П р о х о р. Вот дела-то, вот дела! А никому и горя нет. Я сбегаю, ваше сиятельство, их светлость поищу, поаукаю. Душа у меня не на месте. Да на конюшне проверю, уехал Фрол ли.
Г р а ф М а к с. Беги, беги, голубчик. А коли Фрол замешкался, сам бери лошадь и скачи.
П р о х о р. Слушаюсь, ваше сиятельство. Не добившись концов, не ворочусь.
(Уходит.)Только сейчас в кабинет вбегают Глаша и Сидор и возвращается временно отлучавшийся Мишка .
Г л а ш а. Луша! Золотая! Мишка говорит, ты свету решилась. Ушам не поверила. Как это тебя угораздило?
Л у ш а. Каменная голова проклятая. Пропала я, как есть погублена, милая подруженька. Хочешь добра мне, скорей смерти пожелай.
С и д о р. Вы не убивайтесь, Лукерья Пахомовна. Свечка на столе горит. Свечку видите?
Л у ш а. Так, пятно какое-то брезжится гнилушкой болотною.
С и д о р. Это луч надежды вам светит. Это значит, лекарь в городе вам глаза поправит.
Г л а ш а. И будто Платон с барином на кулаки пошел, ой, страсти, нужли правда?
Из-за шкапа выскакивает ряженый Костыга , кривляется, мечется в глубине кабинета по сторонам, машет руками.
М и ш к а. Ой, страшно, дяденька Прохор!
Ж е н с к и е г о л о с а. Ай-ай-ай! Это что за чудище!
Г л а ш а. Дивлюсь вам, Прохор Денисыч, время ли забавам?
Г о л о с а. Это Домна такая была тут, сказывают старики. Домна Убойница, как рыба сом, усатая. Прохор дворецкий в ейном халате.
С и д о р. Что с вами сделалось, Прохор Денисыч? Не узнать вас. До ваших ли шуток?
В это мгновение переодетый Костыга перестает паясничать, берет со стола из ящика второй неразряженный пистолет, прячется за низ стола и целится из-за его края, как из-за бруствера, в графа. Раздается выстрел. Свеча тухнет.
Г р а ф М а к с. Ах! Поддержите, братцы! Опереться. Падаю. Сейчас кончусь. (Он падает на руки подбежавших слуг.)
Г о л о с. Это кто ж его так?
Г р а ф М а к с. Это Платон, душегуб, хватил. Его черед стрелять, он бахвалился. Ох, не трожьте, сил моих нет.
Д р у г о й г о л о с. Какой это Платон, ваше сиятельство! Платон теперь небось на всю жизнь как в воду канул.
П е р в ы й г о л о с. Не видать было тут Платона. Не иначе он из сада в окно стрелял.
Тр е т и й г о л о с. Полно молоть, – из сада. Это фокусник в шугайчике пальнул. Я сам видел.
В т о ро й г о л о с. Тогда, стало быть, это Прохор. Прохор, сказывают, раньше в эту телогрейку наряжался.
П е р в ы й г о л о с. Непохоже на Прохора. Не может быть, чтобы он. А чего легче. Запалить свечу, поймать ряженого и уличить, кто он есть, ломака.
Т р е т и й г о л о с. Догони его, поймай. Ищи ветра в поле.
П е р в ы й г о л о с. Только это не Прохор. Мало ли тут народу толклось? Кто другой постарался.
Вдалеке голоса: «Лешка Лешаков! Лешка Лешаков». Лай собаки за сценой. За сценой же, мимо двери кабинета, не заходя в него, проносят куда-то дальше свечу.
Г р а ф М а к с. Тошно мне, братцы. В голове от боли мутится. Видно, плечо у меня перебито левое.
С и д о р. Нужли это Прохор? Быть тому нельзя. Не верится. Крепитесь, ваше сиятельство. Сейчас мы вас вчетвером на руки и к барыне в спальню. Я знаю, она потом спасибо скажет. И в город за костоправом. Не может быть, чтобы это Прохор был Денисович.
В т о р о й г о л о с. Коли в двери ключ торчит, надо комнату запереть. Вынесем их сиятельство, кабинет пустой останется. Все ушли, больше ни души.
Тр е т и й г о л о с. Не наша печаль. Ключники найдутся.
Г л а ш а. Еще нас тут две. Сейчас я Лушу в сурепьевскую избу к мамане отведу. Пойдем, болезная.
Л у ш а. И что же это, Глашенька, со мной, несчастной, будет?
Уходят. Графа на руках выносят из комнаты. Немного спустя входят Фрол Дрягин и Пахом Сурепьев , последний с горящею свечой в подсвечнике.
П а х о м. Кака небывальщина совершилась. Чудеса в решете.
Ф р о л. Ты свечу цепче держи. Аккурат выронишь, дом подпалишь. Только этого недоставало.
П а х о м. Надо доведаться, все ли взял Лешка с Костыгой. Не оставили ли чего на столе.
Ф р о л. Я говорю, за свечой гляди. Держи, как люди. Аль ты пьян, что рука у тебя пляшет.
