городах и селах в полосе вниз по Днепру от местечка Стаек
по реку Тясьмин1, о той правобережной Украине, которая
составляла центр владения Дорошенка, - бояре настаивали, чтоб
край этот отдать в царское владение, но королевские послы
уперлись и уже хотели было уезжать из Москвы, однако,, одумались и снова, вступивши в переговоры с боярами, предложили
заключить вечный мир, предоставивши разрешение вопроса
королю, а до тех пор положили спорным землям оставаться впусте, городков и местечек не строить и старых не починять; если же
бы и впоследствии по этой статье не последовало соглашения, то отложить ее решение на дальнейшее время с тем, чтоб она
до своего разрешения нич в каком случае не была поводом к
нарушению вечного мира между Россиею и Польшею.
Понятно, что малороссияне не могли быть довольны таким
исходом многолетней кровавой борьбы, возникшей за свободу их
1 О Ржищеве, Трехтемирове, Каневе, Мошнах, Сокольне, Черкассах, Боровице, Бужине-, Воронкове, Крылове, Чигирине.
382
родины. Весть об окончательном соглашении с польскими послами
и о составлении мирного договора привез к Самойловичу все тот
же Леонтий Романович Неплюев. С грустию выслушал гетман
царскую грамоту и не утерпел, чтоб не высказать того, что у
него было на душе. <Вот увидите, - сказал он, - не всяк из
ваших московских чинов будет вас благодарить за то, что
поддались польским хитростям и по наущению ляхов хотите мир
разорвать с Турциею и Крымом и начать с бусурманами
войну!> <- Смелее выражался гетман по отъезде Неплюева в кругу
своих старшин: <Купила Москва собе лиха за свои гроши, данные
ляхам. Ось увидите, что они в том миру, с ляхами учиненном, себе зищут и что против хана учинят. Жалели малой дачи татарам
давать, будут большую казну им давать, сколько татары похотят!>
Так говорил гетман, не сообразивши, что слушавшие речи
его записывали их втайне, чтоб потом употребить их ко вреду
ему. Он не дал повеления молебствовать в церквах по случаю
мира. Между тем в письмах своих, посылаемых в Приказ, гетман
должен был, скрепя сердце, изъявлять удовольствие о
прекращении долголетней брани и о союзе, заключенном между
христианскими государями против .<зловредного чудовища>1, в
надежде исторгнуть из неволи христиан. Как больно отозвалось в
сердцах малороссиян оставление нерешенным вопроса об их
древней родине, показывает письмо Самойловича к польскому
королю .от 31 мая; в этом письме гетман от имени Войска
Запорожского изъявляет готовность в предпринимаемой войне
действовать там, куда обратит его воля правительства, но при
том сообщает, что Войско Запорожское очень скорбит о потере
древнего своего достояния, правобережной Украины, и просит
возвратить малороссиянам этот опустелый край2. Отправляя к
1 <На того через веки не мало шкодячого смока> (А. И. Д., подлинник
№ 487).
2 <Власная наша Войска Запорожского земля на том боку реки Днепра
по речкам Собу и Каменках и по реце Бугу будучая, не остаючи цале
при нас захована, в якоись нашой вонтиливости и отлучении завешена.
А не только то многим окрестным народам, але и самому вашему
королевскому величеству и всей Речи-Цосполйтой есть ведомо, иж Войско
Запорожское з давних веков аж до сего времени всегда ее заживало. За
их царских величеств позволенем покорне до вашего королевского
величества просим унижене милостивого респекта, абы тая земля пустая, яко
наша власная, при нас была вечным постановленем утвержена. Нехай бы
при такой вас пресветлейших и наияснейших монархов о вечном мире
радости и наш народ премилосердым их царских величеств призрением
и милостию вашего королевского величества тоеи земли будет утешен и
жебы теперь коли неприятелей за границею шукати належит, Войско
Запорожское домашних своих по отцах, дедах и прадедах власностей не
отпавши веселымы серцами и охотными одвагами в промыслах военных
предлежащих ставати могло> (А. И. Д., подлинник, № 487).
