делала?
– Как обычно: сопровождала мужчин, уговаривая их купить побольше дорогой выпивки.
– А теперь скажи мне всю правду, Мег. Ты водила их к себе домой, верно? Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Нет.
Он внимательно посмотрел на нее. В ее глазах читалась неподдельная ярость.
– Точно?
– Я же сказала, что не водила! – Она выпрямилась, как натянутая струна. – Неужели этот человек станет задавать мне подобные вопросы?
Энсон покачал головой:
– Не думаю. Но если его что-то насторожит в этом деле, он подключит к работе одного из своих опытных детективов, а тот без твоего ведома узнает всю твою подноготную. И вот когда у Мэддокса на столе будет лежать полное досье на тебя, тут-то он и решит, давать добро на выплату или нет. И если там окажется хоть малейший компромат, тогда берегись!
Мег снова легла. Было заметно, что она чем-то обеспокоена.
– Если бы я знала, как все сложно, я бы на это не согласилась.
– Еще не поздно отказаться, – сказал Энсон. – Неужели ты рассчитывала отхватить куш в пятьдесят тысяч долларов, не ударив палец о палец? Если ты со мной честна, тебе не о чем волноваться. А еще раньше чем ты занималась?
– Жила с мамой, – ответила Мег, не глядя на Энсона.
– Ты замужем уже почти год. Это очень важно, Мег. Говори только правду. За это время у тебя был любовник?
– У меня есть ты. – Мег криво улыбнулась.
– Речь не обо мне. Мы были крайне осторожны и будем вести себя так же и впредь. Был ли у тебя кто-то, с кем ты не пряталась так же, как со мной?
– Нет, никого.
– Уверена? Если Мэддокс узнает, что у тебя был любовник, он его из-под земли достанет. Для него нет ничего слаще, чем обнаружить, что у новоиспеченной вдовы застрахованного на кругленькую сумму клиента была интрижка. Такие ситуации – его конек.
– У меня никого не было.
– Есть кто-то, кому известно, как ты на самом деле относишься к мужу? Может, кто-то стал свидетелем вашей ссоры?
Мег покачала головой:
– Сюда вообще никто не приходит.
– А твой муж мог с кем-нибудь тебя обсуждать?
Она решительно помотала головой:
– Однозначно нет… Он не стал бы этого делать.
Энсон откинулся на спинку кресла и надолго задумался. Мег молча наблюдала за ним.
– Ладно, – подытожил он. – Пожалуй, этого достаточно. Ты точно сказала мне правду? Это очень важно, поверь мне. Когда Мэддокс затеет расследование – а он, держу пари, это сделает, – ты должна быть кристально чиста. Ты не обманываешь меня, Мег?
– Нет. Хватит повторять одно и то же! Я сказала тебе правду!
– Хорошо.
Энсон расслабился и достал пачку сигарет, протянул одну Мег, другую взял себе. Когда они закурили, он продолжил:
– Теперь поехали дальше. Твой муж будет дома завтра вечером?
– Он каждый вечер дома, кроме понедельника и четверга.
– Я приеду к половине девятого. Дверь мне откроешь сама. Чтобы продать ему страховку, я должен попасть в эту комнату. А если к двери подойдет твой муж, он может просто не пустить меня на порог, и тогда ничего не выйдет.
– Только не питай иллюзий насчет Фила, тебе нелегко будет его уломать.
Энсон поднялся.
– Твое дело маленькое: открыть дверь и впустить меня внутрь. Со всем остальным я как-нибудь сам разберусь. До завтра.
Она тоже встала.
– Джон… Я должна знать… Это ты застрелил того полицейского?
Энсон взял свой портфель.
– Меньше знаешь – крепче спишь. – Он остановился и посмотрел ей прямо в глаза. – У меня есть деньги, чтобы сделать первый взнос. Остальное не должно тебя волновать.
Даже не притворяясь, что хочет ее поцеловать, он вышел из дома и, не оборачиваясь, поспешил к машине.
Как только шум мотора стих, Мег бросилась к телефону и торопливо набрала номер. Она долго слушала гудки, но ответа не последовало.
Следующий вечер выдался ясным и теплым, в небе сияла полная луна. Как оказалось, для Энсона это обернулось удачей.
Мег предупреждала его, что с Барлоу ему придется непросто, но он и представить не мог насколько. Как все слабохарактерные люди, Барлоу оказался не только упрямым, но еще и грубым. Попасть в гостиную было несложно – его провела Мег. Но как только Барлоу вскочил со своего кресла с газетой в руке, Энсон сразу же почувствовал враждебность, исходившую от этого маленького брюзгливого человека.
Не обращая внимания на столь вопиющее негостеприимство, Энсон бодро начал свой обычный деловой разговор.
Однако Барлоу резко его оборвал:
– Меня не интересует страхование. Никогда в жизни не приобретал никаких страховок и не собираюсь этого делать. Вы впустую тратите свое и мое время. Будет лучше, если вы уйдете.
Энсон улыбнулся своей профессиональной улыбкой:
– Мистер Барлоу, я ехал из самого Брента, чтобы с вами поговорить. Я буду очень вам признателен, если вы меня выслушаете. Я…
– Не собираюсь я вас слушать! – Барлоу злобно посмотрел на Мег, застывшую в дверном проеме. – Какого черта ты его впустила? Знаешь ведь, что я не разговариваю со страховщиками!
Он снова сел в кресло и демонстративно закрылся газетой.
Энсон и Мег переглянулись. Она пожала плечами, словно говоря: «А чего ты ждал? Я ведь предупреждала!»
Для Энсона, одного из лучших агентов «Нэшнл фиделити», это был своего рода вызов. За все эти годы он не раз сталкивался с категоричным отказом, но в итоге ему все же удавалось добиться своего.
Он продолжил, обращаясь к газете, за которой скрывался Барлоу:
– Разумеется, я уйду, если досаждаю вам. Но у меня сложилось впечатление, что вы заинтересованы в страховании жизни. На самом деле мне посоветовали к вам обратиться.
Барлоу опустил газету и с подозрением уставился на Энсона:
– Посоветовали? И кто же?
Энсон развел руками:
– Мистер Хэммерштейн. – Он назвал фамилию генерального директора магазина Фрэмли. Энсон ничем не рисковал, используя это имя: едва ли такая мелкая сошка, как Барлоу, на короткой ноге с такой важной персоной. – Я застраховал его жизнь, и он сказал, что было бы неплохо предложить услуги нашей компании и некоторым его сотрудникам. Среди прочих он назвал и вас.
Барлоу покраснел:
– Мистер Хэммерштейн упомянул мое имя?
– Все верно. – Энсон обезоруживающе улыбнулся. – Мне показалось, он о вас заботится.
Возникла пауза. Затем Барлоу сказал уже куда более мягким голосом:
– Мне это не нужно, извините. В любом случае спасибо, что уделили время.
– Что ж, был рад знакомству. Не смею вас больше задерживать.
Барлоу поспешно поднялся на ноги. Теперь он выглядел смущенным.
– Я не хотел показаться грубым, – сказал он. – Мне бы не хотелось, чтобы
