Наконец волкодлаки осмотрели здание, все было чисто, можно было располагаться на ночлег. На второй этаж решили не подниматься, а остановиться в одном из залов с видом на заросшее поле, на котором вдалеке все еще виднелись ржавеющие металлические остовы непонятных приспособлений, похожих на гигантских птиц. Отряд наконец мог отдохнуть. Костер разжигать не стали, чтобы лишний раз не привлекать внимания, поужинали сухарями. Было уже совсем темно, и лишь луна освещала тусклым фонарем безжизненное здание.
Рогдар разместился немного в стороне от остальных на длинной череде жестких пыльных кресел. Он устал и быстро провалился в сон под негромкие звуки голосов других охотников. Хартиг дежурил в дозоре первый. Остальные, усевшись, вели неспешную беседу.
Вторым в дозор должен был пойти временный командир отряда Грака. Он изначально настоял на том, что не будет отлынивать от дозорной службы, так как не видит в ней ничего зазорного. Сквозь сон Рогдар слышал очередную веселую байку от Халди, которую тот травил уже в сотый раз. Это был рассказ о том, как он голыми руками убил чернорога – гигантского волосатого зверя с рогом на носу. Охотники смеялись и разбавляли историю сальными комментариями. Наконец настало время Граки принимать дозор. Рогдар уловил, что после ухода командира тональность разговора сменилась. Сделав вид, что все еще спит, он стал внимательно вслушиваться в беседу своих товарищей.
– Лин и Солух были бы живы, если бы не этот трус, – прошептал Халди.
– Да, они были славными бойцами, нам их очень не хватало во время битвы в лесу, – согласился Ньял. – Не было бы раненых на руках, мы бы шли быстрей, и эти твари нас бы не нагнали.
– Тогда бы и Хар был жив и здоров, – кивнул Барей.
– Наши товарищи мертвы, а этот трус, недостойный быть охотником, спит там в углу, – кажется, это опять был голос Халди. – Я говорил Граке, что его надо наказать, но теперь он чтит закон, как это делал Хар.
Ничего хорошего эти слова не предвещали для Рогдара. Нужно было что-то предпринять, и немедленно. На Граку и Хартига надежды было мало, они точно не были его друзьями, и очень сомнительно, что кто-то из них заступится за него. Ах, если бы Хар был бы жив! Но он не пережил ту схватку в лесу. И зачем Рогдар только согласился на этот поход? Стыдно было отказать, ведь охота на безликого – это великая честь. Оставалось только посыпать голову пеплом и сожалеть о том, что не послушал жену, которая изначально высказывалась против.
– А может, перережем ему горло, пока Грака не видит, и спрячем тело? Я знаю хорошее место, тут неподалеку, – предложил Ньял.
– А Граке что скажем?
– Что Рогдар ушел, не выдержав мук совести.
– Можно подумать, она у него есть! Прятался бы он тогда за спину Хара, когда Грака вызвал его на битву?
– Может, у Рогдара и нет совести, а у тебя нет мозгов, Халди, – прошипел Магнус. – То, что вы предлагаете, это убийство нашего товарища во время охоты. По закону за это вам грозит смертная казнь.
Его слова несколько поубавили пыл остальных. Это вселило в Рогдара надежду на положительный исход.
– Мы никого не убили, пока… – буркнул Ньял. – Просто обсуждаем возможности.
– Старейшины разберутся, – отрезал Магнус. – Так говорил Хар, это подтвердил и Грака, избранный вами командиром.
Тут нечего было добавить, казалось, инцидент исчерпан, и все замолчали.
– И все же мы кое-что можем сделать, – нарушил общую тишину Ньял. – Мы можем устроить этому трусу взбучку, о которой он еще долго будет помнить.
– Кулачный бой! – уже не скрываясь, воскликнул Барей.
Дело все же приняло дурной оборот. Все сидевшие охотники, кроме Магнуса, встали со своих мест и направились к Рогдару, который все еще притворялся, что спит. Толчок в бок, еще один. После такого ему пришлось открыть глаза. Он пока не знал, как вести себя, в кулачных поединках Рогдар последний раз участвовал еще в школе. Тогда задиристый парень по имени Рокки выбил ему пару зубов. В том поединке Рогдар так и не нанес ни одного удара оппоненту. Ему было слишком страшно, и он просто терпел боль, надеясь, что скоро все закончится. Отец был в ярости из-за того, что его сын проиграл. После этого он потратил много времени на то, чтобы научить Рогдара искусству кулачного боя, но так и не преуспел в этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Их было трое: Халди, Ньял и Барей. Магнус остался в стороне и внимательно наблюдал за происходящим.
