его разглядывать.
– Почему этот малый решил оплатить первый взнос наличными? – спросил он.
– Ему так было удобнее, – пожал плечами Энсон. – Он хранит свои сбережения дома. Что-то не так?
Мэддокс скривился:
– Не знаю. Двенадцать сотен – не такая маленькая сумма, чтобы хранить ее дома. У него что, нет счета в банке?
– Видимо, нет. Мы это не обсуждали.
Мэддокс выпустил две струйки табачного дыма через толстые ноздри.
– Значит, страховка понадобилась ему, чтобы получить ссуду, верно?
– Так он сказал.
– Чтобы заделаться садовником?
– Ну, у него большие планы… Купить участок земли, построить оранжерею, запастись оборудованием и все такое.
– И сколько же ему нужно?
– Понятия не имею, – Энсон пожал плечами, – не спрашивал. Он сказал мне, что хочет застраховать свою жизнь, и объяснил, зачем ему это нужно. Я не стал вдаваться в подробности.
– И то верно, – хмыкнул Мэддокс. – Зачем брать на себя лишнее, главное – продать. Так?
– Продавать – моя работа, – спокойно сказал Энсон. – За это мне и платят. – Он поднялся. – Что-нибудь еще?
– Нет, можешь идти, – бросил Мэддокс, не глядя на него.
– Всего хорошего, – попрощался Энсон и вышел из кабинета.
Мэддокс рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от полиса Барлоу. Прошло уже несколько минут с того момента, как Энсон ушел, а он все смотрел и смотрел на этот полис, о чем-то напряженно размышляя. Затем, словно очнувшись, нажал на кнопку внутренней связи и спросил:
– Хармас на месте?
– Да, мистер Мэддокс, – ответила Пэтти, – сейчас позову.
Через несколько минут на пороге появился старший следователь службы Мэддокса Стив Хармас – высокий широкоплечий брюнет лет тридцати трех с некрасивым, но веселым загорелым лицом. Он женился на любимой секретарше шефа, чего тот так ему и не простил, но, поскольку Хармас был лучшим в своем деле, Мэддоксу пришлось с этим смириться.
– Вызывали? – спросил Хармас, пытаясь уместить свое длинное тело в кресле для клиентов.
Мэддокс швырнул ему полис Барлоу:
– Вот взгляни.
А сам тем временем, роняя пепел на бумаги, выбрал из кучи другой полис и принялся с подозрением изучать.
Хармас просмотрел документ и положил на стол.
– Что ж, хорошая работа. Энсон – ловкий парень.
Мэддокс резко откинулся на стуле, и тот заскрипел под его тяжестью.
– А я вот сомневаюсь в его ловкости, – проворчал Мэддокс. – Посмотри на этот полис. Барлоу – мелкая сошка, обычный продавец в магазине Фрэмли в Прутауне. С какого перепугу он страхует свою жизнь на пятьдесят тысяч?
Хармас пожал плечами:
– Не знаю… вы мне сами расскажите.
– Хотел бы я знать! – протянул Мэддокс. – Если вдруг этот Барлоу окочурится, мы все окажемся в долговой яме на пятьдесят тысяч баксов. Страховка ему понадобилась якобы для того, чтобы взять в банке ссуду и начать собственное дело. Вот скажи мне, на кой черт садовнику пятьдесят кусков?
Хармас почесал затылок. Он знал шефа как облупленного, поэтому понимал: тот не ждет от него идей, он разговаривает сам с собой.
– Продолжайте, – сказал он, – я здесь, чтобы слушать.
– Это все, на что ты способен, – с горечью сказал Мэддокс. – Не нравится мне этот полис. От него смердит.
Хармас усмехнулся:
– Разве бывают полисы, от которых не смердит, как вы говорите?
– Бывают… Правда, нечасто. Вот что нужно сделать: я должен знать все, что только возможно, о Барлоу и его жене. Особенно о ней! Подключи детективов из агентства, мне нужно на нее полное досье. Все, что нароют, пусть сообщают мне напрямую. Понял?
– Так точно, – козырнул Хармас, вставая с места. – Если вам это нужно, вы это получите.
– Почему этот парень не застраховал свою жизнь на пять тысяч долларов? – недоумевал Мэддокс. – Почему на пятьдесят? И почему первоначальный взнос внес наличными?
– Не могу знать, – ответил Хармас. – Но раз уж вас это заинтересовало, придется выяснить.
Мэддокс кивнул:
– Вот-вот… Выясни.
И, достав очередной полис, принялся скрупулезно его изучать.
Поздно вернувшись домой, Энсон уже собрался было отправиться в постель, как вдруг в дверь позвонили. Удивляясь, кого это принесло в такое время, Энсон подошел к двери.
На пороге стояла женщина в черном пальто, ее лицо было почти скрыто зеленовато-желтым шарфом. Едва он распахнул дверь, она быстро скользнула внутрь.
– Закрой дверь! – резко сказала она.
– Мег! – потрясенно воскликнул Энсон.
Пока она снимала шарф, он торопливо закрыл дверь и запер ее на ключ.
– Что случилось? – с тревогой в голосе спросил он.
– Мне пришлось приехать. – Она сняла пальто и бросила на стул. – Я весь день пыталась с тобой связаться.
– Тебя кто-нибудь заметил? Ты же понимаешь, если нас увидят вместе…
– Никто меня не видел. Я была очень осторожна. А если бы вдруг и увидели, то все равно не узнали бы. – Она приблизилась и обхватила его руками. – Ты мне не рад?
Ее близость несколько рассеяла его тревогу. Он долго и страстно ее целовал, пока она не выскользнула из его объятий.
– Где ты был? – спросила она, присаживаясь на подлокотник кресла. – Не могла до тебя дозвониться.
– Я только что вернулся из Сан-Франциско, – ответил он. – Послушай, Мег. Я ведь тебя предупреждал, что мы должны быть крайне осторожны. Тебе ни в коем случае нельзя мне звонить. Наш план целиком и полностью держится на том, что мы якобы едва знакомы. Ты должна это понять!
Она дернула плечиком и спросила:
– Что-то произошло?
И он поведал ей о недавнем разговоре с Мэддоксом. Она внимательно слушала, в ее синих глазах читалась тревога.
– Думаю, пока нам не о чем волноваться, – поспешил он ее успокоить. – Мэддокс вряд ли пойдет дальше, его удовлетворили мои объяснения.
Разглядывая собственные руки, она спросила:
– А когда ты собираешься… разделаться с Филом?
– Не сейчас. Нам придется подождать. По меньшей мере четыре или пять месяцев.
Она заметно напряглась:
– Четыре или пять месяцев?
– Да. Если поспешим, у нас будут крупные неприятности. Только вообрази, что станет с Мэддоксом, если твой муж умрет спустя всего несколько недель после того, как застраховал свою жизнь. Конечно, даже через четыре или пять месяцев ничего хорошего от него ждать не стоит, но если еще раньше – тогда пиши пропало.
– Как именно ты собираешься это сделать?
Ее настойчивость начинала его раздражать.
– Не знаю. Еще не думал об этом. Моя первоначальная идея с утоплением в пруду слишком рискованна. Нельзя быть уверенным, что в самый неподходящий момент кто-нибудь не покажется на дороге. Это должно случиться в доме.
Мег поежилась:
– Но как?
– Пока не знаю. Надо будет об этом поразмыслить. Как придумаю что-то стоящее, сразу же тебе сообщу.
– Неужели нам действительно придется так долго ждать?
– Если станем торопить
