— Именно, — сказала Хоури. — Далеко и долго. Если они собрались сжечь планеты, зачем тратить на это ползвезды?
— Если они захотят, то могут разрушить ее полностью. Я просто перечисляю возможные варианты. Пожалуйста, вот тебе другой способ. Как машины уничтожили Рух? Раскрутили его так, что он начал разбрасывать собственную атмосферу. То же самое они могут сделать и с солнцем. Стоят все тот же синхрофазотрон, только располагают его не по экватору, а по меридиану, и запускают. Он входит в сцепление с магнитосферой звезды и начинает крутиться, протаскивая ее за собой, пока не раскрутит ее быстрее центробежной скорости разрушения.[48] Материя начнет покидать поверхность звезды, и она расслоится как луковица.
— Тоже долго.
Вольева кивнула.
— Возможно. Нам надо принять во внимание еще одну вещь. То, что они монтируют, непохоже на кольцо. Вокруг солнца тоже никаких признаков активности. Думаю, Подавляющие придумали кое-что другое.
— Чем еще можно разрушить звезду, если не откачкой вещества и раскручиванием? — спросила Хоури.
— Не знаю. Предположим, что они научились в определенных пределах управлять гравитацией. В таком случае, что им мешает сделать черную дыру массой с планету? Материи они насобирали предостаточно. Скажем, десять масс Земли… — Вольева развела руки, словно натянула невидимую «кошачью колыбель».[49] — Этого хватит. Может быть, у них хватит ресурсов на черную дыру покрупнее. В десять, в двадцать раз больше — в несколько сотен масс Земли…
— И запустить этой штукой в Дельту Павлина?
— Ага. Она начнет проедать путь через звезду. Однако им понадобятся очень точные расчеты, чтобы поместить ее ровно в ту точку, где она произведет максимальные разрушения. Можно попробовать загнать ее в сердцевину звезды, в самую ядерную топку… Можно, но сложно. Если запустить дыру по орбитальной траектории через Дельту Павлина, она будет двигаться по синусоиде. Но эффект будет. Массовая плотность возле радиуса Шварцшильда достигает границы ядерной зоны… Думаю, тогда в звезде возникнут два центра ядерного синтеза, и один будет вращаться вокруг другого. Но эта черная дыра будет очень долго прогрызать звезду — при диаметре три километра… — Вольева пожала плечами. — Нет, такое возможно. Правда, вопрос заключается в том, как материя будет взаимодействовать с дырой. Если плазма станет слишком горячей, ее излучение начнет отбрасывать от дыры следующий слой материи, и процесс сильно замедлится. Думаю, мне следует сделать некоторые подсчеты.
— Что еще? — спросил Овод. — Если не черная дыра, то что?
— Можно гадать до бесконечности. Процесс ядерного горения в сердце любой звезды завязан на тонкий баланс между давлением и гравитацией. Достаточно слегка изменить соотношение, чтобы катастрофически изменить все ее свойства. Но звезда — структура гибкая и устойчивая. Она в любом случае попытается придти в новое состояние равновесия, даже если это значит переход к синтезу более тяжелых элементов, — Триумвир снова повернулась к окну, поглядела туда и ткнула пальцем в стекло. — Мы можем вообще не понять, что за механизм Подавляющие собираются использовать. Это неважно, потому что так далеко дело никогда не зайдет.
— Извини? — переспросила Хоури.
— Я не собираюсь ждать. Впервые Подавляющие сконцентрировали свои действия в одной точке. Мне кажется, они сейчас наиболее уязвимы. Кстати, Капитан наконец-то возжелал поучаствовать.
Ана быстро взглянула на Овода.
— Орудия из Тайника?
— Он обещал, что позволит ими воспользоваться, — Вольева по-прежнему стояла к ним спиной, прижав палец к стеклу. — Конечно, мы рискуем. Мы толком не знаем, на что способны эти орудия. Но ущерб они нанесут, это точно. Уверена, мы можем сорвать их планы.
— Нет, — сказал Овод. — Это неправильно. Не сейчас.
Триумвир отвернулась от окна.
— Почему нет?
— Потому что эвакуация уже началась. Мы увозим людей с Ресургема.
Вольева усмехнулась.
— Несколько тысяч. Чертовски много, правда?
— Все изменится, когда эвакуация станет официальным мероприятием. На что мы, собственно, и рассчитываем.
— Как к лучшему, так и к худшему. Желаешь рискнуть?
— У нас есть план, — вмешалась Хоури. — Орудия от нас никуда не денутся, но мы оставим их на самый крайний случай. Сейчас незачем провоцировать Подавляющих — после всего, что мы с таким трудом достигли.