– Эй, Рогдар, а чего ты не с нами? – задал вопрос Барей.
– Я сплю, до моего караула еще три часа.
– И хорошо ли тебе спится, мерзкая жаба, после того, как из-за тебя погибли наши товарищи?
Ответа не последовало. Не было варианта, при котором будет лучше: что бы он ни сказал, это только спровоцирует нападавших. Неожиданно скамейка под Рогдаром перевернулась, и он упал на пол. Раздался оглушительный гогот, который разнесся по всему зданию.
– Мне кажется, наш Рогдар решил немного полетать вниз, – скалясь во все зубы, сказал Халди.
Рогдар молча остался лежать на холодном и грязном полу. В кулачном бою у волкодлаков было неписанное правило: драка состоится только по обоюдному согласию сторон. Они провоцировали его на поединок.
– Рогдар, тебя назвали трусом и скинули на землю, твое слово, – обратился к нему Халди.
Ответа все еще не было, как и поединка. Страх быть побитым оказался сильней унижений и насмешек. Если ничего не делать, то нельзя ошибиться, если пытаться, то будет только хуже.
– Трус, вставай и бейся за свою честь, – воскликнул Барей.
– У этого безмозглого тупорога нет чести. Он испугался тогда, когда из-за него погибли Лин и Солух, испугался и сейчас, – презрительно сказал Халди.
Главное – не отвечать, нельзя провоцировать их на драку, пока они говорят. Пусть говорят, разговор – это прекрасно. И лучше не вставать, все равно опять упадешь, подъем на ноги только все усугубит.
– Магнус, иди посмотри на этого слизня! Такого жалкого охотника еще свет не видывал, – обратился к сидящему Ньял.
Тот продолжал молча наблюдать за происходящим.
– Вставай и дерись!
– У тебя нет чести!
– Трус!
Нападавшие не унимались, но как ни старались, Рогдар продолжал молча лежать на полу, с ужасом глядя на происходящее.
– Немедленно прекратите это! – раздался чей-то знакомый голос.
Это был Хартиг, он стоял спокойно и властно, старый воин, чья голова была покрыта сединой, но в мышцах еще чувствовались твердость и сила.
– Халди, Барей, Ньял, разве вы не знаете, что за нападение на товарища во время охоты полагается суровое наказание? Или, может, вы думаете, что закон писали старейшины не для вас? – голос его звучал сурово и твердо, он не терпел возражений, волкодлаки отступили от своей жертвы.
– Мы лишь хотели проучить Рогдара, – ответил Ньял. – Пытались вызвать его на кулачный бой, но этот трус, недостойный носить звание охотника, лег на пол и предпочел не защищать свою гнилую честь.
– Хар сказал, что Рогдара будут судить старейшины, это же подтвердил и Грака, наш новый командир, которого мы избрали, – резко ответил Хартиг. – Не ты, Ньял, простой охотник, а ста-рей-ши-ны. Это понятно?
Все трое кивнули и молча разошлись по своим местам. Рогдар был спасен, во всяком случае, на время. Он встал, отряхнулся и молча отошел от остальных. Когда страх отпустил, нахлынуло чувство унижения и злобы. Рогдар был чужой этим волкодлакам, был чужой отцу, который засунул его помимо воли в стаю охотников. Он винил себя за трусость и винил отца за свое детство. На этой охоте охотники должны были представлять собой единую стаю, одно целое, но не было и дня, когда бы он по-настоящему ощущал прочную связь с остальными. Одиночество и страх были его спутниками всю сознательную жизнь. Другие чувствовали это, но не жалели, не помогали ему, а даже наоборот, нападали при каждой удобной возможности. Как будто они получали от этого удовлетворение или что-то иное, о чем Рогдар не мог и помыслить. Он ненавидел их, желал им смерти, но не мог осуществить это сам. Месть оставалась все эти годы без ответа, словно боги отвернулись от Рогдара или вообще никогда не смотрели в его сторону. Больше всего на свете сейчас он желал, чтобы кто-то пришел и наказал обидчиков. Так, чтобы те запомнили раз и навсегда. Смерть, смерть этим грязным выродкам.
