локтем на край стола многочисленный выводок пустых ёмкостей из-под пива.
— Слух мой всегда был остёр, как у доброго арлийского волкодава! — не обращая внимания на его намёки, продолжил Ванноцо. — И вот что я узнал: кошки правят этим миром!
После этих слов приятели дружно переглянулись и посмотрели на Ваноццо, как на полоумного.
— Вы сейчас, наверное, подумали, что бедный силициец нализался тут до свинячьего визга и сам не ведает, что несёт, — Ваноццо пьяно осклабился, — но это не так, друзья мои! Лысые киски — последняя страсть маэстро Обиньи. Да, да! А ещё Дафна завалила коллоквиум по философии и слову божьему. Чуете, куда ветер дует?
— Не понимаю, как нам помогут эти сведения? — Джулиано нахмурился.
— Ах, Ультимо, ну подумай хоть немного головой! Или она у тебя существует только для того, чтобы мечом вращать и девиц смущать? — сказал с укоризной Пьетро. — Всё просто: Дафне нужен лысый кот, чтобы подольститься к сеньоре Луизе и не вылететь из школы. Иначе прощай, вольготная жизнь в столице, здравствуйте, милые овечки веригской тётушки. Всё, что нам требуется — это выманить Дафну на кота.
— Но у нас нет кота, — де Грассо непонимающе поскрёб в затылке.
— Тебя точно сегодня не били в голову? — де Брамини сощурил хитрые вишнёвые глаза. — Конечно, у нас нет кота, но мы попросим одного шустрого знакомого его найти и побрить.
Джулиано глубоко вздохнул и пригубил немного прозрачного пойла цвета мочи:
— Наверное, я просто устал.
— Тогда посиди с Ваноццо, отдохни. Жду вас через час у входа в тратторию. И ещё: приглядывайте за Обиньи, чтобы не разбежались.
Сказав это, Пьетро оставил приятелей наедине с пивом и растворился в будоражащей свежести зимней ночи.
За час, что отсутствовал де Брамини, в трактир битком набилось нового народа, Ваноццо совсем захмелел, а девицы Обиньи если и отлучались, то только до ветра.
Для верности подождав, когда бронзовый колокол на ближайшем соборе в пятый раз пробьёт четверть, приятели рассчитались за еду и вышли на широкую пустую веранду под сень древних кариатид. После яркого огня масляных ламп в траттории ночная безлунная мгла показалась Джулиано особенно густой и непроглядной. Мелкие разноцветные заплатки света, падавшие через дырявые рамы «Ужина», тускло подсвечивали старые рассохшиеся половые доски веранды, ещё больше сгущая тьму на площади Цветов. Окна Академии казались чёрными провалами, и лишь на другом конце пьяццо в чьих-то подрагивающих руках прыгала пара слабых, удаляющихся прочь фонарей. Тёмная низкая фигура отделилась от ближайшей колонны и быстро двинулась к приятелям. Свет, упавший на неё, очертил сгорбленную старуху, закутанную в бесформенные тряпки. Неприятная бабка — очень похожая на ведьму из детской сказки-страшилки — недобро хмурилась, сжимая в руках тяжёлую корзину, плотно завязанную пёстрым платком. Ткань поминутно дёргалась, издавая недоброе нутряное урчание, и на её поверхности то и дело выступали огромные кинжалы белых когтей, словно в корзине нетерпеливо ожидал своего часа кошмарный ужас самой бездны.
Джулиано дёрнулся, хватаясь за меч, и чуть не сбил Ваноццо с ног.
— Ты что, Ультимо, до четырёх считать разучился? — произнесла старуха сварливым тенором де Брамини. — Наш кошак уже почти околел от холода, пока тебя дожидался. Знаешь, сколько я за него отвалил маленькому поганцу? Если он издохнет до того, как попадётся на глаза Дафне — вернёшь мне потраченное с процентами.
— Опять твои грибочки? — спросил Джулиано, игнорируя ворчание друга и с любопытством озирая его новую внешность.
