Или другой пример. Приговором № 1 установлено, признано, что некие показания свидетеля Ю. являются недопустимыми или недостоверными в части изложения каких-то событий. Тогда, если при рассмотрении другого дела тот же засранец Ю. даёт аналогичные прежде признанным порочными показания о тех же событиях, эти не могут быть приняты мусорами за достоверность и допустимыми свидетельствами без специальной перепроверки показаний в текущем разбирательстве в силу уже состоявшегося вывода по этому поводу в Приговоре № 1.
А как же выживают доказательства, ранее рассмотренные и зафиксированные Приговором – сердцу милые доказательства? Мы же несколько отступили от основной темы. Формально в ст. 90 УПК говориться только об «обстоятельствах», а не о безропотной приёмке ранее рассмотренных и оценённых доказательствах – о фактах, а не о фактических сведениях.
С одной стороны, ранее зацементированные приговором обстоятельства естественно не были самостоятельны по природе фактической своей, но опирались на доказательства об этих обстоятельствах и на оценку этих обстоятельств (исходя из обстоятельств их получения). Всё так. Поэтому и на такие доказательства нахлобучивают значение непреложности и неоспоримости. Во всяком случае такой практики стараются придерживаться обвинение и суд. И при новом производстве мусора либо не вспоминают о прежних доказательствах или же ссылаются на них, применяют в доказывании, но перешагивая через их проверку и оценку по всем требующим установления критериям качества. Это логично при таком позиционировании, так как любая переоценка может повлечь и неприятие правильными прежде установленных приговорных обстоятельств, а значит привести к нарушению статьи 90 УПК.
Прохвосты от обвинения и обвинительного суда навострились извлекать выгоду и правила о предопределённости Приговоров. Допустим, есть уголовное дело по нескольким эпизодам в отношении граждан Р. и Д… Допустим, обвинение явно хилое по доказательствам, и в честном бою дело проигрышно для обвинения. Всё бы ничего, но гражданин Д. брыкается, гнида, сопротивляться удумал. Тогда мусора под каким-либо надуманным (а других у них и не бывает) основанием выделяют дело в отношении покладистого Р. в отдельное производство. Выделение производят скопом по всем или по одному из эпизодов с участием Р., но без прямых указаний на соучастие Д. (его указывают в таких случаях как «второе лицо», дело в отношении которого выделено в отдельное производство), и где бы обсуждались слабо доказуемые обстоятельства, связанные с и с обвинением Д. по оставшемуся делу. Далее выделенное по Р. дело пропускают самотёком через суд, выносят приговор (№ 1) с фиксацией в нём искомых обстоятельств, как доказанных (установленных). И только после этого начинают трепать самого Д. По его делюге ранее являвшиеся хило доказуемыми обстоятельства уже и доказывать-то не придётся – они установлены (доказаны) Приговором № 1. У этого бедолаги Д. как бы есть иллюзорный шанс – опровергать приговорные обстоятельства массивом новых «железных» доков. Но он и его защитники должны осознавать, что новый суд может попросту не захотеть усомниться в правильности ранее установленных Приговором № 1 обстоятельств, а с этой позиции суд будет всячески гробить любые новые версии и доказательства защиты, так как они, якобы, противоречат ранее установленным. Тенденция такова, что суды уже на этапе оного лишь заявления о наличии контр-доказателсьства, уже по ходу выдвижения возражений обвинению в данной части обламывают такие доводы и заявления по основанию, что ими «ставятся под сомнение ранее установленные обстоятельства». Этот приём заимствован из сложившейся симпатичной практики применения статьи 347. 4 УПК (Обсуждение последствий вердикта) о том, что сторонам (в прениях и после) «запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями», когда любые высказывания, оцениваемые усмотрением суда в качестве «сомневательских», пресекаются на корню. Да, гипотетически, в рамках всё той же нормы статьи 90 УПК, обладая правом таким, суд самочинно может поставить под сомнение ранее другим судом установленные обстоятельства, посчитав их неверными. Однако я не знаю реальных дел, где бы такую дулю сломали. Да это и практически не осуществимо. Что значит «поставить под сомнение»? Допустим, тот же Д. действительно представил суду в своём разбирательстве елейные доказательства по тем же обстоятельствам, когда, принимая такие новые доказательства, эти обстоятельства переворачиваются с ног на голову. От новых сведений не отвертеться, и они однозначно опровергают прежние выводы. Если текущий суд всё же принимает новые доказательства и делает заключение об иной обстоятельности дела, указывает об этом в своём Приговоре, то порождается этим ярый конфликт двух равных по юридической силе Приговоров. Такие Приговоры «о разном» одновременно сосуществовать не могут ни единого мгновения, как не уживаются в одной котомке добро и зло или в одной норе суслик с питоном, как самоуничтожаются (схлопываются) материя с антиматерией. Первый Приговор должен быть отменён или пересмотрен по искомым обстоятельствам ещё до постановления второго. То есть, суд ещё в процессе разбирательства по делу Д. и до вынесения окончательного решения должен каким-то образом инициировать пересмотр Приговора ранее состоявшегося, и ныне препятствующего вынесению нового Приговора в отношении Р. Но даже вышестоящей инстанциональности суд этого сделать не способен. Он должен подтолкнуть одну из сторон к возбуждению процедуры пересмотра. Сам по себе суд оказывается немощен в реализации своих сомнений. Да и не будет он их плодить. А потому что на фиг оно ему не впёрлось. Либо, если прокуроры не станут напрягать с этим.
