но сказал:
– Конечно, я приму его. Проводите Дорилая в мои покои.
Привели Дорилая. Седой старик, знаменитый философ, а теперь еще и дипломат, опустился на колени перед царем и сказал:
– Прости меня, государь.
– Ну, ну, Дорилай, встань. Я слышал о твоих приключениях. – Митридат был в хорошем расположении духа. – Ты побывал в плену у римлян, тебя держали в тюрьме, где наверняка выбивали мои секреты.
– Я стар, и сил сопротивляться могучему Риму у меня нет.
– Это неважно! Ты мудрец и всегда давал мне хорошие советы, я тебя ценю и уважаю. Мне сказали, что ты был у Тиграна и Фраата.
– Да, государь, – сказал Дорилай. – Тигран наделил меня особой миссией встретиться с царем Парфии Фраатом и с тобой. Тигран предлагает объединить под его началом все армии – твою, парфянскую и армянскую для борьбы с римским владычеством.
– Он и так царь царей! Почетного звания старшины царей ему мало, хочет подчинить себе все царства, сделать Понт и Парфию вассалами?
– Государь, его помыслы бескорыстны, он заботится о благополучии других и думает об общем благе.
– Какой толк быть царем, если должен подчиняться другому царю? – ехидно спросил Митридат.
– Соперничество трех великих царей Азии на руку только Риму, который по одиночке разобьет каждого и установит свою гегемонию.
– Дорилай, посуди сам, я веду войну с Римом почти тридцать лет, Рим считает меня главным врагом и боится, трепещет при одном упоминании моего имени, а Тигран, столкнувшись с четырьмя римскими легионами у стен своей столицы, проиграл первый же бой и отдал Лукуллу город на разграбление. Так кто же должен быть во главе объединенных сил?
– Тигран предлагает разделить Малую Азию и Ближний Восток между тремя царями и всем троим стать оплотом мира и твердыней Востока.
– Я содрогаюсь от такого предложения. Послушай, Дорилай, я знаю свою судьбу. Боги сообщили свое решение через Таблицу судеб. Да, после ранения я остался жив только благодаря армянскому царю, но есть предсказание, что звезда моя скоро закатится, так зачем же тратить остатки сил на всякую суету. Насладиться последними мгновениями жизни, оставить яркий след на небосклоне истории, войти в историю как великий защитник униженных и порабощенных, в одиночку противостоять гегемонии Рима, а потом уйти красиво – вот, что я хочу! Меня запомнят навсегда!
– Неужели ты задумал напасть на Рим?
– Да, Дорилай, повторю подвиг Ганнибала, напав на Италию с севера. Это будет грандиозный поход! В борьбе с Римом я объединю народы всей Европы.
– Ты великий полководец. Но что, если проиграешь?
Митридат снова чувствовал неукротимую энергию, возжелал быть дерзким, отважным и решительным. Его, как почувствовал философ, не остановить.
– Лучше бы ты привез от Тиграна талисман Мардука, делающий владельца неуязвимым. Я одолжил его твоему царю. Без талисмана получаю ранения в каждом бою! – горько сказал Митридат.
– Мое чутье, государь, подсказывает, что, если цари не объединится, все трое испробуют горькие плоды разочарования.
– Фраат, конечно, отказался!
– Да, государь.
– Когда гибла понтийская армия под Кабирой, Тигран равнодушно взирал на мои страдания и не пришел на помощь.
– Но он приютил тебя, не выдал римлянам, дал войско.
– Это так.
С небольшим армянским войском он уничтожил легион Фабия и почти разбил легион Триария, а легион Сорнатия не решился даже вступить в бой. Его сын Фарнак наладил из Боспора снабжение Понта хлебом, скотом и оружием. Царя приветствовали толпы народа, многие добровольно вступали в его многоязычную армию. Он – объединяющее начало народов Востока, и он накажет Рим за высокомерие!
Дорилай прочитал его мысли:
– Высокомерие и скромность отличаются тем, что первое требует слишком многого, а второе не требует даже малейшего благоговения.
