— И этого тоже не было? — спросил он, размыкая объятие и вглядываясь в лицо девушки. Ее глаза были широко распахнуты. Похоже, она была ошеломлена. Но быстро взяла себя в руки:
— Ты не должен этого делать, Бартоломью. Если не хочешь сменить терапевта, — пригрозила она, сомкнув губы. — Это неприемлемо.
— Может быть и хочу, — признался Барт. — Ради снятия твоих этических противоречий. Я понял, что жизнь очень коротка, и если постоянно откладывать все на завтра, то можно ничего не получить вовсе.
— Но дважды менять терапевта в течение трех месяцев не рекомендуется. Это вредно для пациента, — протест Дейзи прозвучал как-то неубедительно. И это придало Барту храбрости.
— Значит, я не буду ничего менять. Давай как-нибудь вместе выпьем кофе вне этого кабинета… — но договорить он не успел. Дейзи перебила его:
— Ты что, совсем ничего не понимаешь? Меня могут лишить лицензии! — воскликнула она и прикусила нижнюю губу, совсем как сидящий на диете человек, отказывающий себе в кусочке аппетитного торта.
— Ничего не случится. Мы просто перенесем встречу из душного офиса в кафе, — настаивал Барт. — Ты ведь не откажешь человеку, склонному к самодеструкции?
— Это шантаж, — Дейзи улыбнулась.
— Мне очень это нужно, — продолжил настаивать Бартоломью, — чтобы преодолеть барьеры, мешающие мне говорить о своих чувствах, и все такое. Ну, ты понимаешь.
Дейзи рассмеялась:
— Хорошо, — согласилась она. — Но это будет только кофе.
— Конечно-конечно, — охотно подтвердил Барт, подумав о том, как сильно любит пить кофе в постели.
Покинув кабинет психолога спустя полтора часа, Бартоломью обнаружил на своем телефоне пропущенный звонок от матери и сообщение от нее же о том, что они с отцом ждут его сегодня на ужин. Надо же, уже вечер. Как быстро пролетает время за разговорами о вреде саморазрушения. «Я приготовила твое любимое рагу с индейкой…» — прочитал Барт, и желудок тут же напомнил о себе голодным урчанием. Предатель.
Выйдя на улицу и обнаружив, что уже совсем стемнело, Дикинсон вынул из пачки сигарету и закурил, раздумывая о своем сегодняшнем выборе. Индейка, приправленная лекциями его матери о том, что нужно возвращаться к нормальной жизни, или курочка в панировке с холодным пивом в каком-нибудь спорт-баре под ор футбольных болельщиков? Выбор был очевиден. Бросив сигарету в мусорный контейнер, Барт отправил матери ответ, что у него сегодня другие планы, и спустился в метро.
Бартоломью любил Нью-Йорк. Никогда не спящий город всегда притягивал его своей безграничной энергией, которую источал в любое время суток, будь то утро, день или ночь. Этот мегаполис нельзя было назвать ни красивым, ни уютным. На одном углу могло выситься готическое архитектурное творение, на другом — безобразный панельный дом, но они как-то всегда уживались рядом. Так же, как и совершенно разные люди, начиная от хипстеров, заканчивая офисными занудами с кожаными портфелями — каждый находил здесь свое место. Нью-Йорк — как живой организм, в нем вечно что-то громыхало, сигналило, дымилось и стучало. Считалось, что сердцем этого города является Таймс-сквер, но для Барта им всегда оставался район Ист-Виллидж. Он по праву был известен своей яркой ночной жизнью. Классические бары, концертные залы и площадки для мероприятий здесь соседствовали с модными ресторанами и шикарными коктейль-барами. А днем можно было спокойно пройтись по бутикам и магазинам винтажных вещей, поесть в одном из уютных кафе или даже заглянуть в тату-салон. Но среди всевозможных клубов, пиццерий, бургерных, фиш-хаусов, было одно скромное заведение на Сент-Маркс плейс.
***
Шесть лет назад (15 июня)
— Черт возьми, Барти, — ворчал Рой, сбавив скорость «Дефендера» до пяти миль в час. — Если ты не определишься через пять минут, то я остановлюсь возле первой попавшейся закусочной и затолкаю в тебя какой-нибудь замшелый биг-мак, на который даже туристы не посмотрят.
