Сойер почесал затылок и покраснел. – Я…
– Ты?.. – Я подняла брови из-за явно не законченного вопроса.
– Я тут думал, ты… – он помялся, потом вздохнул. – Неважно.
– Хочет попросить, чтобы ты учила его языку жестов, – договорил Ридок, покачиваясь на пятках и всей позой демонстрируя крайнюю скуку.
– Ридок! – обжег его взглядом Сойер.
– А что? Ты все усложняешь больше нужного. Твою налево, будто на свиданку ее приглашаешь. – Он передернулся.
– А если бы и приглашал? – спросила я.
– Тогда я бы отчищал пол в нашей комнате от ошметков его тела, когда его порвал бы Риорсон. – Ридок покачал головой. – Прибираться придется долго.
– Во-первых, у Ксейдена хватает уверенности в себе, чтобы пережить всего одно приглашение на свидание. – Я взглянула на Сойера. – И да, я готова тебя учить знакам. Но что в этом стыдного?
– Надо было научиться уже много лет назад. – Сойер уронил руку. – И… не получилось, по очевидным причинам.
– А я, как тут вот оказывается, еще не дожил до того, чтобы обучать других. – Ридок закатил глаза.
– Да ты покажешь мне знак «секс» вместо «привет», просто чтобы потом посмотреть, что будет, – бросил в ответ Сойер.
– Что? Я же не козел какой-то. – Губы Ридока исказила усмешка. – Я бы дождался, когда ты спросишь про слово «ужин», и когда ты пригласил бы ее перекусить…
– А! – Я моргнула, наконец сложив детали головоломки. Есиния. – Не переживай, Сойер. Я помогу. Ри тоже бегло говорит на языке жестов. И Аарик, и Квинн, и…
– Все, кроме меня. – Сойер вздохнул, понурившись.
– Чуть не опоздала, – сказала подошедшая Рианнон, слегка запыхавшись.
Глаза Трегера так и буравили Ри, когда следом за ней из-за угла показалась профессор Трисса.
– Как губа? – спросила Ри, подмигнув Трегеру.
Тот сделал шаг вперед, но Марен преградила ему дорогу, качая головой.
– Я бы тебя отмазала. Твои заселились? – спросила я Ри.
Семья Рианнон прибыла поздно прошлой ночью, уставшая, и только с теми вещами, которые уместились в узком фургоне, способном преодолеть Путь-по-Круче – петляющий торговый маршрут на северо-восточном склоне утесов Дралора, на границе с провинцией Диконшир.
– Ага. – Ри широко улыбнулась и сбросила рюкзак на удивительно мягкую траву рядом с моим. Серьезно, в этой долине время будто шло задом наперед. – Поблагодари брата от моего имени, хорошо? Он выделил им соседние дома и близко к рыночной площади, и они уже нашли место для лавки.
– Поблагодарю. А как Лукас? – От одной мысли об идеальных круглых щечках ее племянника моя улыбка протянулась до ушей.
– Все еще самый милый мальчишка на свете. – Она расстегнула летную куртку и сбросила ее с плеч. – Выбились из сил, зато живые. И я теперь смогу их видеть, когда захочу! Великолепно. Плюс я похвасталась своей печатью, и они подобающе восхитились.
– Великолепно. Очень рада за тебя. – Я расслабилась и вздохнула действительно полной грудью. Семьи прибывали в Аретию всю прошлую неделю – их вели маленькими незаметными группками участники революции, доставляющие приглашения в убежище. Со дня на день мы ожидали отца Ридока, только от родителей Сойера весточки еще не было.
– Вам, должно быть, интересно, зачем мы встречаемся в долине, – произнесла профессор Трисса, абсолютно ровно дыша, а затем достала из рюкзака семь листов с иллюстрациями и протянула их нам, по одной на человека.
Я вновь широко улыбнулась. Есиния и остальные уже запустили печатный пресс.
На рисунке была изображена тирская руна вроде тех, что были в книге с узорами, оставленной мне Ксейденом после его выпуска. При ближайшем рассмотрении я ее узнала. Череда увеличивающихся квадратов, почти таких же, как на рукояти кинжала у меня на правом бедре.
– Сейчас вы лучший отряд и лучшая стая, и мы выбрали вас для… так сказать, эксперимента. – Профессор Трисса отступила, чтобы видеть оба наших ряда. – Вы уже можете транслировать? – спросила она летунов.
– Со вчерашнего утра – на половине нашей мощности, – ответила Кэт.
– А ментальные дисциплины? – спросила профессор с любопытством.
– Пока нет, – ответила Марен.
– Но скоро, – сказала Кэт, взглядом буквально прожигая во мне дыру. – Стаи крепнут с каждым днем.
