В родной Америке никто не оспаривал его главенства. В восьмидесятых годах агентство «Про-Серв» из Арлингтона (штат Вирджиния) собрало вокруг себя баскетболистов и наложило лапу на Штефана Эдберга, Джимми Коннорса и Ивана Лендла. Маккормак перекупил Лендла и стал ждать, пока виргинцы не сдадутся. «Были у нас когда-то конкуренты по имени "Про-Серв", — говорил он с усмешкой в 1992 году. — Они развалились, и большая часть их служащих теперь просится к нам на работу. Был ещё один конкурент, которого я просто ненавидел. Мы хотели было разрушить его бизнес, но потом я понял, насколько он некомпетентен, так что продолжение его работы было нам только на пользу»[873].
Очень немногие спортсмены покинули «Ай-Эм-Джи» с его благословения. «Себастьян Коу меня разочаровал, — ворчал он после ухода золотого мальчика английской легкой атлетики. — Он лишен чувства преданности и, насколько я могу судить, чувства юмора»[874]. Маккормака называли мстительным, но он утверждал, что ему все равно. «Если вы возьмете сто историй о том, какие мы жестокие и какие мы акулы, — говорил он, — то в девяноста из них речь пойдет о тех действиях, которые мы предпринимали в интересах наших спортсменов. Я думаю, что обвинение в жестокости, в том контексте, в котором оно выдвигается против меня, это скорее комплимент»[875].
В его «собственных» играх — теннисе и гольфе — поколебать его позиции не мог никто, но как только он вторгался на чужую территорию, его слабость сразу становилась заметной. Когда Роналд Рейган покинул Белый дом, Маккормак предложил руководить продажей его мемуаров и развитием его постпрезидентской карьеры. Ветеран кинематографа Рейган передал ведение своих дел голливудскому агентству «Ай-Си-Эм» и удостоил Маккормака всего лишь вежливым ответом. До этой попытки единственным политическим клиентом Маккормака был недоброй памяти вице-президент Спиро Агню, которого «Ай-Джи-Эм» оставило при себе в качестве консультанта по неким неназванным проектам.
Не сломленный отказом, Маккормак бросился на поиски «трофея большего масштаба, чем Рейган»[876]. В июне 1991 года, через несколько месяцев после ухода Маргарет Тэтчер с поста британского премьер-министра, журнал «Маркетинг уик» вышел со следующим заголовком на обложке: «Может ли Маккормак сделать богатой Маргарет Тэтчер?». Из статьи под тем же заголовкам читатели могли узнать, что «самый великий спортивный менеджер и самая знаменитая женщина в мире ведут переговоры о партнерстве, которое могло бы принести больше денег и престижа им обоим». Статья, вышедшая в рубрике «Расследование», не была подписана, большинство цитировавшихся в ней высказываний принадлежали «людям из «Ай-Джи-Эм». (К сожалению, там не было указано, что Маккормак сотрудничал с журналом в качестве обозревателя.)
«Маргарет Тэтчер испытывает трудности, — сообщало введение. — У нее есть продукт, но нет службы менеджмента или маркетинга… И тут на сцене появляется Марк Маккормак, человек, который больше других подходит для этой работы». Уже был установлен контакт с сыном Тэтчер, тоже Марком, и стороны шли к заключению договора. У Маккормака, продолжал неизвестный автор статьи, «много общего с Маргарет Тэтчер. Он является самым влиятельным спортивным менеджером, а она пользуется столь же большим влиянием в английской политической жизни». В качестве доказательства своего «высокого уважения» Маккормак собирался снизить свои комиссионные с двадцати пяти до десяти процентов и дать Тэтчер аванс в размере двух миллионов фунтов при подписании трехгодичного контракта на оказание менеджерских услуг. Он мог бы принести ей десять миллионов фунтов в год, двести тысяч фунтов за две Уимблдонские недели только за появление на организованных им коктейлях. Источники в «Ай-Джи-Эм» утверждали, что Маккормак потратил очень много времени на разработку этого проекта. «Источник, близкий к Маккормаку», передал в журнал последний путеводитель по социальной иерархии: «К первой категории относятся принцесса Ди, Маргарет Тэтчер и принцесса Каролина Монакская. Ко второй относятся королева, принц Чарлз, Ферджи и Мадонна. Возможность заручиться клиентом первой категории — одним из трех в мире — стала бы венцом карьеры Марка. Он нуждается в Тэтчер не меньше, чем она нуждается в нем».