П а х о м. Не то что Хорт. Стоит на пороге не дрогнет. Истукан истуканом. Только в нас уставил глаза. Кабы твари бессловесной язык был дан, многому пес был видоком. Волосы стали бы дыбом, как стал бы рассказывать.
Ф р о л. Пес псом. Ты об Хорте не беспокойся. Я с Хортом столкуюсь. Ты об том заботься, не лаял бы сам. А то я тебя, собака! Своих не узнаешь, – смотри у меня!
П а х о м. Я видел, как ты Костыге знаки подавал.
Ф р о л. Я покажу тебе знаки. Я тебя как комара сомну. Я из тебя дух вышибу. Ты у меня ввек не опомнишься, будь ты неладен! Только пикни.
П а х о м. А где шкатулки?
Ф р о л. А вот и скажу сейчас, отлепортую. Они тама, ваше благородие, куда я тебя завтрашний день песок и глину караулить под землю пошлю.
П а х о м. Вот у тебя какие пошли речи со своим братом.
Ф р о л. Это еще сорока на воде хвостом писала, кто свой, кто не свой.
П а х о м. Стало, ты не поедешь в Налетово за солдатами?
Ф р о л. Вот то-то и оно, что сейчас поскачу, дуралей. Понятых нагоню, следователей, солдат. Тут завтра такая музыка пойдет, ты только ахнешь. Я так дело поверну, – рот разинешь. Старых счетов не будем сводить. Я их тебе прощу. Ты за меня держись, не пожалеешь. Я тебя облагоденствую, век за меня не отмолишься.
П а х о м. Ладно. Не до того мне. У меня об Луше нутро кровью обливается.
Конец первой картины
Картина вторая
Через пятнадцать лет. Лавочка перед сторожкой лесника. Лето. Лес кругом.П а х о м С у р е п ь е в. Пожалуйте. Мы об вас предуведомлены. Их сиятельство вскорости обещались объявиться. Тута дождитесь. По-нашему малость смыслите?
Л е й т е н а н т Р и м м а р с. Немного.
П а х о м. Чего лучше. Размилейшее дело. Столкуемся. А вот и их светлость, легки на помине. Лесочком вышагивают.
Входит Елена Артемьевна .
Наше нижайшее, ваше сиятельство. Осмелюсь доложить, не нашего роду офицер военный в вашем распоряжении.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Спасибо, Пахом. Оставь нас. А сам куда-нибудь подальше ступай.
П а х о м. Слушаюсь, ваше сиятельство. А не ровен час в случае чего я засвищу. Не угодить бы вам из сапог в лапти.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Хорошо, Пахом.
Пахом уходит, Елена Артемьевна и лейтенант долго стоят обнявшись. Некоторое время они от волнения не могут говорить.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Сколько лет прошло с нашей встречи?
Л е й т е н а н т. В последний раз мы виделись двенадцать лет тому назад.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. А по-моему, четырнадцать.
Л е й т е н а н т. Да, правда. Даже пятнадцать. Я ошибся.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Ты – военный, переменил имя, мне писали?
Л е й т е н а н т. Я военный инженер в чине лейтенанта. Меня зовут лейтенант Риммарс. Это значит – беглый, пришлый.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Как основательно ты овладел тамошним языком! И в такое короткое время!
Л е й т е н а н т. Сядем на лавочку.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Как это сказать по-вашему?
Л е й т е н а н т. Вар со год ох сит.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Боже, как длинно. Длинней скамейки. (Смеется.)
Л е й т е н а н т. Король из наполеоновских генералов. Но в двенадцатом стал на сторону России. Население немногочисленное. Людям рады. Служить в армии почетно, увлекательно.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Как по-шведски «лес»?
Л е й т е н а н т. Ског.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. А «лесник»?
Л е й т е н а н т. Скогва́кторе Пахом Сурепьев.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Ты его узнал?
Л е й т е н а н т. Еще бы.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. А он тебя?
Л е й т е н а н т. Тоже, разумеется. Но он думает, что узнавать не полагается, и охотно разыгрывает дурака.
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Тебя удивляет, что я такие глупости спрашиваю? Ах, век бы так сидеть рядом на лавочке и ерундой перекидываться. Как «лес» по-шведски и прочая чушь. И дакать и некать. Такое блаженство, такая простая потребность. Как на солнышке греться и запахом молодой травы дышать.
Л е й т е н а н т. Ты в браке с нынешним молодым графом, я слыхал? У вас дети? Две девочки и мальчик?
Е л е н а А р т е м ь е в н а. Да. Тогда я тебе по порядку расскажу. Тебе, наверное, хочется о Максе, покойнике, узнать. Его не рана огнестрельная свела в могилу. После ночного переполоха он оправился и прожил еще два года.
Л е й т е н а н т. Отчего он умер?
Е л е н а А р т е м ь е в н а. От сильной простуды. Он очень скоро простил меня и уговорил не идти в монастырь. Дела в имении стали улучшаться еще при его жизни. Он как-то одумался перед смертью, остепенился. Но особенно все переменилось при наследнике, нынешнем владельце Пятибратского, молодом графе Иринее Норовцеве.
