы не быть, решись Лебедь пойти против Гвидона и снять Сокола с должности. Я дважды дал ей для этого повод… Когда я увидел сегодня в окно Кощея, то сразу понял, что он идет забрать тебя. Пришлось действовать быстро… Я уж думал, что все испорчено, но все сложилось как нельзя лучше. И ты принесла мне благую весть. Кощей потеряет тебя накануне свадьбы, после ссоры, так и не помирившись как следует. Я слышал ваш разговор, двери в вашем отделении тонкие, а купол мне не помеха. Впрочем, на чем я остановился… Ах да… Я почти отчаялся. А потом появилась Марья. Она пыталась пройти через Смородину. Я, знаешь ли, уродился проводником между мирами, а мы чувствуем, когда кто-то пытается пролезть, куда не следует. Такое возмущение в тканях границы сложно было не заметить. Я нашел ее. И вдруг выяснилось, что нам нужно одно и то же. Использовать ее было так просто. Но она помогла мне проверить, насколько ты дорога ему. Ты бы видела, как он мучился весь тот месяц, что ты его не помнила. А потом он поцеловал тебя, и к тебе вернулась память.
— Это я поцеловала, — ни на что особо не надеясь, попыталась возразить Василиса. — Память вернулась, потому что это я люблю его.
— Нет, — покачал головой Леший. — Зелье в яблоке было под условием. Это он должен был любить тебя, чтобы поцелуй сработал. Марья была в ярости. Ее и так было непросто сдерживать. И она решила действовать самостоятельно, не дожидаясь моих инструкций. За что и поплатилась. А ведь у нее был такой чудесный шанс убить тебя, а она его не использовала. Жаль, тогда я смог бы куда дольше наслаждаться муками Кощея, нежели смогу теперь… Нам сюда.
Леший прошел сквозь кусты, и тело Василисы шагнуло за ним, царапаясь о ветки. Но Василиса не обратила на это внимания, потому что они достигли конца их пути. Прямо за кустами стояла покосившаяся избушка. Та самая, в которой жили убитая Марьей ведьма и Агата с Демьяном.
— Ну вот и все, — устало вздохнул Леший. — Идем внутрь. Нет, погоди.
Он остановился и поднял из травы увесистый камень. Внимательно осмотрел его, удовлетворился находкой и сунул в карман.
— Вот теперь идем.
Внутри давно нетопленной избушки было сыро и холодно, и Василиса бы поежилась, если могла. Леший, кажется, этого не заметил.
— Садись, — предложил он, кивая на лавку у окна. — В ногах правда нет. Да и я присяду, пожалуй. Вот здесь для нас с тобой все и закончится. Странно, правда?
И тут он снова дрогнул, и его внешность вновь поменялась. Теперь перед Василисой стоял старик. Коротко стриженные волосы его были абсолютно серы от седины, лицо покрывали морщины, руки пошли пигментными пятнами, и ногти на них больше напоминали когти. А глаза у него были по-волчьи желтыми. Он тяжело опустился на вторую лавку и оперся локтями на стол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Устал от всех своих личин, — хрипло пояснил он Василисе. — Хочу умереть в родном теле. Мне было тридцать, когда мы с Софой пришли к Кощею… Я и не думал прожить так долго. Но желание отомстить придало мне сил. Судьба была ко мне справедлива.
— Он убьет тебя… — снова повторила Василиса.
Она начала терять веру в то, что Кощей успеет. Прошло слишком много времени, а его все не было, и это могло означать лишь одно: по какой-то причине, скорее всего по той же, что молчало кольцо, он не мог напасть на ее след. А значит, он не придет. И вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Так, как не было в землянке Марьи. Марья была сумасшедшей. Ей нравилось красоваться, она ждала зрителей. Леший действовал планомерно и явно собирался привести свой план в исполнение до того, как явится тот, кто сможет ему помешать.
— Да убьет, — кивнул Леший. — И тем самым принесет мне долгожданный покой. А напоследок перед смертью в награду за все мои страдания я увижу его лицо. Я хочу, чтобы он мучился. Так же сильно, как я. Но мне повезло, и я смертен, а он пронесет свою вину через столетия и никогда не сможет забыться вечным сном. Каждый день на протяжении этих трех веков я переживал пытку, представляя, что сделал все иначе. Что вернул Софу домой сразу после нашего с ней разговора у костра. А потом стал наведываться к ней. И может быть она бы полюбила меня. Я бы показал ей весь мир. Дал бы ей все, о чем она мечтала… Она хотела в море… Кощею придется мучиться невозможностью изменить прошлое куда дольше, чем три века, — жестко закончил он. — Кстати, ты не хочешь покричать? Позвать его? Может быть проклясть за то, что тебе придется умереть из-за него?
— Нет, — выдохнула Василиса.
Она не предаст. Даже так — не предаст.
— Жаль, — вздохнул Леший. — Но это не так важно. Я скажу ему, что так и было. Добавим в его ночные кошмары остроты. Ну да ладно, хватит вести беседы. Пора заканчивать.
Он вынул из кармана небольшие карманные часы, положил их на стол, а следом достал камень, который подобрал на болоте.
— Видишь ли, — сказал он, нежно погладив часы по корпусу, — как я и говорил, долгие годы я потратил на то, чтобы придумать способ лишить Кощея силы. Результатом моих поисков стало обнаружение артефактов, способных как блокировать магию, так и скрывать ее. Они хранились в артехранилище Лебеди, и мне было непросто до них добраться. Пришлось получить должность главного Хранителя. Ох, Лебедь… Она несчастная одинокая женщина, чьи дети слишком заняты дележом трона, который им вряд ли когда-то достанется, а у Гвидона, которого она любит на удивление сильно до сих пор, всегда есть десятки дел, куда более важных, нежели общение с женой. Было легко получить ее расположение. Обратиться к ней в нужный момент. Пару раз удачно пошутить. И вот ты уже приглашен на чай. Ей просто хотелось, чтобы ее слушали и чтобы ей отвечали, на как царице, а как человеку, и ради возможности иметь друга она многое предпочла не замечать. Но я опять сбился. Вот эти часики не позволяют твоему мужу найти меня и тебя тоже, пока я рядом. А еще они не дают твоему кольцу почувствовать во мне врага. Я проверил их тогда, на ужине. Остановил на мгновение, и кольцо учуяло мои намерения. Я видел, как ты вздрогнула. Но больше они мне не нужны.
И Леший с размаху опустил на часы камень. Их корпус раскололся, и в этот же момент обручальное кольцо обожгло Василисе палец. Обожгло куда сильнее, чем когда ее похитила Марья. Василиса вскрикнула, и Леший довольно улыбнулся.
— Он ведь тоже почувствовал, да? И вот теперь он придет. Но будет поздно. Нам с тобой пора прощаться, Василиса. Не бойся сильно. Тебе не будет больно. Я хочу, чтобы мучился он, а не ты. Ты просто уснешь.
Страх подступил к горлу волной тошноты.
— Усну? — повторила она.
— Да, — кивнул Леший. — Для начала.
Он тяжело встал и направился к ней. Василиса попыталась отклониться, сделать хоть что-то, но путы держали надежно.