– Намекаешь, что я высокомерный. Да, это так! Мне, названному именем бога Диониса, надменному и упрямому, нетерпеливому и гордому, требуется ощущать себя исключительным и обожаемым, чтобы обо мне ходили легенды, а историки назвали бы меня великим.
– Да, ты велик! Могу я, чтобы развлечь, загадать одну загадку.
– Да, Дорилай, загадывай!
– Вот загадка: «Первого не вижу, второго не замечаю, третьего не помню!»
Митридат подумал и сказал:
– «Первого не вижу» – это враг, который скрывается под личиной друга, «второго не замечаю» – это препятствие на пути к успеху, «третьего не помню» – это благодетель, которому обязан всем и о котором забыл!
– Ты всегда прав, мой государь. Разреши удалиться?
– Дорилай, помни, кто твой благодетель. Иди!
Ариобарзан I со своим шестнадцатилетним сыном, тоже Ариобарзаном, которому суждено войти в историю как Ариобарзан II, прохаживались по залам белоснежного дворца в столице Каппадокии Мазаке.
– Мой сын, – наставлял царь, – хоть заповеди любимейшего из богов Аполлона и гласят: знай меру, соблюдай границы и укрощай свой дух, не надо забывать о диком начале человеческой природы!
– Отец, разве люди – звери? – спросил сын.
– Мой сын, звериная суть каждого человека стремится вырваться наружу.
– Но, нарушая запреты, люди могут дойти до безумия! – удивился сын.
– Вот я, дорогой сын, нарушил все запреты, раскрепостил чувства и больше не вижу различия между жизнью и смертью.
– Но, отец, а как же бессмертие души?
– Оставь это подданным. Ты должен, как я, руководствоваться страстями, инстинктами, желаниями и эмоциями.
Аретий, главный советник царя, внезапно появился на пороге зала и быстрым шагом подошел к ним:
– Государь, срочное донесение!
– Аретий, я сейчас учу сына как править царством безраздельно и жестко. Не отвлекай!
– Но, государь, донесение не требует отлагательства!
– Ну что там случилось? – Ариобарзан был крайне недоволен.
– Границу твоего царства нарушил Митридат, он с войском идет на Мазаку.
– Что?! – Ариобарзан окаменел.
– Таково донесение дозорных. Митридат движется по дороге Себастия – Мазака, скоро будет у стен столицы. – Аретий в смятении развел руками.
Ариобарзан вдруг сорвался со места и побежал на выход из зала. Бежал он с легкостью, не свойственной тучному человеку, соображая на ходу, куда спрятаться. Когда все потайные места во дворце были испробованы, выбежал в сад, подбежал к столетнему дубу и попытался, как белочка, влезть на него, а когда это не получилось, залез в непроходимые заросли ежевики. Подбежали, запыхавшись, Аретий, министры и советники.
– Государь, надо отразить нападение! – прохрипел Аретий.
– Я жертва агрессии! – послышались слова Ариобарзана.
– Но твоя обязанность – безопасность и порядок внутри страны!
– Меня посетила безысходность! – выкрикнул царь.
– Но принцип «сдержанность и выжидание» в данном случае работать не будет.
– Да? – Ариобарзан высунул из кустов голову. – А что же мне делать?
– Организовать до подхода союзников оборону крепости Мазака! – твердо сказал Аретий.
– Тогда мне со свитой самое время последовать в Рим. Я ведь союзник и друг римского народа! Где моя золотая корона и скипетр из слоновой кости, которые мне вручил сенат, где одеяние высшего римского магистрата?
– А Мазака? – Аретий открыл от удивления рот.
– Ты, Аретий, остаешься здесь, будешь оборонять столицу, – объявил Ариобарзан, вылезая из зарослей ежевики. – Ежевика поспела, очень вкусная, наслаждайся прекрасными ягодами! – И сунул в руку изумленного советника несколько ягод.
Вскоре большой конный отряд воинов, царедворцев и наложниц во главе с царем Ариобарзаном скакал во всю