Им в наш колодец ссикать можно, а нам, значит, в их нельзя? Ещё как льзя!
Схомутали Антошку мусора поганные и обвинили: 1 сентября 1999 года в 20 05 на огородах у дома № 1 по улице Щорса города Тьмутаракань убил своего дедушку лопатой. Вот доказательства тому: лопата, показания свидетеля, заключения экспертов и прочее. Пока базар-вокзал, шьют дело и передают в суд его, Антошка тихонько плетёт своё лукошко. Он сговорил приятеля Федю, и тот подаёт мировому судье заяву о совершении против него преступления небольшой тяжести. Уголовное дело по частному обвинению возбудили, и Антоха по нему полностью признал свою вину, раскаялся слёзно: действительно, как правильно указано в заявлении, он в ходе вздоры с Федей, 1.09. 1999 г., в указанные 20 05 в квартире № 13 дома № 18 по улице Будённого Федю избил и оскорблял по всякому. Мировой судья вынес против Антошки приговорное решение, где признал все обстоятельства по событию преступления доказанными. Откуда было этому миро-судье знать, что по Антону скрипят цепи в другом суде по иному обвинению. И вот только делюга об убийстве дедушки перекочевала на непосредственное разбирательство в федеральный суд, а слушания докатились до прений сторон, тут Антоша и пустил жёлтую струю в колодец правосудия. Бэ-бэнц – нате вам «мировой» Приговор, обстоятельствами по которому устанавливается алиби, непреодолимое обычными рассусольками. Ну не мог Антон деда привалить, никак не мог – он в указанное обвинением время находился в другом месте, где добросовестно совершал иные противоправности против Феди. Это серьёзная подсечка мусорам. Суд должен или вынести оправдательный приговор, или искать предлоги и междометия для возвращения дела прокурору, или приостанавливать рассмотрение возвратом на стадию суд. следствия и пытаться через пересмотр добиться отмены «мирового» Приговора. Но это ещё писами виляно, то есть вилами писано что первичные судебные утверждения сумеют опровергнуть в мировом суде даже повторным рассмотрением. Погоны возмутятся изустно, что Антоха грязной ложью промышляет в защите своей, а Антоха им: блин блином заедают, то есть клин клином вышибают. А-то!
4.10. Сведения по иным актам и процессуальным документам
Всего пару слов, но это важно. По кривой аналогии с доказательственным значением сведений по Приговорам обвинители и суды настырны в попытках той же мазью помазать нормативные акты и решения всяческие. Следуя лукавым усмотрениям, мусора вровень другим видам используют в качестве доказательств всеразличные Законы, «подзаконники», типа Постановлений Правительства РФ, Указов Президента, а также ненормативные акты, вплоть до ведомственных и локальных всяких Приказов да Распоряжений. Сродни этому, доказательственное могущество придают процессуальным решениям как органов расследования, так и прокурорским, судейским изданиям за пределами собственно Приговоров. Именно поэтому мы с долей удивления в перечнях доказательств по Обвинительным Заключениям и Приговорам вдруг обнаруживаем ссылки, например, на Закон «Об оружии», на Постановление Правительства РФ об утверждении перечня и размеров запретных к свободному обороту наркосредств, на Постановление следователя о производстве выемки, на Постановление органа дознания о проведении ОРМ «Наблюдение», на Приказ руководителя ООО об увольнении гражданина К. и всё такое прочее.