— Не грибочки, а ягодки, — сварливо возразил Пьетро, которому вместе с личиной старухи, видимо, досталась и старческая брюзгливость.
— А эти где? — поинтересовался Ваноццо, игриво очерчивая в воздухе два объёмистых полукружья на уровне своей груди.
— Так зима. Засохли они, — Пьетро недовольно зыркнул на друзей тёмным глазом. — Ждите нас на Розовой улице, под аркой. Я быстро. И не зевайте там. Когда скажу: «Хватайте!», выскакивайте и вяжите девку. Здесь всё, что надо.
К ногам приятелей упал пыльный мешок, тихо лязгнувший металлом при ударе о доски.
— Может, нам просто поговорить с ними? — неуверенно предложил Джулиано.
— Это слишком скучно, — нагло заявил де Брамини, поудобнее перехватывая корзинку и распахивая изрисованные похабными картинками двери траттории.
Пьетро не заставил себя долго ждать. Приятели едва успели зажечь потайной фонарь, найденный в мешке, и как следует размотать верёвку, когда Розовую улицу наполнил топоток двух пар идущих по ней ног.
— Бабушка, а вам не тяжело? — беспечно щебетал мелодичный голосок Дафны. — Давайте я понесу вашу кошечку.
— Да ничего, деточка, я уж как-нибудь сама, — скрипучим голосом старухи откликнулся де Брамини.
— А много у вас котяток, бабушка?
— Тебе хватит, милая.
— И они такие же голенькие и морщинистые?
— Как моё колено, деточка.
— А если я возьму двоих, отдадите за семьдесят рамесов?
— Хм, деньги-то у тебя с собой, ягодка моя?
— Я принесу, бабушка, не сомневайтесь!
— Хм, вот тогда и поговорим… Ах, зараза! — ругнулся Пьетро, чью кисть полоснули острые лезвия кошачьих когтей, пробившихся из-под вконец растянутого платка на корзине.
— Что-то кошечка у вас уж очень беспокойная, бабушка? — засомневалась Дафна.
— Это она домой торопится, милочка, стосковалась по деткам моя бедняжка.
Дафна и Пьетро остановились в трёх шагах от тёмной арки, в которой затаились наши герои.
— Нам сюда, — пробормотал Пьетро, легонько подталкивая девушку в спину.
— А может, я к вам завтра загляну? — внезапно заупрямилась Дафна. — Поздно уже. Ваши котики спят, наверное.
— Ничего страшного, разбудим. Хватай, пока всех не разобрали, — старуха с корзиной горбатым силуэтом загородила выход из чёрного зева арки, перекрывая Дафне путь к отступлению на Розовую улицу.
— Что вы там такое бормочете, бабушка? — переспросила девушка, в нерешительности замершая перед провалом во мрак.
— Бери, хватай, говорю! — повторил де Брамини, чуть возвысив голос.
Дафна хмыкнула и попятилась, неловко зацепив боком корзину с рвущейся на свободу кошкой. Бритое недоразумение поддало изнутри. Тяжёлая корзина неожиданно вывернулась из руки низенького фехтовальщика и покатилась, подпрыгивая по мостовой.
— Ау-ай-мяй-мау! — на всю улицу завыло несчастное животное.
— Хватай! — уже не таясь, во весь голос завопил Пьетро. — Хватайте её, чёртовы остолопы!
Дафна, сообразив, что дело нечисто, дёрнулась влево, уходя от расставленных в стороны рук бойкой старушки. Кто-то сграбастал её сзади за плечи. Девушка отчаянно лягнула невидимого врага подкованной пяткой изящного сапожка. Послышался сдавленный стон. Дафна метнулась вправо, в сторону площади Цветов и, внезапно ослепнув, затрепыхалась в мешке, наброшенном на верхнюю часть её тела. Чьи-то крепкие руки зажали девушке рот и стянули запястья жёсткими верёвками.
— Чего вы так долго ждали? — ворчливо поинтересовался Пьетро, помогая Ваноццо вязать извивающуюся угрём Дафну. — Когда я сказал «хватай» в первый раз —
