Он займётся новыми делами. Задача построить сеть своих агентов в Ирландии была как раз по нему. Он с азартом планировал стратегию и тактику своих действий. Ему нужно ещё несколько недель тут, и можно будет уехать в свой новый дом в Дублине.
Джонса немного беспокоило, что он не помнил точно, куда подевалось одно из писем француза. Куда-то завалилось, пока он был в Бате или Бристоле. Он его даже не успел его до конца расшифровать. Будет неприятно, если оно попало в руки к Чёрному кабинету. Но вероятнее всего, письмо выпорхнуло из папки с бумагами в одном из отелей, и служанка на следующее утро растопила им камин.
К чертям переживания о том, что нельзя изменить.
Сейчас ему нужно укрепить пару знакомств на вечере у лорда Гренвилла, а завтра ехать в Бат к домику с кошкой.
========== Глава 9. И всё идёт по плану… ==========
пятница, 13 июля 1764 г.
В паре десятков ярдов от дома они спешились.
Оставив лошадей с одним из помощников констебля, поборники нравственности продолжили путь пешком, освещая себе дорогу двумя потайными фонарями. Ханжа, почуявший добычу, настоял на том, чтобы не шуметь и попытаться застать проклятых содомитов с поличным, Джонсу даже не пришлось ничего предлагать самому.
Логика борца с пороками была понятна: одних подозрений хозяйки дома было недостаточно. Чтобы мерзавцев обвинили в мужеложестве и повесили, нужно застать их прямо в процессе действа. Менее серьёзное обвинение: «покушение на содомию» можно будет предъявить, если получится застать их не одетыми и со следами оргии вокруг. За это не вешали, но ставили к позорному столбу и запирали в тюрьму на несколько месяцев.
Понятно, что репутация обоих участников будет порушена уже безвозвратно, что в случае лорда Джона было немногим лучше виселицы.
А вот если заслышав шум они успеют одеться и сделать вид, что два джентльмена обсуждают поэзию за графином хереса — ничего толком уже не получится. Конечно, тайная встреча лорда и ничем не примечательного стряпчего вызовет некоторое количество вопросов, но публика заподозрит не содомию, а незаконные махинации.
Джонс, конечно, проследит, чтобы об истории прознали газетчики, однако у Пардлоу хватит влияния заглушить скандал. Так что лорда будет ждать выволочка от брата и ссылка в Канаду или Шотландию на несколько лет. Лучше, чем ничего, но…
Главное, не раскашляться самому — за последние пару дней катар дисциплинированно отступил под влиянием горячих ванн, но голос Джонса всё ещё был хриплым, да и кашель пару раз возвращался.
Пока всё шло по плану, не без мелких накладок, которые были исправлены сообразительным Трёхпалым (хорошего помощника ему судьба послала, толковый малый), но капитан даже был рад тому, что не всё прошло идеально — когда всё безукоризненно, обязательно жди подвоха где-то ещё.
— Да что ж такое-то! — неожиданно громкое восклицание ханжи сопровождалось грохотом: что-то упало, громко залаяла собака… Откуда-то сбоку вынырнула ещё одна и зарычала на пришельцев. Свет фонаря, отразившейся на клыках, подтвердил, что сучка эта намерена поднять шум и сорвать план Джонса.
За дверью послышался взволнованный женский голос, потом удивлённое восклицание и звук запираемого засова. Прощай, прекрасная идея с повешением содомита — сейчас поднимется ещё больше шума, и голубки успеют натянуть штаны. Но остаются шанс на позорный столб и тюремное заключение. Теперь главное не упустить время.
Констебль думал также, и не растерявшись громко назвал себя и велел открыть дверь, объявив хозяйке, что её постоялец — преступник, и если она не хочет, чтобы её, Элизабет Валлас, известную всем своей порядочностью, обвинили в соучастии, то она должна отпереть дверь и помочь свершиться правосудию.
Джонс сам не понял, как в азарте погони первым оказался у двери, ведущей в комнаты постояльца. Дверь оказалась заперта. Они с ханжой надавили плечами, молодой помощник констебля тоже наподдал. Дверь сорвало с верхней петли, и она упала вовнутрь комнаты, вывернув нижнюю петлю своим весом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Джонс проследил за падением двери и поднял глаза. Прямо ему в лицо смотрело дуло пистолета, который твёрдой рукой держал лорд Джон.