383
королю Гречаного с этим письмом, гетман при старшинах
говорил: <Не так оно станется, как Москва в мирных договорах
своих с ляхами постановила. Учиним мы так, как надобно нам!>
В том же духе, в каком писал было к королю, в августе писал
Самойлович коменданту белоцерковскому, выставляя на вид, что
край правобережный достался России не от поляков, а от турок, в последнее время был окончательно отвоеван от Юраски
Хмельницкого Семеном Самойловичем, покойным гетманским сыном, и присоединен к остальному малороссийскому краю. <Вы, -
писал он к коменданту, - призываете Войско Запорожское к
войне с неверными, но какая бы охота была нам биться с
бусурманами, когда мы видим над собою такое бесправие, когда
у нас отобрали нашу исконную собственность, правую сторону
Днепра?> Гетман предостерегал коменданта, чтоб он не посылал
от себя никого в спорную правобережную Украину, потому что
гетман приказал уже людям своего регимента наблюдать, чтоб
никто посторонний не покушался обращать этого края в свое
владение.
Эти домогательства не только оставлены без внимания, но
польский король сообщил московскому правительству о выходке
Самойловича; из Москвы, чрез окольничего Неплюева, послан был
Самойловичу выговор за его <противенство>. Испуганный этим, гетман тотчас послал просить прощения, и в октябре 1686 года
получил его через письмо Голицына, который уверял гетмана, что
милость государей к нему уменьшена не будет.
Так поляки, по миру с Московским государством, получили
в неполное владение правобережную Украину, разоренную и
опустошенную, получили ее со странным условием, обязательным для обеих сторон* не заводить там поселения. Желание
малороссийского народа снова заселить ее проявилось тотчас же, как мы это видели; но первые попытки были безуспешны, и
страна много лет оставалась впусте, и еще долее виднелись в
ней следы эпохи руины, пережитой этим краем. Нам остались
от близких современников любопытные черты о положении края, спустя четверть столетия после изображенной нами эпохи руины.
Малдроссийский летописец Величко в начале XVIII века
проходил через этот край, находясь в козацком отряде, отправленном
на содействие полякам во время шведской войны. Вот как он
передает впечатление, оставленное на него картиною, какую
представляла тогда правобережная Украина.
<Видел я, - пишет он, - многие города и замки безлюдные, опустелые, валы высокие как горы, насыпанные трудами рук
человеческих; видел развалины стен приплюснутые к земле, покрытые плесенью, обросшие бурьяном, где гнездились гады и черви, видел покинутые впусте привольные украино-малороссийские по-
384
ля, раскидистые долины, прекрасные рощи и дубравы, обширные
сады, реки, пруды, озера, заросшие мхом, тростником и сорною
травою; видел на разных местах и множество костей
человеческих, которым было покровом одно небо, видел и спрашивал в
уме своем: кто были эти? Вот она - эта Украина, которую поляки
нарекли раем света польского, эта Украина, которая перед
войнами Хмельницкого была второю обетованною землею, прекрасная, всякими благами изобиловавшая наша отчизна, Украина
малороссийская, обращенная Богом в пустыню, лишенная безвестно
своих прежних обитателей, предков наших>.
Другой современник, великорусский священник Лукьянов, проходивши через Украину в то время, когда уже северную
часть ее начал заселять полковник Палий, рассказывает, что
когда он выступил из Паволочи, последнего жилого места, недавно возникшего Палиева владения, то в течение пяти дней
пути до Немирова пришлось ему идти совершенно пустынею: где прежде были красивые города и большие села, там теперь
нельзя было встретить ни человеческого жилья, ни
человеческого лица; только дикие козы, волки, лоси, медведи скитались
по -краю, в котором порою виднелись остатки былого
человеческого довольства, одичалые сады с яблонями, сливами, грушами, волоскими орехами. Земля эта показалась такова
путешественнику, что он назвал ее золотою, но татары не давали
там никому поселиться. Город Немиров стоял один посреди
пустыни; он принадлежал полякам, и недавно перед тем был
разорен татарами; жителей в нем было мало, и те -
преимущественно евреи. Там жить было и неудобно, и дорого. По ту
