Конечно, настоящий охотник куда интереснее теоретических рассуждений о численности вампиров Серебряного Креста.
— Пожалуйста?
Алая вспышка, секундное осознание, бег в темноте, волна жара.
— Нет.
— Почему?
— Зачем тебе это?
Рада непонимающе моргнула.
— Ну, во-первых, мне интересно. Ты мой брат, я за тебя беспокоюсь и всё такое. А во-вторых, должна же я знать, чего там такое опасное за стенами?
Она изобразила жалостливый щенячий взгляд, и Макс отвернулся к одной из яблонь.
— Ночью на нас наткнулась шайка вампиров-одиночек, — сообщил он дереву. — Пришлось защищаться. Мы отбились, но один из них взорвал машину. Довольна?
— Не-а. — Рада тоже на него не смотрела. Она снова откинула голову, разглядывая редкие ползущие по небу облака, и вдруг показалась Максу непривычно взрослой.
— Это было страшно, Рада, — не сводя с неё глаз, негромко проговорил охотник. — Я не хочу об этом говорить.
Она молчала, с неменяющимся лицом изучая небо, и Макс с неожиданной ясностью понял, что такую Раду он без сомнений повёз бы куда угодно.
Мягкий ветерок обдувал летним теплом. Здесь было тихо — удивительно тихо по сравнению с поселением, и непривычно безопасно по сравнению с миром снаружи. Макс прикрыл глаза. Покачивающаяся на ветру трава щекотала руки, казалось, для полного счастья нужно лишь выключить бубнящее радио.
— Не так давно Бессмертный рассказывал, что, по его ощущениям, количество членов Серебряной Короны значительно увеличилось, но их деятельность стала более структурированной и осторожной, что вы думаете об этом?
— В первую очередь я не думаю, что Бессмертный, при всём моём к нему уважении, является экспертом в этом вопросе…
— Ты с ним когда-нибудь встречался?
Макс вздрогнул — он почти забыл о том, что Рада сидит рядом.
— С кем?
— С Бессмертным.
— Рада. — Имя прозвучало как слово «фу», брошенное собаке.
— Ну, слушай, если я узнаю, знакомы вы или нет, это мне ничего о твоих охотничьих делах не скажет! Я же даже не про тебя узнать хочу, а про Бессмертного. Я же о нём слышу всё время, мне интересно! Он на самом деле бессмертный? Он правда делает всё то, о чём по радио говорят? Вот эти все спасения и так далее? Мне очень хотелось бы узнать, что он за человек на самом деле. Ну какой тебе смысл это скрывать-то? И вообще, если мы всё-таки сможем поехать вместе, я всё равно много всего узнаю.
Шумиха вокруг имени Бессмертного безумно утомляла. Он появился внезапно, живо завладел всеобщим вниманием, с завидной регулярностью отмечался в историях, поверить в которые было бы невозможно, не существуй у них большого количества свидетелей. Макс вздохнул.
— Хочешь превратить для себя миф о герое в сплетню?
— Ой, да сплетен и так хватает! — Рада беспечно повела плечами. — Я, наоборот, хочу настоящее!
Такую Раду — наивную и навязчивую — везти никуда не хотелось. Впрочем, к Славе Макс как-то привык. А вот сможет ли он привыкнуть к ним обоим?
— Хорошо. Вот тебе настоящее: бессмертия не бывает, — холодно ответил он. — Все когда-нибудь умрут и только один раз. Я не встречался с Бессмертным лично, но из того, что я знаю, это не один человек, а несколько. Один умирает, его место занимает следующий, а имя живёт, и вместе с ним живёт миф о могучем герое. Ну что, довольна?
— Нет. — В голосе Беляевой слышались обида и возмущение. — Я в такое не верю.
— Правда часто бывает неприглядной.
— Но…
— Вот поэтому я не хотел с тобой об этом говорить.
Рада засопела. Ей потребовалось полминуты, чтобы переварить услышанное и выдать с фанатичным рвением выдать:
— Макс, ну это же ерунда какая-то. Там и голос один, и внешне один человек, и действует одинаково. И вообще, это, по-твоему, какой-то отряд самоубийц одинаковых? И каждый ждёт, пока умрёт предыдущий, а потом идёт умирать сам?
