Они пересекли вестибюль, залитый мягким светом люстр из австрийского хрусталя, затем по широкой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, прошли к ее ложе, расположенной в центре зала. Катринка взглянула на мальчишеское лицо Рика и улыбнулась.
– Я совсем забыла. Здесь же никого не будет сегодня. Это же не гала-спектакль. – Люди ее круга и неизменно сопровождавшая их пресса появлялись в опере только по особо торжественным случаям.
Рик открыл дверь, и Катринка прошла через небольшое фойе и спустилась в ложу, где на мягких стульях уже сидели Марго и Тед Йенсен. Тед сразу же встал, а Марго повернулась, чтобы поздороваться.
– Привет, дорогая, – сказала она.
Марго была худой, как щепка, а ее белая кожа, вздернутый нос, глубоко посаженные глаза и ярко-красные губы делали ее похожей на модель с картины импрессиониста.
– О, Рик, рада тебя видеть. А Адама нет? – спросила она, переключая свое внимание на Катринку.
– Он в Европе, – сказала Катринка, расцеловавшись с обоими. – Он изменил сегодня утром свои планы и улетел. – И даже не позвонил ей за целый день, как обычно делал, когда они ссорились, чтобы если и не извиниться, то хотя бы узнать, как дела.
Марго нахмурилась. Как это похоже на Адама, подумала она, оставить Катринку одну разбираться с этим скандалом. Но она не стала критиковать Адама и, переменив тему, спросила, когда Катринка рассчитывает открыть лондонский «Грэхем».
– Скоро, – ответила Катринка, – первого декабря. Боюсь ужасно, – поморщилась она.
– Чепуха, – сказала Марго. – Отель будет великолепный.
– Какие-нибудь проблемы с реконструкцией? – спросил Тед, который, в отличие от Марго, был не против поговорить о проблемах.
– Самые обычные, – призналась она. – Но вот казино – это абсолютно новый для меня мир.
Как обычно, она влюбилась в этот отель, который тогда назывался «Ройял», с первого взгляда. Он располагался на небольшой улице рядом с парком Сент-Джеймс и недалеко от Пиккадилли, поблизости находились все роскошные мужские клубы, так что место было отличное. Когда-то он был городским домом английского герцога. Изнутри здание было украшено деревянными панелями, резьбой, выполненной Гринлингом Гоббонсом, и расписными потолками, в нем размещалась библиотека Роберта Адама. Все это великолепие чудом уцелело даже после того, как по окончании второй мировой войны его переоборудовали в гостиницу. В начале 60-х годов верхний этаж еще раз переоборудовали – теперь в казино, уменьшив тем самым количество номеров и увеличив доходы гостиницы.
Именно из-за казино Катринка не сразу приняла решение. Однако потом все-таки решила продолжить переговоры о покупке здания, и Адам, который незадолго до этого приобрел круизный маршрут, переоборудовал для него два судна в плавучие игорные дома, поддержав ее решение. Теперь Катринка каждый месяц одну неделю проводила на этих судах, обучаясь игорному бизнесу у двух менеджеров. Это был чуждый ей мир, очень опасный для новичка, и она не могла не волноваться.
– Карлос говорит, что отель смотрится великолепно, – сказал Рик. – Они с Карлосом жили вместе уже больше пяти лет и, по мнению Рика, любили друг друга по-прежнему. Дня не проходило, чтобы они не потратили хотя бы час на разговоры по международному телефону, платя за это огромные деньги. Они, конечно, говорили о том, как скучают друг без друга, а Карлос рассказывал бесконечные забавные истории, которые случались в его работе с англичанами.
– Надо будет слетать туда на открытие, – сказал Тед, поправляя на носу очки в роговой оправе, – и помочь тебе отпраздновать это событие.
– Буду очень рада, – сказала Катринка.
Тед только что вернулся из клиники Бетти Форд, где он провел несколько месяцев. Его волнистые волосы заметно поседели, он выглядел очень худым и абсолютно бесцветным рядом со своей яркой супругой. Но Марго смотрела на него и улыбалась, как будто его вид доставлял ей большую радость. Он не пил, и это уже было хорошо. Если бы он только обрел былую уверенность в своих силах. Ей так не хватало его беспечной самоуверенности. Она с нежностью сжала его руку.
– А еще лучше, немного подождать и вместе с детьми отправиться туда отдыхать. Побывать всем вместе в Лондоне будет просто чудесно, – сказала она ему.
– Конечно, если ты так хочешь, – ответил он, и по его лицу промелькнула едва уловимая тень.
Марго поняла, что сделала ошибку, не поддержав его задумки, а еще хотела укрепить его уверенность в себе. Когда произошел тот пожар и фирма практически разорилась, Тед впал в депрессию, начал пить, и ей уже казалось, что их совместная жизнь рушится. Но Марго удалось выправить положение: она оставила свою работу в журнале «Шик», возглавила его фирму, сняла новое помещение, заключила новые договоры с банками, дизайнерами, рабочими и розничными торговцами, организовала раскрой, пошив и доставку в магазины нового ассортимента одежды, успевая при этом поддерживать сына и дочь, которые учились в колледже, и, конечно же, Теда. Сейчас, наконец, она увидела свет в конце туннеля. Когда Тед вышел из клиники Бетти Форд, он вступил в общество анонимных алкоголиков и строго выполнял все предписания. Дела на фирме в это время шли уже неплохо, хотя больших прибылей она пока не приносила. Марго надеялась, что вскоре она сможет передать все дела Теду и продолжить свою собственную карьеру. Она любила мужа, и он, конечно, тоже любил ее, но она сомневалась, что их характеры позволят им быть деловыми партнерами.
– Да, – сказала она. – Я думаю, ты прав. Открытие отеля будет более интересным мероприятием. А с детьми мы сможем поехать на их каникулы в Аспен. Или просто побыть дома, как ты захочешь.
Бледное лицо Теда преобразилось, он улыбнулся и снова стал тем уверенным в себе мужчиной, каким был когда-то.
– Да, хорошо бы побыть дома в этом году, – сказал он. Он был разлучен с семьей последние несколько месяцев, и мысль, о том, чтобы спокойно провести лето в Скарсдейле, была ему по душе.
Слушая их, Рик завидовал им, хотя у них и было много проблем. Он надеялся, что их связь с Карлосом будет такой же прочной и длительной. А Катринка, которая, по правде сказать, не ожидала, что брак Йенсенов устоит под напором обрушившихся на них проблем, любовалась Марго, заботливой женой и преданной матерью. Она боролась, чтобы спасти свою любовь, и победила. По крайней мере, на какое-то время. Воспоминания о Стивене и Дэйзи, об их казавшемся безмятежным семейном счастье сделали Катринку недоверчивой. Можно ли судить о том, насколько прочен чужой брак? А можно ли быть уверенным в прочности своего брака? Почему Адам был так сердит сегодня утром? – в который раз за сегодняшний день задавала она себе этот вопрос, чувствуя, что раздражение снова наполняет ее. Ведь это не ее вина, что Сабрина разузнала обо всем.
