- Я не видел, - хрипло говорил Рикад. - Сзади ударили. Я просто шёл…
Келим рыдала, гладя мужа по голове и суматошно пытаясь вытереть кровь и грязь с разбитого опухшего лица.
- Зуб шатается, - сказал Рикад, осторожно трогая щёку. - Подонки. Келим, сокровище моё, успокойся. Я целый. Смотри, всё на месте. Всё остальное тоже на месте. Зуб прирастёт. Только придётся тебе меня кашей кормить, как дитя. Заодно потренируешься, да? Иди ко мне, лапушка. Не плачь.
Келим плакала, Ичим беспокойно крутился у ног присутствующих, Тур посмеивался из угла, и Алай разозлилась.
- Что смешного? - крикнула она так, что Руан, стоявший рядом, дёрнулся. - Что тебе всё смешно, ты, полудурок?
- Хасум, ты его лучше не подначивай, - тихо сказала Аулун, показывая наверх, на второй этаж. - Пойдём.
- Опять мне тут сидеть? - спросил Рикад, угрюмо поднимаясь по лестнице. - Сейчас-то я в чём провинился? Я же сказал, просто шёл…
Снизу послышался шум, и Алай кинулась вниз по лесенке - узнала тяжёлые шаги.
- Харан, там Рикада…
- Я знаю, - хмуро пробормотал он, прижимая её к себе. - Не стоило тебе сюда приходить. Я тебе усымов выделю, будешь с ними ходить.
- Да что случилось-то? - встревожилась Алай. Она поднялась за мужем на второй этаж, разглядывая мрачные лица присутствующих. - Хэй! Вы меня пугаете!
- Досточтимый, прошу, - послышалось снизу.
Маленькое помещение, заполненное людьми, казалось ещё теснее. Алай уселась в уголке, утащив с собой Ичима, который скулил и рвался к хозяину, вслушивалась в то, что говорили за столом, и услышанное пугало её.
- Я не знаю, - говорил Рикад. - Двадцать раз уже повторил, господин Аслэг.
- Он вчера угрожал мне… Сказал - верни моего человека, и твои люди не пострадают.
- Помолчите. - Ул-хас поднял руку, и Алай вжалась в угол, потому что он был похож на громадного чёрного хищника, занёсшего когтистую лапу. - Тихо.
- Это мог быть кто угодно, - негромко сказал Рикад. - Меня вырубили, возможно, чтобы ограбить. Только вот кошелька у меня с собой не было.
- Да это точно Вайшо, - нахмурился Тагат. - Вопрос лишь в том, что теперь делать.
- Высылать его к чертям!
- Не можем… Напакостит! И Атэ наплетёт… Письмо надо отправить сначала!
- Отловить крыс и убить!
- Да вы в своём уме? Вы даже подвал с дурманом найти не можете! Вы каждого в стойбище допрашивать собрались? Может, эным ещё позовёте?
- Тихо! - Ул-хас снова поднял руку. - Я поговорю с ним. Я пойду и поговорю с ним, выясню, зачем он продолжает отираться здесь, и скажу, чтобы он подобру-поздорову ехал домой.
- Господин Аслэг, прошу… - тихо сказал Руан. - Аулун… Он сказал, если я скажу тебе…
- А-а-а, нууш! - Аслэг стукнул кулаком по столу. - Я помню. Почему тут так много женщин? Дышать нечем!
Алай встала и удивлённо посмотрела на Камайю, которая словно не поняла слов мужа. Она несколько раз показывала глазами на лестницу и делала страшные лица, прежде чем Улхасум подняла бровь и спустилась наконец вслед за ней на первый этаж.
- У тебя что-то болит? - спросила Камайя. - Что с твоим лицом?
- Муж сказал тебе выйти, - прошептала Алай, косясь на Тура, который сидел в углу, ковыряя ногтем стену. - Он хочет обсудить что-то с другими мужчинами.
- Пойдём, выпьем ачте, - сказала Келим, накидывая халат. - Мужчинам надо поговорить.
Камайя шла, оглядываясь. Алай украдкой рассматривала её. До чего же красивая, изящная… Улхасум была похожа на серебряное украшение, и её нежные пальцы, белые в синеву, приковывали взгляд. А ещё она была похожа на северную ночную птицу, которую Алай как-то раз видела удивительно светлой ночью, когда вышла до ветру зимой в стойбище у Озёрного.
- Куув-чоодо скоро, - сказала Келим, поднимая глаза на западную башню, полускрытую стенами других дворцовых зданий. - Я лишь раз видела, как птиц выпускают. А ты, досточтимая?
- Я всю зиму следила, чтобы им поставляли свежее зерно, орехи и семечки. - Улхасум улыбнулась, но улыбка опять была отдельно от неё. - Через два дня посмотрю впервые. Келим, как ты попала в гарем? Почему ты согласилась?
- Это большая честь, - пожала плечами Келим. - Наш хасэн очень мал, но Мать Даыл даровала мне красивое лицо, и хасум Йерин выбрала меня из остальных в прошлом году на осенних смотринах. А теперь я ещё и счастлива. Я не ходила к эным, но уверена, что у меня будет сын, как и у тебя когда-нибудь, досточтимая.
Улхасум поморщилась, и Келим, заметив это, замолчала. Алай тоже не стала ничего говорить, потому что, чем дольше она была знакома с Камайей, тем меньше, как ни странно, её понимала.
- О. Мне нужно поговорить с одним человеком, - сказала вдруг Камайя, замедляя шаг и всматриваясь в стайку слуг. - Ступайте, девушки. Да будет ладонь Матери Даыл ровной перед вами.
76. Руан.Ненависть к досточтимой
Звуки просыпающегося стойбища настойчиво, неотвратимо вторгались в сон. Руан пошарил рядом с собой, но обнаружил
