начнётся лучше чем вчера.
Катя расплылась в улыбке, продолжая идти по коридору, направляясь к комнате Жени. Она выглядела точь в точь как влюблённая старшеклассница, всё-таки осмелившаяся сделать первый шаг: глаза полны огня, волосы еле поспевают за головой, а к пылающей груди прижато несколько листочков, украшенных аккуратными кругленькими буквами.
Интересно, что он скажет, думала Катя. Какими будут его первые слова? Я же дам прочитать ему не какие-то наброски, а свою душу. Я написала всё, что было внутри, была максимально откровенна. Думаю, Женя поймёт. Нет, не поймёт, а ПОЧУВСТВУЕТ, ведь у влюблённых же один общий канал связи, верно? Мы почти как телепаты, только лучше. Телепаты друг для друга? Или взаимные телепаты? Обоюдные телепаты? Влюблённые телепаты? А может…
Кто-то резко схватил Катю за руку. Чьи-то пальцы крепко сжали запястье и дёрнули в сторону. Катя ничего не поняла и тогда, когда ноги заплелись, а тело повело вниз. Она рухнула на кафель и услышала самый ужасный звук, который только могла сейчас услышать – шелест разлетающихся листьев. Вокруг проходили люди, их грязная обувь опускалась на пол, и как только эти мысли пронеслись в голове, Катя встала на четвереньки и начала лихорадочно собирать листы. Она даже забыла о том, почему упала, пока над головой не раздался мужской голос:
– А куда мы это так спешим, дамочка?
Воздух провалился в лёгкие. Всё тело замерло, рука остановилась в нескольких сантиметрах от последнего листочка. Это был знакомый голос. Катя не могла вспомнить, где его слышала, но ощущения, которые он приносил, были отвратительными. Но больше всего он вызывал страх – этот голос. Его нотки заставляли грудь сжиматься, а мышцы тела разом напрячься, ведь такой голос был только у одного человека.
У одного ужасного человека.
– Я погляжу, у тебя появились новые цацки? Медальончики?
Катя повернула голову и увидела перед собой пару тяжёлых армейских ботинок. Полукружия света переливались на их идеально чистой поверхности, но всё равно кое-где проглядывали пятна запёкшейся крови. Крови невинных. Иногда до Кати доходили слухи, что где-то в западном крыле, двумя этажами выше или ниже, Святцы кого-то избивают, и, по их словам, на это всегда находятся причины. Никто не смел им перечить, а те, кто набирался смелости, оставляли частичку себя на поверхности тяжёлых армейских ботинок.
Через секунды Катя пришла в себя. Она дотянулась до последнего листочка (Давай убежим мы с Рэнджем втроём!), взяла его и положила на верх небольшой стопочки. Уже собралась подняться с колен, когда из носа капнула кровь и оставила на стихе красное пятнышко. В алой луже подобно утопленнику всплыло одно единственное слово – Катя.
Почему-то при взгляде на эту капельку крови она вспомнила свои первые месячные. УЖАСНЫЕ месячные. Тринадцатилетняя девочка ещё никогда не боялась ТАК СИЛЬНО. Отношения с родителями оставляли желать лучшего, а речей про переходный возраст и вовсе не было. Когда в школьном туалете Катя заметила, что зад джинсов чуть ли не весь измазан кровью, а низ живота тянет так, будто кто-то привязал к кишкам тяжёлую гирю, она подумала: «Я умираю». И ещё полтора дня она жила с этой мыслью, пока всё-таки не решилась обратиться за помощью к маме. После разговора стало, конечно, намного легче, но страх, который Катя испытала в стенах школьного туалета, она запомнила на всю жизнь.
– Тебе помочь встать, красавица? Позволь оказать услугу настоящему джентльмену.
Она узнала этот голос. Кожа мгновенно покрылась мурашками от прохладного ветра, какой бывает только ночью. Искусственный свет, исходящий от ламп, утонул в сиянии звёзд. За спиной шелестят листья, где-то неподалёку журчит ручей, и совсем рядышком, в небольшой жёлтой палатке спят двое – Женя и Рэндж. И только ужасный голос разрывает эту тишину.
Катя медленно поднялась. Её светлые волосы красиво поплыли в воздухе, но здесь не было никого, кто смог бы восхититься этой красотой. Но зато был тот, кто без труда разрушит всё самое прекрасное, что осталось внутри, и осквернит это спермой, заливаясь смехом.
Лжец. Он остановил Катю и позволил ей упасть, ударившись носом об пол. Именно он сотворил с ней такое, в чём она, наверное, никогда не признается.
И сейчас он стоял здесь. Лжец стоял здесь (меня зовут Александр), и Катя смотрела в его зелёные глаза – единственную часть лица, не скрытую за чёрной маской. Морщинки у краешков глаз мгновенно прорезались – Лжец улыбнулся, как только увидел в чужих зрачках ужас. Она узнала его. Узнала его точно так же, как человек узнаёт в реальном мире вещи, которые снились ему в кошмаре.
Хорошая, однако, задница. Мне понравилось.
Как только эти слова прозвучали в голове, всё внутри похолодело. Казалось, каждая альвеола в лёгких покрылась льдом, каждый сосуд сузился до тоненькой трубочки, через которую могло протиснуться только одно – страх. Он заботливо приобнял за талию подобно нежному любовнику, а другой рукой, невидимыми пальцами сжимал шею. Чем дольше Катя смотрела в эти зелёные глаза, тем сильнее начинали трястись листочки в её руках.
Лжец чуть приблизился и медленно, чертовски медленно провёл пальцем от левой ноздри Кати к её верхней губе, вытирая кровь. Грубый материал перчатки нехотя прошёлся по коже. Люди вокруг исчезли. Да, их силуэты постоянно проносились мимо, но они стали такими бледными на фоне зелёных глаз, что практически не различались. Катя пыталась отвести взгляд, взять контроль над телом, но всё что она делала, так это стояла столбом, прижимая к груди, к двум медальонам стопочку нечто прекрасного. Как стеснительная старшеклассница, к которой пристал самый главный задира в классе.
Лжец поднёс палец ко рту, не скрываемому маской, и попробовал Катину кровь. Лишь кончиком языка он почерпнул её, но и этого хватило, чтобы заставить его улыбнуться. Маска слегка сдвинулась, глаза сощурились, длинные ресницы чуть ли не коснулись друг друга. Человек не мог так улыбаться. Монстр – да, но не человек. Даже самые отъявленные психопаты не способны на такое.
Лжец заговорил мягким и в то же время отвратительным голосом:
– Рад нашей встрече, Катенька. Я всё думал, о ком так часто говорят на нашем славном ковчеге Ноя, а оказалось, что так восхваляют тебя. Ты случайно не страдаешь комплексом самозванца, сука? – Он подошёл ближе. Катя сделала шаг назад – не для того, чтобы обезопаситься, а чтобы не задирать голову, потому что так она ещё больше чувствовала себя девочкой. – Люди перешёптываются, люди болтают своими блядскими языками, и ты в их разговорах фигурируешь очень часто. Слишком часто для самозванки.
Он выхватил из её рук один листок. Катя тут же попыталась схватить его, но Лжец за секунду достал пистолет и воткнул ствол ей под