Они уже полчаса искали подходящее место, чтобы поужинать. Но в воскресный вечер не везде можно было найти свободный столик. А Бартоломью еще и капризничал, отвергнув ближайший фастфуд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но сегодня моя очередь выбирать, — издевался Барт, ерзая рядом с Роем. — Придумал! Хочу большой сочный аргентинский стейк!
С заднего сиденья послышался смешок Марка. Вообще-то он все это время равнодушно залипал в свой смартфон и совершенно игнорировал их возню. Но тут вдруг решил напомнить о себе.
— Что смешного? — с подозрением поинтересовался Барт.
— Ничего, — ответил Марк и снова прыснул. — Вспомнил твои винные сопли.
Рой тут же захохотал. Барт надулся. Он надеялся, прошло достаточно времени, чтобы парни забыли о том случае, произошедшем несколько лет назад. Отец Марка отмечал день рождения в одном понтовом ресторане, и Барт подавился куском стейка и закашлялся. Мгновенно отреагировавший Рой со всей дури треснул Барта по спине, отчего у него Каберне Совиньон носом пошло. А Марк так сильно ржал, что его отец подумал, что он под кайфом — и тем же вечером перевернул всю его комнату в поисках травки. С тех пор, стоило кому-то из друзей Барта упомянуть «винные сопли», как они начинали подтрунивать. И ничем нельзя было их заткнуть. Срок давности обычной шутки, как правило, невелик. Одна и та же шутка дважды никому не интересна. Но это не касается дурацких шуток, они смешны вечно.
— Давай хоть посмотрим, что есть рядом, — успокоившись, предложил Рой. — Я голодный!
Притормозив на светофоре, он опустил тонированное стекло автомобиля и высунулся из окна, озираясь.
— Ого! — воскликнул Рой. Он вытаращил глаза, уставившись на что-то.
Повернув голову в ту же сторону, Бартоломью увидел двух девушек, остановившихся у витрины зоомагазина. На одной из них были короткие джинсовые шорты. Она наклонилась к витрине, чтобы рассмотреть щенков, совершенно не задумавшись о том, в какой позе стоит. Барт тоже раскрыл рот, разглядывая задницу девчонки и ее шикарные ножки.
— Да, вы оба точно «голодны», — Марк снова засмеялся. — Брайт, челюсть подбери, и поехали. Тебе уже сзади сигналят, горе-водитель.
Владелец красного «Шевроле», стоящего за кроссовером Роя, объехал их, выкрикнув оскорбление и показав неприличный жест рукой. Но тот даже не заметил.
— Завали, Томпсон. Мы должны с ними познакомиться, — отмахнулся он. — Девчонки-и-и! — закричал Рой, размахивая им рукой.
Барт и Марк многозначительно переглянулись.
— Мы тут бессильны, — сказал Марк, улыбаясь.
— Нам его не остановить, — согласился Барт, откидываясь на сиденье, не смея мешать опытному пикап-мастеру.
Похоже, девушки не сразу поняли, что Рой обращается именно к ним. Обернувшись, они долго озирались по сторонам, прежде чем подойти ближе. Теперь Бартоломью мог их как следует рассмотреть. Обе были брюнетками. Та, что в шортах-мини, носила классическое каре. Черные короткие пряди были забраны за уши. Азиатский разрез глаз говорил о японском происхождении. В руках у нее был фотоаппарат. Ее подруга, одетая в длинный летний сарафан, предпочитала длинные распущенные волосы. Голубые глаза взирали на собеседников с интересом. Они выглядели, как туристки, выбравшиеся поглазеть на центр Нью-Йорка. Впрочем, если это так, они не откажутся от экскурсоводов. Рой, похоже, подумал о том же самом.
— Если вы заблудились, мы с радостью подбросим вас до отеля, — начал он. Мотор «Лэнд-Ровера» призывно зарычал, а Рой изобразил, как ему казалось, одну из тех своих улыбочек, что обескураживают девчонок.
Барт закатил глаза, слушая эти жалкие потуги. Ну да, конечно, так они и сядут в тачку с тремя мужчинами. Его приятелю нужна была срочная помощь, иначе такими темпами ему до пенсии никто не даст. Марк на заднем сиденье уже катался от смеха.
— Спасибо, не надо, — наотрез отказалась обладательница коротких шорт.
Барт поспешил спасти ситуацию. Он высунулся из окна, бесцеремонно ткнув Роя локтем, чтобы он подвинулся.
— Но от ценного совета-то вы не откажетесь? — спросил он, подмигнув азиатке.
