один маленький штришок.
– Если вы оплатите первый взнос наличными, я сделаю вам пятипроцентную скидку. И вам хорошо, и мне меньше бумажной волокиты.
Разумеется, Барлоу согласился.
Энсон взял со стола один из бланков, засунул в пишущую машинку и заполнил необходимые поля. Этот полис был на сумму пять тысяч долларов. В случае смерти застрахованного выгодоприобретателем являлась его супруга миссис Барлоу.
Он взял другой бланк и продублировал первый. А вот третий и четвертый экземпляры отличались: в графе «сумма» в них значилось «50 000 долларов».
Если Барлоу заметит отличие, Энсон всегда может сослаться на ошибку машинистки.
Завтра четверг, а это значит, что вечером Мег будет дома одна. Как ни велик был соблазн отправиться к ней, Энсон понимал: сейчас это крайне опасно. Придется подождать. Ничего, уже через полгода, а то и меньше, они смогут быть вместе сколько угодно времени: он, она и пятьдесят тысяч долларов… Этого стоило подождать.
Он позвонил в дом Барлоу. Мег подняла трубку.
– Все на мази, – сказал он. – Послезавтра вечером буду у вас. Я же говорил тебе, что все устрою!
– Ты уверен, что все будет в порядке? – Нотка беспокойства в ее голосе приятно взволновала его. – Когда он все подпишет… Что ты собираешься делать?
– Пусть сначала подпишет, – сказал Энсон. – Я думаю о тебе. Хотел бы я сейчас оказаться рядом… – И он повесил трубку.
В начале седьмого утра Филипп Барлоу внезапно проснулся. Он видел какой-то сон. Несвежая посеревшая подушка промокла от пота.
Так просыпаются животные: мгновенно насторожившись, с ощущением смутной тревоги. Он лежал неподвижно, вслушиваясь в тишину. Не услышав ничего подозрительного, Барлоу облегченно растянулся в кровати – его одинокое ложе позволяло это сделать.
Четверг!
Два дня в неделю были для него особенными. По понедельникам и четвергам после унылых вечерних лекций, во время которых он втолковывал прыщавым юнцам основы садоводства, домой он не возвращался и ночевал один.
Этой ночью он отправится в долину Ясона, где наверняка найдет этих мелких пакостников. Чем только они не занимаются в своих подержанных машинах! При одном воспоминании о том, что ему доводилось там видеть и слышать, на лбу у него выступили бисеринки пота.
На днях, сказал он себе, сжимая красивые длинные пальцы в кулак, он преподаст этим тварям урок. Их жалкие, распутные ласки вызывали в нем отвращение. Уже совсем скоро какая-нибудь из этих девиц узнает, что значит пойти дальше глупого хихиканья, притворных протестов и жеманных вздохов.
Он нетерпеливо сбросил одеяло и поднялся. Подошел к зеркалу над туалетным столиком и стал внимательно изучать собственное отражение: копна черных волос, бледное, раздраженное лицо. Барлоу скривился. Затем подошел к шкафчику на стене и, убедившись, что вокруг все тихо, достал из кармана пижамы ключ. Открыв дверцы, он посмотрел на лежащий на полке автоматический револьвер 38-го калибра. Рядом валялась белая купальная шапочка. Барлоу взял шапочку и натянул ее на голову. Потом забрал с полки две резиновые подушечки, сунул их за щеки и вмиг сделался неузнаваемым. Вернулся к зеркалу и вновь принялся разглядывать отражение. Вместо озлобленного, изможденного Барлоу на него смотрел щекастый страшила, из-за купальной шапочки казавшийся лысым. Он взял в руки револьвер, любовно погладил курок и улыбнулся.
«Совсем скоро, – сказал он себе, – эта штука разорвет тишину. Совсем скоро… кто-то умрет».
Он положил оружие на прежнее место. Снял купальную шапочку. Достал резиновые подушечки из-за щек и поместил вместе с шапочкой обратно на полку, после чего аккуратно запер шкафчик. Долгое время он просто стоял, глядя в одну точку. Затем, чуть слышно насвистывая, отправился в ванную.
Двадцать минут спустя Барлоу вернулся в комнату. Одевшись, он снова открыл шкафчик, взял с полки резиновые подушечки и купальную шапочку и сунул в карман брюк. Долго смотрел на револьвер, сомневаясь, брать его или нет, но в итоге оставил.
В коридоре, проходя мимо спальни Мег, Барлоу остановился, прислонил ухо к запертой двери и прислушался. Простояв несколько секунд и так ничего и не услышав, он с разочарованной гримасой спустился вниз, чтобы приготовить свой обычный завтрак: яичницу с беконом.
Тем временем Мег, не подозревая, что тут затевается, спала и видела тревожные сны.
Долина Ясона была излюбленным местом встреч молодых парочек: тех, кому посчастливилось раздобыть машину, но у кого не было ни своего угла, ни денег, чтобы заплатить за комнату в мотеле. Независимо от погоды здесь всегда стояли как минимум две-три машины, в которых молодняк самозабвенно предавался любовным утехам.
В этот вечер шел проливной дождь, поэтому под деревьями стояли только два автомобиля: маленькое британское спортивное авто и старенький, потертый «бьюик».
Укрывшись в зарослях кустов, Барлоу наблюдал за обеими машинами. Их разделяло порядка пятидесяти ярдов.
Вдруг послышался женский крик:
– Нет! Джефф, что ты делаешь? Джефф! Нет!..
Голос доносился из «бьюика».
Вприсядку, словно большой черный краб, с купальной шапочкой на голове, Барлоу подкрался к ближайшей машине.
Парень из спортивного авто крикнул:
– Не дрейфь, приятель! Пусть не ломается!
Его девушка истерически засмеялась.
Внезапно Барлоу безумно пожалел о том, что не прихватил с собой револьвер. Если бы только у него было с собой оружие… Он бы проучил этих грязных похотливых животных.
Он вплотную приблизился к «бьюику», не замечая дождя, который нещадно хлестал по его скорченному телу. Когда девушка в машине застонала, Барлоу неожиданно опустился на колени и вцепился руками во влажную мягкую землю. Он застыл в этой позе, а когда девушка вскрикнула, еще сильнее впился в землю ногтями.
Энсон просматривал пачку предварительных анкет, когда зазвонил телефон.
Трубку сняла Анна.
Покосившись на нее, Энсон заметил, как всегда спокойное лицо секретарши вдруг сделалось озабоченным, и сразу же почуял опасность.
– Да… да, на месте. Соединяю.
Анна, округлив глаза, посмотрела на Энсона, помахала трубкой, затем нажала на кнопку и прошипела:
– Мистер Мэддокс!
Его лицо словно одеревенело, а сердце бешено заколотилось. Он поднял трубку и поднес ее к уху:
– Энсон слушает.
Жесткий, резкий голос на том конце провода рявкнул:
– Ты мне нужен. Жду тебя завтра к десяти утра.
– Хорошо, я подъеду. Что-нибудь случилось?
– Думаешь, я стал бы отрывать тебя от работы ради собственной прихоти? – раздраженно проговорил Мэддокс. – Все, до завтра.
Энсон растерянно положил трубку на рычаг, встал и подошел к окну. Он опасался, как бы Анна не заметила его тревогу.
Страховой полис на пятьдесят тысяч долларов, должным образом оформленный, ушел в головной офис три дня назад. Неужели Мэддокс так быстро до него докопался? Энсон сунул вспотевшие руки в карманы.
– Что он хотел? – полюбопытствовала Анна.
Энсон
