— Пара лысых приведет в большое озлобление полицаев, если они вас поймают, — сказал Додоня, разглядывая машинку. — Забыл насадку поменять… Один лысый — не два.
Голова Маралова дернулась.
— Э-эх… — сказал Шпарин. — Испортил Сергея Николаича. Неси бритву и мыло. И брей наголо.
— Постойте, постойте!.. Какие пара лысых?
— Один лысый, один не лысый, — Додоня намылил Маралову голову и замахнулся бритвой. — Не так приметно. Спокойно, Николаич. Могу и чикнуть по живому.
— Басмач, — Шпарин повернул стул к зеркалу. — С шишкой на лбу. Посмотри. Вылитый басмач. Примут за террориста. Придется и бородищу отфанзурить. Петя?..
— Вам всеобщая лысость ещё как идёт, — вытирая голову Маралова полотенцем с красными петухами, порадовал Додоня экстрасенса. — Помолодели. Но за женщинами сложнее ухлёстывать в таком виде.
— И ты!.. — слезливо сказал лысый колдун. — И ты, Брутяра… Изверги!.. За что, Миша?
— А ты подумай… Придерживаемся старой версии на случай осложнения обстановки. Сергей Николаевич — человек без родины с поддельными паспортами, он же Серж Лисярский, двоюродный братец Губернатора Белогорского. Я тоже человек без родины, и также с поддельным паспортом, шпион-самозванец, скользящий со шпионскими корочками на цыпочках по лезвию бритвы.
— По цыпочкам скользя, — разглядывая себя в зеркало, печально произнес Маралов. — Нет сил с тобой бороться, Миша.
— Советую одеть паричок. И дай-ка сюда твои волшебные розовые очки.
Шпарин вытянул из карманчика костюма Маралова очки, одел, присел на банкетку у телефона, достал визитную карточку и набрал номер.
— Да-а… — ответили в трубке. — Вас слушают.
— «Моторная помощь»?.. Слава!? «Сонная Горка», дом номер 69.
— Кто это?
— Новый друг, — сказал Шпарин. — Машину к подъезду.
* * *
— А у нас две собаки, — Додоня тыкал сухой яблоневой веткой в темноту просторной конуры.
— Вылазь, вылазь… Точно говорю: две! Вылазь!..
Из будки послышалось сдавленное рычание.
Шпарин заинтересовался и присоединился к Додоне. Протянул руку, схватился за ошейник и потащил собаку из будки.
— Не сопротивляйся, Тиня.
Додоня стал на колени.
— Вон вторая. Я её вижу.
— Это — Малджер, — сказал Шпарин. — Бывший человек из «помады».
— Рр-р, гав-гав, — ответили из будки и наружу вылез рыжий пес.
— Как жизнь в собачьей шкуре? — спросил Шпарин.
— Ууууу-у… — завыл пес в голос и в жёлтых глазах собаки появились слезы.
— Заткнись, Малджер! — сказал Шпарин. — Поздно выть.
— Оставь пса в покое. Ну, что за натура — доводить всех до истерики. Даже собак. Иди сюда, красавчик, — Маралов потрепал собаку по холке. — Утю-тю, мой хороший… Мы едем или как?
— Едем, едем, выходи. Подождем на улице.
К дому летело синее такси. Автомобиль, оставляя тёмные полосы на асфальте, на тормозах прошел до опушки, лихо развернулся и остановился у ворот.
— Додоня! — Шпарин придержал калитку. — Мы поехали. Остаешься за старшего. Прибери во дворе. Возможно будут новые гости.
— Калиткой займись, — сказал Маралов.
— Калиткой не надо, — сказал Шпарин. — Калитка — сигнализация.
На улицу выбрался рыжий пес. Уселся на задние лапы и жалобно смотрел на Шпарина.
— Не скули, Малджер. Слушайся Додоню. Мы скоро.
— А я на охоту, — сказал Додоня. — Видел в полях интересных животных.
— Никакой охоты, — запретил Шпарин. — Наведешь порядок во дворе и начинай собираться. Осмотри джип, подкачай колеса, проверь запаску, домкрат, в общем осмотри матчасть и не забудь водички в бак подлить. Вещи погрузим, когда вернемся.
— Ас! — похвалил Шпарин таксиста. — Мастер! Погнали. За населенным пунктом, перед мостом, помедленнее.
— Новый друг? — таксист вывел машину на дорогу, ведущую в город. — Вас не припоминаю, что-то…
— Может по дороге вспомнишь.
— Нет, определённо не вспомню. Я всех клиентов запоминаю.
— Мастер!? — вкрадчиво сказал Шпарин. — У вас в машинке не так давно пакетик оставили. Надо вернуть.
— Не оставляли. На прошлой неделе сумку с барахлом один алкан оставил, а пакета не было.
— Не было, так не было. Как обстановка? Чем дышит народ? Недовольных хунтой много?
— Чего?.. Какая обстановка?.. Какой народ? Какая хунта?
— Мастер, вы меня так таки и не помните?
— Определенно не помню. Куда едем?
— Улица «Пятнадцатая линия». Казино. «Клуб Любителей Денег».
— Поиграть решили? И не надейтесь. Все казино закрыты.
— Отчего же закрыты? Реформа денежная или наличные кончились?
— Вы с другой планеты?
— Примерно оттуда.
— Не знаете, что в городе творится?
— А что творится?
— Полицию ковыряют. Начальника арестовали. Департамент Безопасности шерстят. Взялись наконец, — радостно поведал таксист. — Многих похватали. Скоро будут сажать. Конфискация и даже высшая мера.
— Конфискация и высшая мера, — повторил Маралов. — У нас бы так.
— Где у нас? — спросил таксист.
— За границей, — ответил Шпарин.
— За какой границей?
— За той, что рядом. Сергей Николаевич, тебя бы у нас строго наказали за такие речи.
— У нас, Миша, после твоей пламенной речи в вертолёте, ты бы не дожил до следующего утра. Как только не утоп?
— А я и тут не дожил. Кстати, колдун, откуда ты знаешь про вертолёт, пламенную речь и озеро?
— Запредельные новости, — отворачиваясь, сказал Маралов. — Я телевизор тоже иногда посматривал.
— Чего ж тогда дурачка валял?
— Откуда, Миша, я знал, что ты это ты? — обидчиво произнес Маралов. — А я, знаешь, кстати, до сих пор не уверен.
— Думаешь я уверен?
— Зашибись! — сказал Маралов, прикрывая глаза. — За-ши-бись.
— Вот ваш мост, — таксист притормозил. — Что дальше?
— Езжай до указателя.
Такси пересекло черту.
Шпарин обернулся. Позади белел указатель с блестящей отметиной.
— Ещё разок. Назад и снова вперед.
Маневр был повторен.
— Когда рак на «Холме»… — сказал Маралов. — Споет тебе веселую пестню. Или грустную.
— Куда едем? — таксист раздраженно смотрел в зеркало заднего вида.
— Поехали, мастер, кататься. Покатай нас по городу.
Таксист выругался и нажал на «газ».
* * *
Машина неслась по центральным улицам города запруженного людьми. Мелькали вывески магазинов, рекламные щиты, храмы с крестами на золоченых куполах. Такси выехало из центра и покатило по району новостроек.
— Военных нет. Растяжку видел?.. «Театр оперы и балета»… Последний сезон… «Травиата»…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
