Видеть меня здесь, там, где мое место по праву. Знать, что я сплю дальше по коридору. Наверняка не можешь уснуть, понимая, что я во всем подхожу ему лучше, считаешь секунды, когда ему надоест твоя хрупкая тушка и он вернется к женщине, которая точно знает, что именно ему нравится и как.
С каждым ее словом нарастала температура у меня под кожей, но я отказывалась поддаваться провокациям, поэтому в этот раз была готова… и увернулась от ее резких выпадов в лицо. Смогла парировать, врезав туда же, куда она ударила меня.
Запястье словно прострелило, но я была только рада этой боли.
– Знаешь, что меня нервирует? – спросила я, когда Кэт мягко, на носках, отскочила и выругалась, увидев, что на тыльной стороне ладони, которой она провела по лицу, осталась кровь. – Что ты одержима ссорой из-за мужика.
Когда я перешла в атаку, меня переполнял гнев, но она была готова ко всем моим комбинациям.
Потому что все они не мои, а его.
– Вы так и будете стоять? – услышала я кого-то из-за пелены гнева, замедляющего мою реакцию.
– Она не примет помощь. – Ответ донесся с края мата, когда Кэт бросилась на меня, и я слишком сосредоточилась на ее руках, чтобы увернуться от подножки, мигом отправившей меня в полет.
На мгновение я зависла в воздухе, а потом ударилась о мат спиной. Кости хрустнули, а из груди словно вышибли дух.
Кэт прянула вниз за мной, надавив предплечьем на горло и перекрывая дыхание, а потом наклонилась так, что ее губы были прямо у моего уха.
– Ты злишься, Вайолет. Только сейчас поняла, что ничего из себя не представляешь? Что ты просто временная подстилка? – Ее смех был тихий… и очень жестокий. – А я знаю, как он хорош. Это я научила его тому, что он делает пальцами. Ну, знаешь, когда он их сгибает внутри…
Мир вокруг застило красным, и я вложила весь гнев в удар по ребрам – прямо туда, куда учил бить Ксейден, – и потом еще один, смакуя глухой хруст костей и прострел боли, пробежавший от запястья по руке, потому что знала: Кэт в десять раз хуже.
Она вскрикнула, свалилась с меня на бок, а я глотнула воздуха, наполняя легкие, после чего метнулась за ней, пока она не оправилась: вскочила на колени и ударила в лицо с прекрасным, вполне удовлетворяющим меня звуком. Теперь я оставила след на обеих ее щеках.
И тут же сорвалась:
– Да что у тебя творится в башке? Я не виновата, что тебя он не любит!
– Конечно, не любит! – Кэт быстро схватила меня за руку и с невероятной скоростью перекатилась, выгибая ее мне за спину.
По всему моему телу словно разлилась раскаленная агония, и глаза заслезились.
– Он никого не умеет любить, – прошипела мне в ухо Кэт. – Думаешь, я такая мелочная, что нападу на другую из-за любви?
– Да, – процедила я сквозь стиснутые зубы, когда она толкнула меня на пол, контролируя за руку, которую легко могла сломать, плечо, которое в любую секунду могла вывихнуть. Думай. Мне надо думать. Но, проклятье, могла я только чувствовать. Гнев и зависть колотились в венах с каждым ударом сердца, перекрывая логику, превращая меня в воплощение ярости.
– Ты для него слишком недальновидная, – сказала она тихо, словно боялась, что ее услышат. – Он думает наперед, прямо как я. Боги, ты хотя бы знаешь, почему он не убил тебя в первый же год? Я знаю. Потому что он доверял мне, знал, что я умею думать вперед.
Она знала о сделке с матерью. Он рассказал ей.
Пальцы закололо, и я знала, что скоро потеряю чувствительность во всей руке, но это не мешало всему телу дрожать от ярости… от нарастающей энергии.
Думай. Мне надо было думать. Она знала все мои приемы – по крайней мере, те, которым учил Ксейден.
– Сама посмотри, где мы сейчас. Дом Риорсонов. – Ее губы были так близко к моему уху, что я чувствовала, как тяжело она дышит. – Кто не полюбит эту власть и ее красивую обертку? Но я-то дерусь с тобой не за чувства мужчины. Я сражаюсь с тобой за корону. Вот из-за чего мы обручились. Он мой суженый, и я не отдам его долбаной Сорренгейл, которая решила бросить вниз со скалы летунью вместо всадницы из своего отряда. Вся твоя семья заслуживает смерти за то, что мы из-за вас пережили.
Корона? Обручены? В груди заныло от того, как все складывалось. Две аристократические семьи искали альянса. А я и близко не была к дворянскому званию.