Будто я могла забыть, как она копалась у меня в голове.
– Так что у нас тут? Опять урок труда? – спросил Ридок, сложив руки на груди.
– Кто знает, как работают магические огни? – спросила профессор Трисса, пропуская мимо ушей его вопрос и снова открывая рюкзак. Она достала восемь деревянных дощечек размером не больше тарелки. Поставила их между нашими шеренгами. – Ну?
– Это малая магия, – ответила Марен.
– Та, которую вы творите сами, – кивнула профессор Трисса. – А как же те, что бесперебойно светят, скажем, в общежитиях первого курса? Которые начинают работать еще до того, как вы научитесь транслировать?
Все всадники посмотрели на меня.
– Они работают на избытке магии, которую транслируем мы и наши драконы, – ответила я. – Она исходит от нас естественным образом, как… тепло тела, но в таких небольших объемах, что мы и не замечаем.
– Именно, – подтвердила профессор. – А благодаря чему эта магия возможна? Магия, привязанная к предметам, а не к колдуну? – Она оглядела нас с ожиданием в темно-карих глазах, потом потерла переносицу. – Боги, а я-то думала, Феликс шутит. Сорренгейл, ты же ими практически полностью покрыта.
Я опустила взгляд, полюбовалась на блеск своих доспехов из драконьей чешуи, потом – на кинжалы от Ксейдена.
– Руны?
– Руны, – подтвердила Трисса. – Руны – не просто украшения. Это пряди магии, взятые от нашей энергии и сплетенные в геометрические узоры для конкретного назначения, а затем перенесенные на предмет – для использования либо сразу, либо – в будущем. Этот процесс мы зовем закаливанием.
– Это невозможно, – покачала головой Марен. – Магией владеют непосредственно люди.
– Так и есть. – Профессор Трисса еле сдержала вздох разочарования из-за нашего невежества. – Но так же, как мы заготавливаем провизию на зиму, колдун может закалить руну, потратив столько энергии, сколько хочет, а потом на что-либо нанести. – Она наклонилась, взяла дощечки и показала нам. – Например, на дерево или металл – на что пожелаете. Руна заработает, когда ее активируют, и выполнит то, для чего ее закалили. В отличие от сплава, хранящего энергию, руны закаляются для конкретной функции.
Мы с Ри в замешательстве переглянулись.
– Похоже, мне нужно вас убедить. – Трисса положила дощечки и подняла руки. – Сперва отделите прядь своей энергии. – Она протянула руки перед собой и ущипнула воздух большим и указательным пальцами. – Если честно, это может быть самым трудным шагом.
– Она что, прикидывается? – прошептал Ридок.
Профессор Трисса буквально прострелила его взглядом.
– Если вы не видите мою энергию, это еще не значит, что ее не вижу я. Или вы не знакомы с процессом заземления? Как и ваши щиты, энергия видима только вам, когда вы придаете ей форму, будь то ваша печать или малая магия, на которую вы все способны.
– Принято. – Ридок смиренно поднял руку.
– Энергию можно формировать. – Пальцы Триссы быстро задвигались, словно дергая воздух, затем стали лепить невидимые формы. Шары? Кубы? Или это была пирамида? Трудно сказать, когда не видишь. – У каждой формы есть свое значение. Места, где мы привязываем энергию, это значение меняют. Все это вам придется заучить. – Она снова потянулась в воздух и вылепила… ромб? – Из форм мы создаем слои значений, меняя руну. Сработает ли она немедленно? Будет ждать дальнейшего применения? Сколько раз ее можно активировать до полного истощения? Все решается здесь. – Она как будто перевернула то, над чем работала, затем вытянула новую прядь и… что-то сделала.
– Охренеть безумие, – пробормотал под нос Ридок. – Это так же, как в детстве, когда просишь родителей понарошку угоститься твоим чаем, хотя и знаешь, что в чашке пусто.
Рианнон шикнула.
– Когда руна готова, – профессор наклонилась и взяла дощечку, – мы ее размещаем. До размещения у нее нет ни смысла, ни цели, и она быстро пропадет. Закаливание и наделяет руну активной магией. – Правой рукой она схватила, по всей видимости, руну, которую закаляла, затем прижала ладонь к деревянной дощечке. – Эта – простая руна нагревания.
– То есть это было… просто? – спросил Сойер.
Доска задымилась, и я придвинулась поближе с широко раскрытыми глазами.
– Вот, пожалуйста. – Трисса повернула дощечку к летунам, потом показала нам. – Когда узнаете, какие символы получаются из каких форм, комбинации практически безграничны.
На миг у меня отвисла челюсть. Формы выжглись в виде, как я бы сказала всего десять минут назад, чисто декоративной руны. Я взглянула на свой листок и задумалась,
