Рой горько усмехнулся:
— Да как ты не понимаешь, у него остановилось сердце! — взвился друг. — Ты ничего не мог бы с этим сделать! А если бы и мог, то не больше чем другие…
Рой снова сел на кровать и обмяк, опустив плечи. Барт замер, не зная, что сказать или сделать. Рой выглядел глубоко несчастным. Как же это произошло с ними? Казалось, еще вчера они были беззаботной веселой троицей. А теперь они с Роем потерянные, сломленные и озлобленные на весь мир. Откуда Барт мог знать, что Рой так сильно злится? Они ведь с ним никогда не говорили о своих чувствах. Это как-то не по-мужски. Но, видимо, иногда нужно… и если бы они лишний раз поговорили с Марком, может быть, он смог бы справиться со своей болью. Барта осенило — Рой тоже винит себя в смерти их друга.
— Прости, ладно? — Бартоломью осторожно присел рядом.
— Обещай, что ты не наделаешь глупостей, — сказал Рой.
— Да я и не думал…
Рой посмотрел на него взглядом, говорящим о готовности излить новую тираду.
— Обещай мне, — потребовал он.
— Обещаю!
Похоже, Роя убедили эти слова.
— Хорошо, — согласился он. — А что это за дерьмо? — Рой указал на валяющиеся повсюду осколки.
— Бутылка разбилась… о стену, — виноватым голосом пояснил Барт. — Забей. Пошли на кухню. Твоя тайская жратва давно остыла.
— Ничего, подогреешь, — Рой обхватил Барта за шею и взлохматил его шевелюру.
— Ай-ай! Перелом! — простонал Барт, схватившись за бок.
— Извини, забыл, — Рой поднялся с кровати и направился на кухню. — Так тебе и надо. В следующий раз не будешь драться. А кстати, кто кому навалял?
— Долгая история, — Барт заглянул под кровать, отыскав домашние тапочки. А затем, взяв в коридоре пакет с тайской едой, прошел на кухню и открыл дверцу микроволновки. Рой уже скинул ботинки и разместился за обеденным столом, вытянув ноги, и зашуршал открытой пачкой кукурузных хлебцев.
— На работу не опоздаешь? — пожурил его Барт.
— Рассказывай, давай, — с хрустом откусывая кусок хлебца, потребовал Рой.
— В общем, четверо сопляков словили труханца… — начал Барт.
Глава 07
Настоящее время (24 июля)
Барт сосредоточенно размешивал палочкой ореховый латте, хотя сахар в стакане давно уже растворился. Дейзи Картер, не отрываясь от мобильника, попросила его подождать пару минут в ее кабинете и вышла в коридор, оставив его одного. А перед этим упомянула, что у них сегодня будет важная тема для беседы.
— Супер, — проворчал Бартоломью себе под нос. Его опасения, что Картер прервет психотерапию с ним, начинали сбываться. Она ведь не зря отменила их предыдущую встречу во вторник, а вот теперь анонсировала серьезный разговор.
Барт поставил стакан на столик. Подойдя к окну, он сунул руки в карманы джинсов и оперся спиной о подоконник, буравя взглядом входную дверь. Действительно ли он хочет Дейзи или это очередная его мимолетная блажь? Станет ли он переживать, если она попросит его уйти? Или быстро об этом забудет? Может, не стоит и пытаться? Каждая дверь рано или поздно открывается. Ключ можно подобрать к любому замку. Только вот потом приходится решать, выходить ли из своей зоны комфорта, бросив тяжелый чемодан с прошлым, или сделать шаг назад и заползти в привычную раковину.
Дейзи Картер впорхнула в кабинет в прекрасном настроении и, совершенно игнорируя суровый взгляд Барта, устроилась на стуле.
— Прошу прощения, — как ни в чем ни бывало прощебетала она и, раскрыв ежедневник, устроила его на своих коленках, выглядывающих из-под строгой черной юбки. Заметив, что пациент не двигается с места, она указала на диван: — Располагайтесь удобнее.
Бартоломью нехотя вынул руки из карманов, оторвался от подоконника и проследовал к своему обычному месту. Для того, чтобы услышать, что Дейзи Картер больше не будет с ним работать, «располагаться удобнее» ему было вовсе не обязательно.
— О чем пойдет беседа? — не дожидаясь продолжения, спросил он, осторожно опускаясь на сиденье.
