с сестрой насобирали камней и принялись швыряться ими в Льва, пока тот, сам вырезанный из камня, не раскололся на множество мелких кусков. Потом дети забрались в лодку и погребли в открытое море...
На этом всё и закончилось. Больше сон про Льва не возвращался.
Разумеется, гораздо чаще они видели разные сны. Коре, например, снилось, что она играет с Донателлой и с пятью Муммиями (которые в этом сне все были девочками), а Джакомо снилось, что он в школе и стоит в углу.
Коре тоже порой снилось, что она в школе, но этому сну она не доверяла, потому что даже во сне понимала: это всего лишь выдумка, порождённая её Самым Огромным Желанием Первого Ранга.
А наутро, после пробуждения, жизнь брата и сестры протекала совершенно по-разному. Джакомо вставал в семь, чтобы успеть собраться, и шёл в школу, а Кора до девяти валялась в постели. Порой она снова засыпала, порой садилась тихонько поиграть с Муммией или рассматривала комиксы: ей не разрешалось вставать с кровати, пока мама не зайдёт сказать, что ванная свободна.
3
Но пятнадцатого апреля няня, разбудив Джакомо, вдруг сказала:
– Кора, сегодня тебе тоже нужно вставать. И поторопись, нельзя опаздывать в школу.
Боже, как колотится сердце! Неужели Великий день наконец-то настал? Вот так, никому ничего не сказав? А купить халатик, тетради и карандаши? А собрать ранец?
– Что же ты застыла? Пойдём проводим Джакомо, и я отведу тебя к бабушке Ренате.
Странно. Кто же ходит в гости по утрам?
– А бабушка что, уже встала? – озабоченно спросила Кора. Мама очень сердилась, если кто-то приходил к ней в гости без предупреждения до одиннадцати, пока она ещё не накрасилась и не переоделась из халата в нарядное платье. «Плебейские замашки. Совсем не думают о других», – говорила она. – Бабушка нас ждёт? – настаивала Кора, не желая быть обвинённой в плебействе.
– О, конечно, ждёт уже больше недели, – загадочно ответила няня.
Кора надела платье, взяла Муммию, накинула пальто и обмотала вокруг шеи шарф.
– Пойду попрощаюсь с мамой, – сказала она, направляясь к комнате родителей.
– Не надо, она спит.
– А вот и нет, я слышала из комнаты какие-то звуки.
– Я сказала, не беспокой её! – вскрикнула няня, схватила Кору за руку и, почти оторвав от земли, потащила на лестницу.
По дороге она велела Джакомо идти из школы не домой, а к бабушке.
– Дойдёшь сам, это близко. Я не смогу тебя забрать. Пообедаете там. Пожалуйста, ведите себя хорошо, не заставляйте меня краснеть перед Ленеддой, – Ленеддой звали старую служанку бабушки Ренаты. Няня очень дорожила её похвалой.
– А почему мы обедаем у бабушки? Сегодня чей-то день рождения? – поинтересовался Джакомо.
– Отныне это будет чей-то день рождения, – ответила няня, хихикнув на слове «будет».
Брат и сестра озадаченно посмотрели друг на друга: ох и любят взрослые порой нагнать туману!
Отведя Джакомо в школу, они направились в сторону холма, где жила бабушка. Та ждала их на лестничной площадке. Кора никогда раньше не видела, чтобы она выходила из дома, но сейчас бабушка надела своё лучшее пальто, перчатки и шляпку, причём шляпка – в отличие от её собственной, завязывавшейся под подбородком, – удерживалась чёрной резинкой, пропущенной на затылке под шиньоном седых волос.
– Сейчас мы с тобой пойдём в церковь, сердечко моё, – сказала бабушка. – Надо бы поставить свечку Святой Анне. А Вы, няня, можете идти домой. И напомните моему сыну, что мы ждём от вас известий.
– Каких ещё известий? – спросила Кора.
– Как? Тебе разве не сказали? Ты что же, не знаешь, что мы ждём твоего маленького братца?
4
В последнее время взрослые перестали задавать ей эти глупые вопросы о ревности, и Кора больше не задумывалась о братике. Не то, чтобы она окончательно о нем забыла, но ум её обычно занимали другие темы.
Слова бабушки пробудили в ней старые мечты, и те явились – яркие, трепещущие от нетерпения и любопытства.
– И зачем же мне идти с тобой в церковь? – возмутилась Кора. – Я хочу вернуться домой и посмотреть, не появился ли этот ребёнок.
– Не советую, – покачала головой
