постарался взять себя в руки и вернулся к столу.
– Понятия не имею, – сказал он, придвинув другую пачку анкет. – О чем мне беспокоиться?
Анна пожала пухлыми плечами:
– Что ж, мне тогда и подавно не о чем.
Энсон продолжал перебирать анкеты. В желудке появился неприятный холодок. Чертов Мэддокс! Барлоу еще жив, а эта старая ищейка уже что-то подозревает! Или он вызвал его совсем по другому поводу? Энсон закурил. Лучше сейчас, чем после смерти Барлоу. Если станет слишком опасно, придется забыть об этом плане. Чертов Мэддокс!
Глава пятая
Когда Энсон вошел в тесную приемную, Пэтти Шоу, секретарша Мэддокса, что-то увлеченно печатала на машинке.
Она подняла глаза, оторвала руки от клавиш и улыбнулась:
– Привет, Джон, рада тебя видеть. Как там в твоей глухомани?
Энсон улыбнулся в ответ. Пэтти нравилась всем без исключения страховым агентам компании: помимо внешней привлекательности, эта миловидная блондинка была умна и отзывчива. Она понимала, как нелегко порой приходится страховщикам, и, как никто другой, знала, насколько несносен бывает Мэддокс.
– Не жалуюсь, – пожал плечами Энсон и, кивнув головой в сторону двери начальника, спросил: – Что ему надо?
– Машина Водекса попала в аварию. – Пэтти закатила голубые глазки. – Шеф надеется отвертеться от выплаты и хочет узнать твое мнение на этот счет.
Энсон облегченно вздохнул. А он уже было решил, что Мэддокс будет донимать его из-за страховки Барлоу.
– Ну, здесь ему не отвертеться! – сердито воскликнул Эн-сон. – Что за человек! Водекс был в стельку пьян. Нам придется заплатить.
– Ты же его знаешь, – пожала она плечами. – Он в лепешку расшибется, только бы не платить по страховке. – Она нажала на кнопку внутренней связи. – Мистер Мэддокс, пришел мистер Энсон.
– Пусть заходит, – сердито рявкнули на том конце.
– Вперед! – Пэтти махнула рукой в сторону двери. – И помни, что делал пророк Даниил, когда его бросили в клетку со львами. Он не обращал внимания на львов, а те не обратили внимания на него.
Энсон выдавил кривую улыбку и зашел в кабинет Мэддокса.
Тот сидел за массивным столом, весь обложенный бумагами. Бумаги были повсюду: почти на всех стульях и даже на полу. Мэддокс свирепо пялился на полис, который сжимал своими толстыми пальцами, покрытыми пигментными пятнами. Его редеющие седые волосы были взъерошены, красное лицо нахмурено. Возвышаясь над столом, Мэддокс казался огромным, хотя в действительности это было не так: широкие боксерские плечи компенсировались короткими и худыми ногами. Взгляд его обычно был суровым и настороженным. Хороший костюм сидел на нем кое-как, к тому же и рукава, и галстук, и брюки всегда были усыпаны сигаретным пеплом. Он имел привычку постоянно запускать свои короткие пальцы в волосы, из-за чего выглядел еще более растрепанным.
Мэддокс откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на Энсона.
– Проходи, – сказал он, – садись. Этот сукин сын Водекс… – Едва Энсон присел, Мэддокс начал на чем свет стоит ругать их клиента.
Через двадцать минут, закончив гневную тираду, Мэддокс поморщился и потянулся за новой сигаретой.
– Придется выплачивать. Сорок тысяч баксов! Вы, страховые агенты, сведете меня в могилу! Разве ты не видел, что этот подонок законченный пьяница? Думаете только о своих комиссионных! Если бы у тебя была хоть капля проницательности, мы были бы на сорок тысяч богаче!
– Продавать страховки – моя работа, – огрызнулся Эн-сон. – Вам ни к чему все это мне говорить. Если вы чем-то недовольны, обсудите это с доктором Стивенсом – именно он одобрил Водекса. А если вам не нравится, как я работаю, поговорите об этом с мистером Берроузом.
Берроуз был президентом компании – единственным, кто мог возражать Мэддоксу.
Шеф снова закурил.
– Ладно, ладно, – он замахал короткими руками, – не кипятись. Но это меня просто убивает! Подумать только, сорок тысяч! Где были глаза Стивенса? Неужели он не в состоянии распознать алкоголика?
– Водекс не был алкоголиком, – терпеливо возразил Эн-сон, – он просто напился в ночь перед аварией. Много лет до этого он вообще не пил.
Мэддокс пожал плечами и неожиданно расслабился. Его мясистое лицо исказила кривая ухмылка.
– Ладно, проехали. Как идут дела, Энсон? Как поживаешь?
Но Энсон слишком хорошо знал этого человека, чтобы обмануться его напускным благодушием, поэтому осторожно ответил:
– Спасибо, все нормально. Правда, этот месяц был не самым удачным. Есть у меня несколько человек на примете, как только они разберутся с арендной платой и другими счетами, сразу же ими займусь.
– Ну, я бы на твоем месте не прибеднялся, – сказал Мэддокс и нырнул в кипу бумаг на столе. Оттуда он извлек какой-то полис и принялся изучать, затем поднял глаза и обдал Энсона холодным, колючим взглядом. – Что это значит? Кто этот парень, Барлоу? Как тебе удалось раскрутить его на пятьдесят тысяч долларов?
Лицо Энсона оставалось бесстрастным, он спокойно произнес:
– А, Барлоу… Да, с ним мне повезло. Он заинтересовался условиями, и мне удалось его убедить.
– Хм… пятьдесят тысяч баксов! – Мэддокс долго сверлил взглядом полис, затем бросил его на стол. – Кто он такой?
– Пожалуй, лучший цветовод и декоратор из всех, кого я встречал, – ответил Энсон. – Он работает в отделе садоводства в магазине Фрэмли. Не знаю, интересуетесь ли вы садоводством, но у него есть дивный садик, настоящее произведение искусства!
– Меня ничего не интересует, кроме работы, лежащей у меня перед носом, и ручки, что у меня в руке, – кисло сказал Мэддокс. – Значит, этот парень работает в магазине Фрэмли… Как же он потянет страховку на такую сумму?
– Он хочет взять ссуду и начать собственное дело, – ответил Энсон. – Через пару лет он попросит нас погасить взносы в счет уменьшения страховой суммы.
– Очень мило с его стороны, – буркнул Мэддокс. – А если он за это время кони двинет и нагреет нас на пятьдесят штук?
– Стивенс сказал, что он нас всех переживет.
– Да этот шарлатан даже алкоголика не может распознать!
Энсон молча наблюдал за тем, как Мэддокс раскуривает очередную сигарету.
– В случае его смерти деньги получит миссис Барлоу… Жена?
– Да.
Сердце Энсона екнуло.
– Что она собой представляет? – сверля его взглядом, не унимался Мэддокс.
– Вы имеете в виду, как она выглядит? – непринужденно спросил Энсон.
– Да. Я привык рисовать в уме портреты людей. Когда на тебя вдруг с неба сваливается страховка на такую сумму и ты узнаешь, что застрахованный – обычный продавец, невольно насторожишься. Так какая она?
– Довольно симпатичная, лет двадцати семи… Мы почти не разговаривали, я общался с ее мужем. Но у меня сложилось впечатление, что они счастливы вместе, – осторожно добавил Энсон.
Мэддокс снова схватил полис и принялся