— О том, что произошло в клубе «Вельвет», — ответила Дейзи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ну конечно же. Он ведь так и знал. Она не могла оставить без внимания то, что он поцеловал ее. Теперь Барт мог себе представить, как пойдет их дальнейший диалог. Сначала будет лекция об этике. Затем ее искренние сожаления относительно сложившейся ситуации и красочный рассказ о том, какого прогресса они добились. В конце будет названо имя ее коллеги, к которому должен будет перейти Барт, и, возможно, упомянуты заслуги этого специалиста в психотерапии.
— Да, насчет этого… — Дикинсон подмял под себя диванную подушку. Из-за все еще ноющего ребра удобная поза никак не находилась. Впрочем, как и нужные слова, которыми он мог бы убедить Дейзи не принимать поспешных решений. — Считаю, что…
Барт так и не успел сформулировать мысль, потому что Картер его перебила:
— Прежде, чем вы продолжите, я скажу, что речь пойдет о вашей самодеструкции.
— Чего? — Барт не сразу понял услышанное. Вернее, в разъяснении термина, означающего агрессию человека, направленную на самого себя, он не нуждался. Но хотел бы знать, как это к нему относится. — О чем ты говоришь?
— Я знаю, что произошло после того, как ты ушел из «Вельвета» в субботу, — объяснила Дейзи. — Я видела записи с камеры. Ты затеял драку против четверых в одиночку. Это склонность к риску, что является явным признаком аутоагрессии.
— Ага… — понимающе произнес Барт. Взяв в руки свой стакан, он отхлебнул остывший кофе. Что бы он там ни предполагал, поговорить она собиралась совсем не о его притязаниях. Пожалуй, он был даже немного уязвлен тем, что она посчитала их столь незначительными, что даже о них не вспомнила. — Если ты внимательно смотрела, то, должно быть, знаешь, что у меня не было выбора. Эти отморозки домогались несовершеннолетней девчонки. Если бы я не вмешался, то…
— Ты мог позвать охранников из клуба, — возразила Дейзи, укоризненно взирая на Барта. — Мог бы позвонить в полицию.
— Об этом я… — Бартоломью почесал затылок, — не подумал как-то.
Дейзи ничего не ответила, а лишь смерила его взглядом «ну вот ты и сам все понял».
Поднявшись с дивана, Дикинсон подошел к кофейному аппарату, чтобы сделать себе еще одну порцию латте. Тонкий ореховый аромат в одно мгновение распространился по комнате. Взяв свою кружку, Дейзи тоже подошла к кофемашине и остановилась рядом с Бартом.
— Потому что не хотел найти безопасный для себя выход из ситуации, — сказала она, протянув ему кружку.
— Ерунда, — отмахнулся Барт, хотя в глубине души сам уже понял, что она была права. Взяв кружку Дейзи, он поставил ее в аппарат и нажал на кнопку. Раздалось жужжание кофемолки. Посмотрев на свою правую руку, Бартоломью сжал ее в кулак. На костяшках пальцев все еще не зажили ссадины. Барт вспомнил адреналин, который он испытал в драке. Он прекрасно знал, что против четверых шансов у него мало, и все равно полез на рожон. Да и Рой упрекал его в том же самом.
— Ты говоришь словами Роя, — Барт протянул дымящуюся кружку Дейзи и, когда она принимала ее из его рук, случайно коснулся ее пальцев.
— А вы с Роем часто говорите о том, что произошло? — спросила она, к разочарованию Барта сделав вид, что ничего не заметила.
— Не говорим, — ответил он, осторожно пробуя на вкус горячий кофе.
А что об этом говорить? Это не изменит ничего. Да и им известно, что все они присоединятся к Марку в конце концов. Не важно, какой жизненный путь они пройдут, итог у всех будет один.
— Почему? — произнесла она. Барт пристально посмотрел на ее губы, покрытые едва заметным перламутром.
— Думаю, каждый из нас хочет об этом забыть… Как ты забыла о нашем поцелуе в клубе.
При этих словах на лице Дейзи промелькнула тень улыбки, а скулы окрасил легкий румянец. Она все отлично помнила.
— Будем считать, что ничего не было, — ответила она, вернув на лицо серьезное выражение.
— Как тебе угодно, — нарочито равнодушно ответил Дикинсон. Он отставил свой полупустой стакан в сторону. А затем положил руку на талию Дейзи и, притянув ее к себе решительным рывком, поцеловал. Это было прикосновение лишь одними губами, без языка, но чувственное и такое приятное, что Барту хотелось растянуть поцелуй подольше. Он ощутил волнующую близость ее стройного тела. Это было не так невинно, как в прошлый раз. Но он не позволил себе увлечься, заставив себя оторваться от ее губ.
