— Патрулей нет, — сказал Маралов, оглядываясь. — Бабы одетые ходят. Можно сказать наглухо одетые. Не как тогда.
— А как они должны ходить? — язвительно поинтересовался таксист. — Голыми? Титями трясти?
— Голыми. Трясти и попами вилять.
— Ты из не тюрьмы, браток?
— Он из больницы, — сказал Шпарин. — Тока-тока. Взял домой на пару дней. Понаблюдать в домашней обстановке. А так перевожу из одной больницы в другую. Никак не поддаются лечению.
— Из дурдома, — Маралов поклацал зубами. — Из дурдома — в дурдом.
— Ясно, доктор! — сказал таксист. — Придурок. Он не кусается, ваш придурок?
— Пока нет.
— Хоть это хорошо.
— Куда прётся народ? — поинтересовал Маралов.
— Бедняга, совсем память отшибло. Сегодня Губернаторские Скачки. Каждый год в день рождения Генерал-Губернатора — Большие Скачки. Ставки офигительные. Говорят будет Сам… — таксист показал глазами вверх и, пропуская пассажиров выходящих из автобуса, остановил машину перед «зеброй». Черноволосая девушка в серой курточке на задней площадке мазнула взглядом по машине и отвернулась.
— Ну-ка, ну-ка… — сказал Шпарин. — Поехали. За этим синим.
Синее такси помчалось за синим автобусом, набирающем скорость.
Через три остановки из автобуса выскочила девушка с прижатым к груди тубусом для чертежей.
— Остановись!..
Шпарин разглядывал девушку.
— Перешел на малолеток? Не киса сногсшибательная, но ничего. Откуда ты её знаешь?
Девушка перебежала улицу и зашагала к серой высотке.
— Развернись, — попросил Шпарин. — Быстро!..
— Остановись, развернись!.. Две жёлтые сплошные! — заартачился водитель. — Штрафы сейчас жуткие.
— Заплатим. Разворачивайся!
Такси развернулось и бросилось к тротуару.
— Ты куда? — забеспокоился Маралов.
— На свидание.
Шпарин вылез из автомобиля и, расталкивая прохожих, побежал за девушкой.
Девушка, не оглядываясь, скрылась в подъезде.
Он рванул дверь.
Она ждала на лестнице.
Девушка уронила тубус, схватила Шпарина за лацканы пиджака и ударила коленом между ног.
Шпарин согнулся. Тубус, тяжело постукивая, покатился вниз.
Девушка схватила Шпарина за подбородок, подняла голову и ногтями провела по щеке. От виска до шеи. Сверху вниз. Отпустила, покопалась в сумочке.
— Ещё раз попадешься — убью! — сказала девушка, засовывая ему что-то в боковой карман пиджака. — И пусть это будет нашей маленькой тайной.
Девушка толкнула Шпарина. Он полетел по ступенькам и уткнулся спиной во входную дверь.
Наверху загудел лифт.
— Это вы тут чего?! — выходя из лифта и снимая дубинку с пояса, грозно спросил толстый полицейский.
Девушка перепрыгнула через Шпарина и выскочила на улицу.
— Грабёж, — Шпарин схватил тубус и прижал к груди. — Хотели ограбить бедного студента.
— Пройдемте в отделение, — предложил полицейский. — Напишите заявление.
— Ни к чему, опаздываю на занятия.
— Что-то на студента вы не очень похожи.
— Навещал тётю, она на девятнадцатом… — простонал Шпарин. — Этаже живет, а тут эта… приставила-ла нож к груди. Давай деньги, говорит… Откуда у бедного студента деньги?
— А, Мария Даниловна, — сказал полицейский. — Знаю, знаю. Помошь нужна?
— Спасибо, — поблагодарил Шпарин. — Я лучше к тёте поднимусь… Перевяжу раны.
Маралов оттянул рукав пиджака и посмотрел на часы.
Таксист безразлично изучал прохожих.
— Твой доктор надолго?
— Не знаю! — сердито ответил Маралов. — Минут десять. Но может и больше.
— Пойду газетку куплю.
Таксист сходил к газетному киоску и вернулся.
— Что творится! — разворачивая газету, пробурчал он. — Что творится… В Налбандинском Уезде гигантский ворон напал на стадо пасущихся коров…
— И что? — Маралов поглядывал на серую высотку.
— Бычка унес… Совсем обнаглели твари!..
Шпарин вывалился из подъезда с тубусом для чертежей и, прихрамывая, побрел к машине.
— Мачо, как прошло свидание? — сочувственно поинтересовался Маралов.
— Ну, как тебе сказать… — Шпарин отвернул солнцезащитный козырек и заглянул в зеркальце. — Бурно.
— Хорошо она вас отделала! — в свою очередь посочувствовал таксист.
— До свадьбы заживет.
Шпарин снял крышку тубуса и присвистнул.
— Не свистите, — потребовал таксист. — Бабла не будет.
— Бабло для нас не проблема.
— Да неужто?
— Неужто! Надо знать где его поднять.
— Невеста? — таксист кивнул на серую высотку.
— Одна из многих.
— Тогда вам нечего терять.
— Совершенно с тобой согласен.
Шпарин полез в карман и достал синюю книжицу.
— Я теперь тоже с двумя паспортами. Шпарин Михаил Иванович and Погонялов Михаил Иванович. И немного баксиков есть, — Шпарин показал Маралову двадцатидолларовую купюру, извлеченную из-под обложки паспорта. — Сюрприз!
— Они никогда кончатся! — сказал Маралов. — Никогда!
— Интересная мысль.
— Миша!
— Ну…
— Давай уедем!
— Давай.
— Я серьезно!.
— Долго думал?
— Над чем?
— Над идеей.
— Недолго, — разозлился Маралов. — Не дольше тебя.
— Вот то-то и оно. Идея носилась в здешнем густом воздухе. На расстоянии вытянутой руки. Давай попробуем… В аэропорт, мастер!
— Лучше на вокзал. Железнодорожный. Я больше ни на чём не хочу летать.
— Куда везти? — спросил таксист. — Вы уж определитесь.
— На вокзал. У моего друга выработался стойкий иммунитет к летающим тарелкам и любым аппаратам потяжелее воздуха. Попробуем улизнуть из кошмара наземным транспортом.
— Быстрее! — попросил Маралов. — Невтерпеж забраться в вагон.
— Быстро только муфлоны! — отреагировал таксист. — Быстрее их никто.
— Мастер, а вы так таки меня и не помните?
— Нет. Определенно не помню. Вот ваш вокзал.
— Подождите нас, — попросил Шпарин, вынимая из паспорта двадцатку. — Возможно, мы вернёмся, а если не вернёмся, вот вам деньги.
— Это не деньги! — таксист возвратил купюру.
— Как не деньги?
— Таких «зелёных» денег не бывает. Президент — женщина. А должен быть индеец. Сдать вас в полицию?..
Маралов стянул сивый парик и бросил на сиденье.
— Жарко. Бабье лето.
— Сентябрь! — сказал таксист. — Но причём тут бабы?
— Не причём, — ответил Маралов. — Они все одеты. Пока… Посмотри на них. На вон ту белобрысую цыпочку. Сейчас она…
— Не начинай, — Шпарин достал бумажник. — Вот вам другие «зеленые» деньги. Та сувенирная банкнота. Случайно завалялась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