— Она права, — произнес Овод. — Тебе придется подождать, Ирина. По крайней мере, пока мы не эвакуируем тысяч сто. Тогда используй свое драгоценное оружие, если потребуется.
— Будет слишком поздно, — ответила Триумвир, поворачиваясь обратно к окну.
— Мы этого не знаем, — возразил Овод.
— Посмотри, — сказала спокойно Вольева. — Ты видишь, что там творится?
— Вижу что?
— Смотри туда, между двумя зданиями. Вон там, за пределами Дома Вещания. Зрелище того стоит.
Овод подошел к окну, Хоури последовала за ним.
— Я ничего не вижу.
— Твое заявление уже вышло в эфир? — поинтересовалась Вольева.
Он поглядел на часы.
— Да… да. Только что должно было выйти, по крайней мере, в Кювье.
— Значит, это первая реакция: пожар. Пока один, но я не сомневаюсь в том, что к концу вечера ситуация обострится. Люди напуганы. Они пребывали в страхе в течение месяцев, с того момента, как эта хрень появилась в небе. А сейчас узнали, что правительство систематически врало им в глаза. При данных обстоятельствах, я бы немножко рассердилась. А вы?
— Это ненадолго, — сказал он. — Поверь мне, я знаю людей. Когда они поймут, что есть путь к отступлению, и все что им надо делать — действовать рационально и следовать моим указаниям, беспорядки прекратятся.
Вольева улыбнулась.
— Или у тебя суперспособности, Овод, или неадекватное восприятие человеческой природы. Я надеюсь на первое.
— Занимайся своими машинами, Ирина, а я буду заниматься людьми.
— Давайте поднимемся наверх, — предложила Хоури. — На балкон. Оттуда лучше видно.
К тому времени, как они вышли на балкон, улицы уже были запружены электромобилями и вездеходами, чего обычно не случалось в такие дождливые вечера. Внизу, у подножия Дома Инквизиции, выстраивались полицейские фургоны. Овод наблюдал за тем, как офицеры спецотрядов, задевая друг друга броней, щитами и парализующими дубинками, забираются в кузова. Один за другим фургоны отъезжали — полиция направлялась в районы волнений. Другие машины образовали кордон вокруг здания, между ними поспешно воздвигали металлические ограждения с узкими вертикальными отверстиями, похожими на прорези.
С балкона все просматривалось весьма отчетливо. Дождь приглушал звуки города. Где-то раздавались взрывы, лязг столкнувшихся автомобилей, сирены и выстрелы. Это напоминало шум карнавала — не хватало только музыки. Давно не слушал музыку, подумал Овод.
Постепенно, несмотря на все усилия полиции, толпа наступала на Дом Инквизиции. Людей оказалось слишком много, и защитникам правопорядка оставалось только одно — не пустить демонстрантов в само здание. Несколько человек уже лежали на земле перед толпой, оглушенные гранатами или парализованные шокерами. Остальные пытались оттащить их в безопасное место. Один мужчина бился в эпилептическом припадке. Другой выглядел мертвым, или, по крайней мере, находящимся в глубоком обмороке. Овод знал, что полицейские могут перебить половину этих людей за считанные секунды, но пока лишь сдерживали их натиск.
Овод прищурился, вглядываясь в лица офицеров. Люди были напуганы не меньше, чем те, кого должны были успокоить. Очевидно, правительство хотело не допустить бойни и отдало соответствующие распоряжения.
Балкон окружали резные каменные перила. Овод подошел к ним, перегнулся и посмотрел вниз. Хоури последовала за ним. Вольева оставалась вне поля их зрения.
— Пора, — сказал Овод. — Мне пора лично поговорить с людьми. Тогда они узнают, что заявление — не подделка.
Он понимал, что ему достаточно крикнуть. Кто-нибудь услышит, даже если это окажется всего лишь один человек из толпы. Пройдет немного времени, и все посмотрят наверх. Возможно, люди узнают его прежде, чем Овод произнесет еще слово.
— Постарайся, — почти шепотом произнесла Вольева — Очень постарайся. От этого маленького шоу многое зависит.
Овод обернулся.
— Тогда ты пересмотришь свои планы?
— Я этого не говорила.
— Ирина, — вмешалась Хоури. — Пожалуйста, подумай. По крайней мере, дай нам здесь шанс.
— У вас появится этот шанс, — ответила Триумвир. — Прежде чем использовать орудия, я уведу их за пределы системы. Даже если Подавляющие смогут ответить, «Ностальгия» окажется единственной целью.
— Это займет какое-то время, не так ли? — спросила Инквизитор.
