и лепил свое представление о действительности. И этого было мучительно мало.
Теперь передо мной предстал совсем иной слой реальности – цветной и яркий, и зрение отказывалось его воспринимать.
Как же мы привыкли думать, что все понимаем об окружающем нас мире! А ведь нередко нам не хватает знаний о том, как он на самом деле устроен, как работает…
Признаюсь, я был ошеломлен. Шел, куда вели ноги, и через некоторое время попал на улочку, где остановилась тележка с холодильным ящиком, наподобие того, что я видел еще при Митху.
Мужчина лет сорока с хвостиком в сером жилете, белой рубахе и штанах раскладывал битый лед по деревянным чашам. Вручив стоявшей рядом парочке детей порции лакомства, достал еще одну миску и погрузил в нее маленький половник, с которого закапал густой и вязкий сироп, напоминавший напоенный солнцем мед. Торговец залил сладкую жидкость в каждую чашу, выписывая тонкой струйкой искусные узоры, и улыбнулся. Дети вручили ему медный ранд.
Целый ранд за две пригоршни сладкого льда!
Воробей на такие деньжищи мог бы питаться целый месяц, причем не в самых плохих местах. Ну, может, пища была бы не изысканной, зато не пришлось бы ломать голову, где перехватить кусок.
Чуть дальше по улице стояло кирпичное сооружение с железной сковородой наверху. Из промазанной строительным раствором каменной коробки валил дым, а рядом в очереди держалось трое мужчин в свободных серых одеждах со свисающими с плеч кожаными сумками.
Человек, заправлявший у печи, лил на сковородку жидкое тесто, с шипением на глазах превращавшееся в лепешку белого хлеба толщиной в мою руку. Мужчина размял ее, вытянул и смазал тонким слоем вещества, похожего на топленое масло.
Перевернул лепешку. Снова раздалось шипение, и продавец снял со сковороды хлеб с бронзовой, чуть пригоревшей корочкой. Завернул его в тонкую ткань, передал одному из стоявших в очереди и добавил сверху целую пригоршню нута.
Замечательная печь, выгодное место – и всего-то три покупателя? Может, торговец и мастер своего дела, но…
На оживленных улицах продавалась разная галантерея и промышленные товары, а уж продавцы всяческой еды теснились просто плечом к плечу. Крутясь на крошечном пятачке, они проявляли поразительную изобретательность, и клиенты текли рекой. Каждому хотелось чего-нибудь горяченького, да побыстрее. Каждого ждали дела.
Роскошных товаров здесь было хоть отбавляй. Похоже, народ тут вертелся как белка в колесе – и продавцы, и покупатели. Мне это напомнило одну старую истину.
Империя Мутри предлагала вам множество чудес, однако это не значило, что ими может насладиться любой желающий. Купить можно что угодно, только не все могут себе это позволить. Кто-то не может, а кто-то не хочет. Дивные вещи нашего мира обычно попадают к тому, кто имеет в достатке и деньги, и возможности. Жизнь одна, только у каждого в ней своя тропа, и эти тропы никогда не пересекаются. Воздухом мы дышим одним и тем же, только по-разному.
Ладно… Если буду торчать здесь, разинув рот, ноги прирастут к камню.
Еще меня поразили улицы Высокого квартала. Никакой тебе земли под ногами – сплошной камень да известковый раствор. Ни пыли, ни грязи. Я глубоко вдохнул. Так вот почему здесь воздух такой чистый! В жизни таким не дышал. Сразу почувствовал, как легкие освобождаются от годами копившейся в них взвеси.
Пора было двигаться дальше – меня ждала работа. Иначе целый день можно провести, любуясь непривычными глазу диковинками.
За неделю разведки в Высоком квартале мои воробьи набросали куски грубой карты, по которой можно было ориентироваться. Сложив их, я начертил план на большом куске пергамента и определил, где именно находится временное пристанище короля пустыни.
А вот как осмотреть его, как попасть внутрь? Значит, я должен перевоплотиться в человечка совершенно не опасного и не заслуживающего особого внимания. Например, в слугу.
Я пошел дальше, стараясь нигде особо не задерживаться. Если долго живешь на одном месте, развивается чувство привычки к тому, что тебя окружает, своеобразный инстинкт собственника. Мы с воробьями не были исключением. Любой новый человек в квартале привлекал наше внимание, и какое-то время стайка воробьев обязательно незримо его сопровождала. Решали, кто он: угроза, цель или ценный источник секретов.
Наверняка в самом богатом квартале города подобных «собственников» полно, не говоря уже о тех, кто наблюдает за прохожими из праздного любопытства.
Я сверился с мысленным списком ориентиров, которые облегчали дорогу к жилищу короля торговцев. Одно из попавшихся по дороге зданий вызвало в мозгу яркую вспышку. Мне о нем рассказывали. Воробьиного языка не хватит, чтобы его описать.
Храм, сложенный из камня цвета ржавого железа, величественно возвышался над крышами соседних домов. В самом центре квартала словно выросла скала со сквозным туннелем. А может, здесь и вправду раньше была гора?
В арочном проходе свободно могло поместиться любое из роскошных зданий, которые я миновал на своем пути. Стоящие по бокам от входа колонны были густо украшены орнаментом на религиозные темы. Религию я никогда глубоко не изучал, так что не мог сказать, что означают эти символы. Конец туннеля терялся во тьме.
Огромный внутренний зал пересекли шагающие нога в ногу священники в струящихся белых одеждах. У каждого на шее висела гирлянда из оранжевых цветов.
Что говорить? В таком богатом квартале не могло не найтись места храму, который приютил бы под своей крышей самых разных богов, подчиняющихся Браму. Стоял он в оживленном месте, и я нисколько не был этим удивлен: прекрасно, что рядом располагается торговый район – ведь поток верующих, пытающихся приманить удачу, не иссякает. Ручеек пожертвований от торговцев не обмелеет никогда.
Оторвавшись от созерцания гигантского собора, я напомнил себе, для чего явился в Высокий квартал. Цель вылазки я твердил словно мантру, опасаясь сбиться с пути – настолько разбегались глаза.
Одергивал я себя не зря: вскоре перед моим взором появился нужный дом.
Построен он был в два этажа, зато площадь занимал как несколько составленных вместе соседних зданий. Да, такое жилище выберет лишь самый богатый странник, готовый позволить себе подобный блеск и умопомрачительные удобства.
Крыша наклонная, выложенная ребристой черепицей, отражающей солнечные лучи, словно зеркало. Наверняка кровлю чем-то умастили – и красиво, и в дождливый сезон не протечет.
Я подошел к высоким двойным дверям. Перед ними стоял человек, более напоминавший слугу. Впрочем, воробьи мне подсказали, что в Высоком квартале не всегда разберешься – где стражник, а где лакей, и угрозу тут может представлять не только воин с мечом и в доспехах.
Почтительно склонив голову и не глядя стражнику в