Известие о готовящейся сделке стало достоянием общественности раньше, чем Маккормак был допущен к леди Тэтчер. Судя по всему, он ей сразу не понравился, и встреча продлилась буквально несколько минут. Мемуары Тэтчер, как и мемуары Рейгана, поступили в «Ай-Си-Эм» (а оттуда их за 3,5 миллиона фунтов выкупил ее бывший сотрудник Руперт Мердок). Маккормак, «нуждавшийся в ней не меньше, чем она в нем», рассказывал, что «занят массой других связанных с ней проектов, ведущихся под присмотром Марка»[877]. Ни один из этих проектов так и не был реализован.
Что же произошло? Создается впечатление, что Маккормак, словно безумный подросток, рванувшийся вперед с мячом в руках, неправильно понял поступавшие к нему сигналы. Он предложил Тэтчер заменить ее привычный круг лизоблюдов профессионалами из «Ай-Джи-Эм». Тэтчер усмотрела в атаке на своих придворных неуважение к ее выбору людей и обиделась. Маккормак предположил, что она никогда толком не умела вести свои собственные дела; она возразила, что одиннадцать лет руководила страной и выиграла войну за Фолклендские острова. Он предложил свою помощь в выработке стратегии для возвращения в активную политику; она отвергла ее. У мухи, сидевшей на стене, вполне могли завянуть уши от потока издевательских замечаний Тэтчер в адрес Акулы, превратившейся в шпротный паштет.
Эти люди совершенно не подходили друг другу, и это несоответствие, словно запрограммированное на небесах, хотя и осталось незамеченным прессой, поразительным образом высветило тщеславие и потенциальную уязвимость Маккормака. Оно доказало, что спортивный агент Маккормак действительно видел себя советником президентов и премьер-министров — чуть ли не персональным менеджером Папы Римского. Он верил, что обладает магическими способностями повышать ценность всего, к чему прикасается, пусть даже он совершенно не разбирался ни в самом предмете, ни в оказываемом им воздействии на чувства. Классическая музыка была призвана доказать, что доморощенные рецепты Пророка Марка — никогда не недооценивай значение денег — могут стать волшебным эликсиром в любой ситуации. Вся беда с подобными панацеями состоит в том, что излечение должно быть заметно для всех, иначе снадобье утратит свою привлекательность. Если люди не увидят, что благодаря руководству Маккормака улучшилось материальное положение музыки, ему придется быстро уносить ноги, чтобы никто не усомнился в действенности его рецепта.
Впрочем, теперь он вырос настолько, что музыке грозила опасность и в случае его ухода. К концу тысячелетия не было недостатка в страшных сценариях, но одним из наиболее пугающих было поспешное закрытие «Ай-Эм-Джи артистс», в результате которого десятки музыкантов и годы гастролей и фестивалей оказались бы выкинуты на свалку. Классическая музыка, как Уимблдон, пришла к тому, что нуждалась в Маккормаке больше, чем Маккормак нуждался в музыке или в теннисе.
Создав Уимблдону богатство, о котором тот и не мечтал, Маккормак наблюдал, как Англию вытесняют на обочину мирового тенниса. Когда он впервые приехал на турнир, одиночные матчи выигрывали местные звезды вроде Роджера Тэйлора и Вирджинии Уэйд, а простые болельщики сидели вокруг центрального корта. В 1995 году лучшие английские игроки занимали соответственно 213-е и 219-е места в мировом рейтинге, а лучшие места отводились толстосумам. Маккормак превратил Уимблдон в событие мирового масштаба, совершенно оторванное от его травяных корней. Даже клубника стала безвкусной.
Аналогичный процесс назревал и в классической музыке. Подогрев аппетит артистов к высоким гонорарам и аппетит публики к искусственно не дотируемым операм, Маккормак создал условия, которым не могли соответствовать музыканты и организаторы местного уровня. Если бы он продолжал в том же духе, это полностью дезорганизовало бы музыкальную экономику и позволило бы ему добиться такого же господствующего положения (практически — глобальной монополии), как и в теннисе. Если бы он ушёл, выращенная им публика, разочарованно ропща, потянулась бы за другими развлечениями, а концертная жизнь стала бы еще более ограниченной. Так или иначе, в эпоху Маккормака музыка оказалась между молотом и наковальней.
Солисты и дирижеры должны были делать жизненно важный выбор. Старый истеблишмент музыкального бизнеса предлагал им знакомые ангажементы и ограниченное воображение. Они видели, как Кири Те Канава рекламирует часы «Ролекс» в утренней газете, а Хосе Каррерас выступает в специально снятом документальном фильме — все это было следствием их связи с «Ай-Эм-Джи». Они знали, что Ицхак Перлман и Евгений Кисин получают беспрецедентно высокие гонорары. Они видели, что агентство балует артистов и создает им уют.
