самое ужасное… самое ужасное случилось потом. Катя осталась наедине с собой – после того, как её изнасиловали.
Она пошла к озеру. И именно тогда она позволила себе разрыдаться в голос, шагая в мёртвой тишине, чувствуя себя выброшенной на дорогу шлюхой. Катя верила в то, что она – шлюха. Всё вокруг говорило об этом: листья, звёзды, озёрная вода. Каждая частичка природы шептала: «Шлюха! Шлюха! Шлюха!» И говорила правду. Глупо было спорить с этим, когда по твоим ногам стекала ещё тёплая сперма незнакомого мужчины, а бёдра болели оттого, что их чертовски сильно сжимали.
Кафель перед глазами расплылся в слезах. Катя не видела его, но видела тёмное полотно неба, усеянное миллионами маленьких звёзд. Она будто отделилась от тела, покинула его и превратилась в один большой сгусток чувств, которые испытывала тогда, когда смывала со своих ног сперму озёрной водой. Красный цвет. Везде был красный цвет. Яркий алый, ярче артериальной крови, ярче самого сильного огня, что только видела природа! О да, этот цвет прекрасен. Только посмотри на него! Нравится? Чувствуешь, как ты вся, как всё твоё нутро наполняется злостью? Чувствуешь её? НЕНАВИСТЬ! Помнишь, как резко она полыхнула в груди, когда его бёдра стукнулись об твои? Помнишь, как он пыхтел над твоим ухом? И какая ярость вскипела, когда что-то горячее начали разливаться из твоих ног? Шлюха, бедная шлюха, грязная шлюха Мальцева – так говорил весь мир. И он прав, потому что шлюхам не нужно платить. Они не берут плату.
– А я заставлю его заплатить. Заплатить по полной. – Катя медленно встала с колен, чувствуя, каким горячим становиться воздух. Ни в детстве, ни в подростковом возрасте, никогда в жизни в ней не бурлило ТАК МНОГО ярости. Казалось, она чувствует её вкус при каждом выдохе – металлический привкус крови. – Никто не смеет называть меня шлюхой. Никто.
Люди перед ней расступились. Каждый интуитивно слышал звонкий рык дикой, голодной, разозлённой волчицы. Когти выпустились из-под мягких подушечек, а верхняя губа приподнялась, обнажив острые-острые зубы.
* * *
Она не искала Лжеца.
Чутьё само привело её к этому ублюдку, как запах крови приводит хищника к жертве. Она просто шла в том направлении, куда подталкивала её какая-то сила, и в конце концов вышла на этаж, вход на который был запрещён всем, кроме Святцев. Там же Катя и нашла Лжеца. Он как раз закрывал одну из многочисленных дверей, которыми был усыпан коридор по левую и правую стороны. Один. Совсем один, ещё не заметивший её Дьявол существует – Катя ни капли в этом не сомневалась, – но, похоже, в мире есть место и Богу, а значит – и силам добра. Иначе как объяснить то, что в коридоре больше никого не было? Только подонок, любящий засунуть свой маленький хер в чужую задницу.
Здесь всё и решится. Сейчас, в эти минуты, когда вены разрываются от ярости.
Катя вышла в коридор и зашагал вперёд, на ходу сжимая кулаки. Она не вытерла с лица кровь, нет, алая струйка всё так же протекала от носа к губам и переходила на подбородок. Контуры челюсти чётко проступали через кожу – зубы были сжаты до боли, чуть ли не расквашивали друг друга, но никакая боль в теле не имела значение. Весь мир заливал красный, только он имел значение. Алый цвет ярости, ненависти и лютой злости, что собрали в один флакон.
Лжец поднял голову и заметил идущую на него угрозу. Он сразу же расстегнул кобуру, достал пистолет, снял с предохранителя и направил на Катю. Но было уже поздно. Когда он выпрямил руку, Катя уже была совсем близко, со скоростью рыси она отодвинула пистолет в сторону, схватилась за маску и прильнула к губам Лжеца. Для этого ей пришлось встать на цыпочки, но вскоре она опустилась, потому что Лжец сам наклонился, отвечая на поцелуй.
У мужчин есть одна слабость. И все они падки на неё подобно маленьким детям. Женщине стоит лишь включить свои мозги, чтобы отключить мужские.
Наконец их губы разъединились. Катя увидела, что оставила на лице Лжеца собственную кровь, но и плевать.
Это лишь первые капли перед сильным дождём.
– Это что было? – Его голос боролся с хрипотцой, но всё равно в нём ясно слышалось удивление. – Что на тебя нашло?
– Я кое-что поняла: в чём-то ты прав. Мы, женщины, нуждаемся в вас, мужчинах. Хотя бы из-за того, что кто-то нас должен время от времени трахать. Вот я и прошу тебя, – её ладонь заскользила по униформе, остановилась на паху, чуть сжала его, – трахни меня так жёстко, как только сможешь. Докажи, что у дерева был далеко не твой максимум.
Из-под маски раздался тяжёлый вдох. Тяжёлый выдох. Вдох…выдох… Катя чувствовала, как под рукой маленький комочек стремительно увеличивается в размерах, набухает и набухает. От Лжеца сразу пахнуло потом, а глаза округлились совсем как у подростка, впервые вживую увидевшего женскую грудь.
– Да, – слова давались ему с трудом. – Я преподам тебе урок, как надо себя правильно вести.
– Преподай, – Катя сильнее надавила ладонью на пах и услышала сдавленный стон. – Преподай. Делай со мной всё, что хочешь. За все мои блядские выходки.
– За все твои блядские выходки. – Он положил свободную руку на обтянутую джинсами ягодицу и прижался к Кате, начав легонько двигать бёдрами. Если так и продолжится, он кончит прямо здесь, не успев снять штаны. Этого нельзя было допустить, никак нельзя.
– Я не хочу в коридоре. Давай зайдём куда-нибудь, запрёмся и выйдем только тогда, когда ты посчитаешь нужным.
Лжец мог и отказаться, поэтому Катя ещё сильнее сжала небольшой бугорок, который должен называться членом, и услышала короткое «ДА!» Конечно да, подумала она. Не каждый день к тебе приходят изнасилованные женщины и просят вытрахать их ещё жёстче. Тебе, мудак, такой подарок и во снах не снился.
Меньше чем через минуту они уже были в комнате, из которой вышел тот, чьё хозяйство не прекращало разрастаться. Катя броским взглядом осмотрелась вокруг: просторный кабинет с большим деревянным столом у дальней стены и книжными шкафами у боковых. Больше похоже на наполовину заполненную мебелью комнату, которую никак не могут продать.
На лице приходилось держать игривую улыбку развратной шлюхи, хотя так хотелось её снять! Наконец Лжец повернулся, чтобы запереть дверь, несколько раз провернул в замке ключ и развернулся.
Вот только теперь его глаза были другими.
Прежде чем Катя успела что-либо понять, он схватил её за горло и прижал к стене. С каждой секундой пальцы всё больше продавливали кожу.
– А ты, сука, умнее, чем кажешься. Решила провести меня, да? Думаешь, я так похож на животное, что не увижу подвоха и куплюсь на