— Ещё шаг и я стреляю — спокойно произнёс предполагаемый содомит.
Голди был полуодет — в бриджах и рубашке. Ни чулок, ни туфель на нём не было, волосы выбились из-под стягивающей их ленты, правая рука сжимает пистолет, левая… Левая обнимает уткнувшуюся ему в плечо… женщину, чтобы её в аду черти до второго пришествия охаживали! Лицо своё она прятала в платок, а плечи женщины содрогались от рыданий.
Незнакомка была в помятой рубашке и чулках. Они, видимо, попытались успеть надеть ей корсет, но не получилось — шнуровка не была толком затянута. Чтобы не сковывать движения правой руки мужчины, она стояла вполоборота к вошедшим. Через низкий вырез незавязанной рубашки была явственно видна аккуратная грудь, не оставлявшая сомнений, что это действительно женщина, а не переодетый в женское платье парень.
— Капитан Джонс! — в голосе лорда Джона звучало искреннее удивление и не менее искреннее возмущение — не потрудитесь ли вы объяснить, по какому праву вы с этими джентльменами сочли для себя возможным вломиться в этот дом, снести с петель эту дверь, и испортить этот столь замечательно начавшийся вечер.
— Вы развратник и грязный извращенец — голос ханжи звучал откровенным визгом, он поднял обличающий перст на лорда Джона, и вскричал — мужеложец!
Лорд Джон не стал отвечать на это эмоциональное и явно бездоказательное обвинение, а продолжал смотреть на Джонса не опуская пистолет.
Капитан лихорадочно пытался сообразить, что сейчас произошло. Вариантов было два: либо Златовласка действительно использовал берлогу Клайва для встреч со своей тайной любовницей, либо его предупредили.
Тогда кто? «У такого человека, как лорд Джон, друзья обнаруживаются в самых неожиданных местах» — в голове прозвучал голос дяди Шеймуса. В любом случае, у Джонса была только одна приемлемая линия поведения.
— Милорд, я не нахожу другого выхода, кроме как просить прощения за поведение своё и этих джентльменов. Мы были введены в заблуждение: пару часов назад в гостиницу, где мы коротали вечер с моим старым другом пришёл некий человек и стал рассказывать, что в этом доме — приют содомитов, которых немедленно требуется покарать…
Лорд Джон удивлённо поднял бровь и обвёл взглядом собравшихся в комнате, поприветствовав наклоном головы застывшую с открытым ртом хозяйку дома миссис Валлас. Его левая рука успокаивающе поглаживала плечо незнакомки, сдавленные рыдания которой начинали переходить во всхлипы.
Член магистрата уже пришёл в себя.
— Господа, мне кажется, что нам следует извиниться перед хозяйкой и её постояльцами и более не обременять их своим присутствием.
Грей кивнул джентльмену, опустил пистолет и обратился к своей спутнице: «Дорогая, вы не возражаете, если я оставлю вас на минуту и провожу гостей?»
Пришельцы развернулись и по одному начали исчезать в дверном проёме.
Джонс замешкался в надежде разглядеть лицо женщины — она показалась ему смутно знакомой, но он не мог точно понять, когда и при каких обстоятельствах они могли видеться. Но незнакомка всё также прикрывала лицо платком. Лорд Джон подвёл её к креслу, снял с крючка свой плащ и укутал им плечи женщины. При этом он умудрился не выпустить пистолет из рук. Устроив даму, мужчина влез в туфли на босу ногу, засунул пистолет за пояс своих бриджей, и, прихватив со стула свой жилет, вышел из комнаты последним, аккуратно переступив через искалеченную дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А где же мистер Синглтон?
Вопрос, который задала хозяйка, беспокоил и Джонса. Пока все были в замешательстве, Трёхпалый улучил минутку и, прячась за спинами почтенных граждан города Бата, успел заглянуть в спальню. Встретившись глазами с Джонсом, он чуть заметно покачал головой.
— Если честно, не знаю точно, полагаю, что в «Гусе и капусте». Мой друг был настолько любезен, что предоставил нам свою уютную берлогу, уверив меня, что найдёт, где ему приклонить голову этой ночью.