– И боги, возьми свои чувства в руки. Ты такая слабачка, что это просто смешно. – Слова Кэт… нет, это уже были не слова, а змеиное шипение.
Да пошла она.
Меня учила и Рианнон.
Я откинула голову со всей силы, сломав Кэт, судя по звуку, какой-то хрящ, и давление с руки и плеча ушло, освобождая меня.
Кэт взвизгнула, слегка гнусаво, и я выбросила назад здоровый локоть, попав в ее мягкий живот, как меня и учила Ри.
Закрываясь от боли, я вздернулась на колени, потом развернулась, навалившись на Кэт всем весом. Она опрокинулась, и я этим воспользовалась, вгоняя локоть ей в солнечное сплетение, а потом потянувшись к горлу.
Я хотела убить ее на хрен. Как она смела обвинять меня в падении Луэллы, будто у меня был выбор? Будто я виновата в выборе Ксейдена, который решил бросить ее? Да хрен с этим. Как она смела пытаться отнять мое? Он – не корона. Он – не ступенька к власти. Он – не способ ее возвышения. Он – всё.
Ее лицо пошло красными пятнами, а глаза в панике распахнулись.
– Вайолет!
Женский голос. Кто это – Рианнон? Имоджен?
Энергия обожгла вены и подняла дыбом волосы на затылке, нарастая с силой торнадо. Руки Кэт вцепились в мои, но я только надавила сильнее.
– Проклятье, Кэт! – крикнул кто-то еще с другой стороны. – Сдавайся!
Сдаваться? Но я не хотела, чтобы она уступила. Я хотела, чтобы ее не существовало.
«Мне честно плевать, убьешь ты ее или нет, Вайоленс. – Голос Ксейдена просочился через гнев, сжимающий меня такой же хваткой, какой я выдавливала жизнь из соперницы. – Но вот тебе потом будет не плевать».
Я моргнула, когда его слова развеяли туман, и я почувствовала, как замедляется пульс Кэт у меня под руками, но хватку не разжала.
– Сдавайся! – кричали вокруг.
«Я буду уважать любой твой выбор».
Но я не делала выбор. Выбора не было. Только сумбурный неумолимый вихрь гнева, ревности и…
Она, чтоб ее, жульничала и пользовалась ментальной магией!
Кэт обожгла меня взглядом, и от этого гнев разгорелся еще сильнее, пока она протискивала большие пальцы под мои ладони.
Она не сдастся. Она лучше умрет, чем проиграет мне.
«Я не хочу ее убивать».
Нужно отпустить. Но сигнал не доходил до рук.
«Тогда не убивай».
Его голос обволок мой разум, и гнев унялся достаточно, чтобы понять, что он здесь. Ксейден был здесь. Прошла неделя с тех пор, как мы виделись, и теперь он здесь.
И его я люблю больше, чем ненавижу ее.
Я оторвала руки от горла Кэт, но не могла заставить себя сделать ничего больше.
«Мне нужна твоя помощь».
Кэт хрипела, с трудом выталкивая воздух из горла, и тут слева раздались тяжелые шаги.
Меня окружили, крепко обхватили руки Ксейдена, поднимая с мата, и я изо всех сил вцепилась в свою любовь к нему, чтобы не дать гневу сожрать меня.
– Я не сдавалась! – просипела Кэт, отползая в сторону, с отпечатками моих пальцев на шее.
– Риорсон! – рявкнула Девера. – Почему ты вмешиваешься в поеди…
– Потому что она сжульничала! – крикнула Имоджен. – Она пользуется ментальной магией!
– Это она здесь ненормальная! – Голос Кэт надломился, и она ткнула в меня пальцем.
– Я ненормальная? Я тебе покажу, какая я ненормальная, когда прикончу за то, что ты лезешь мне в башку! – Я было бросилась на нее, но Ксейден держал крепко.
– Дай только знать, если ты всерьез. – Он поднял меня на руки.
– Катриона! – сквозь толпу летунов пробилась профессор Киандра. – Скажи, что ты не… – Она перевела взгляд с нее на меня и обратно на Кэт.
– Так. Идем, Кэт!
– Пошла она! – Кэт всем телом излучала ненависть и лишь подпитывала огонь у меня под кожей. – И пошла вся ее семья. Надеюсь, вы сдохнете за то, что с нами сделали!
Биться против силы Ксейдена было бесполезно. Он не отпускал. Но из меня хлестнула энергия и высвободилась с обжигающим треском.
Молния грянула одновременно с громом, заливая глаза белым. Кадеты закричали, воздух наполнился гарью.
Ксейден вскинул руку, и к деревянной трибуне заструились тени, быстро