— Я думаю, что всё проще. Что мы знаем о Бессмертном? Высокий, крепкого телосложения, хоккейная маска, низкий приглушённый голос. Говорить особо не любит, с репортёрами не общается. Записей его голоса слишком мало для надёжного сравнения, хоккейную маску достать несложно, и среди охотников качков много. Они надевают маски и идут в поселения, надеясь, назвавшись Бессмертным, что-нибудь получить, и наверняка получают. По радио говорят, что Бессмертный побывал там-то, и в окрестностях в скором времени появляются Кровавые. И вот уже на глазах у невольных свидетелей крупный мужчина в хоккейной маске погибает, чтобы через пару дней снова появиться в новостях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но подвиги-то настоящие…
— Многие новички-охотники живут — недолго — в иллюзии, что они тут, чтобы делать что-то героическое. Опять же, у новичков часто проблемы с самообеспечением, выдавать себя за знаменитость — вполне себе ход.
— И что, по-твоему, в мире так много таких вот людей подобного телосложения, которые хотят делать что-то героическое, но при этом прячутся за чужим именем?
Вероятность подобного была сомнительной, но Макс, в своё время долго размышлявший над феноменом Бессмертного, более реалистичного объяснения не нашёл.
— Мотыльки проделывали это уже много раз. Их всегда шестеро, со стороны перемен не видно, а у них от изначального состава уже, кажется, никого не осталось. А про телосложение… Давай вспомним Близнецов, — предложил он. — Там тоже был парень-шкаф, и они тоже лезли в герои. И где они теперь?
Рада вспыхнула ещё ярче: Макс отлично помнил, как в своё время она сходила с ума по Близнецам.
— Их так и не нашли мёртвыми! — гневно заявила Беляева, и Макс, не сомневавшийся, что однажды его жизнь оборвётся как-нибудь так, бесстрастно ответил:
— Тех, кто умирает не на публике, редко находят. Чаще всего их выслеживают и тихо убирают отряды Серебряных или Кровавых, выпивают до дна и ждут, когда выпитые встанут упырями, чтобы стать очередным пушечным мясом. Вот и всё.
— Мне кажется, о смерти Близнецов должны были на весь мир заявить! — Теперь Рада звучала обиженно. — Чтобы все боялись.
— Наоборот. Большинство испугается, а кто-то разозлится. Начнут искать и мстить, и опять сложится эта цепь охоты на охотников на охотников. Этого не любят не только у нас.
Когда пошли слухи о смерти Близнецов, Макс считался охотником уже около пяти лет. Многое успело случиться: погиб Синий, ушла Томка, сменилась кажущаяся бесконечной череда напарников. Руки Макса уже были по локоть в крови, книга почти заполнена, а цели сформированы. Макс считал себя лишённым иллюзий состоявшимся охотником, и всё равно произнесённая Сестрой из Близнецов речь сумела его задеть. Он ждал, что Близнецов будут искать. Что уже сформированная тогда Инквизиция не оставит этого без ответа, но ничего не случилось. Имена, ранее заполнявшие эфир так же, как сейчас — имя Бессмертного, просто стали упоминаться всё реже, пока не исчезли совсем.
В голову вдруг пришла мысль: если бы он был известен, сейчас, оказавшись совершенно беспомощным без машины и книги, тоже оказался бы пропавшим без вести, возможно — погибшим. Думать о таком было тошно.
Тошно было и потому, что Слава не возвращался. С возвращения Макса в поселение прошло две недели, потом ещё два дня. Максу казалось, что он начинает сходить с ума. Он записал всё, что удалось вспомнить из сгоревших заметок, разобрал оставшиеся у него вещи, составил списки необходимого и обсудил с Дмитричем, что из этого он готов предоставить «в благодарность за избавление от Рады».
Макс даже поговорил с Беляевым-отцом. Егор Анатольевич выслушал его с тяжёлым каменным лицом, помолчал, когда охотник закончил говорить, и спросил:
— Она этого хочет?
— Она сама попросила меня взять её с собой. Я ответил, что подумаю.
Егор Анатольевич едва заметно кивнул и вновь замер. Невысокий и коренастый, с сединой в крупных кудрях отросших до ушей волос и в густой бороде, он давил на Макса своей тяжестью так, что тому дважды пришлось напоминать себе: он уже не ребёнок. И его фамилия — не Беляев.
