— Какая?
— Завтра вечером вы заняты?
— Да вроде бы нет, а что?
— Давайте сходим куда-нибудь, а?
— Куда?
— Я знаю один симпатичный ресторанчик, там можно потанцевать… без помех… Ну, что скажете?
— С удовольствием, — обрадовалась я. И тут же решила, что сплавлю племянницу во что бы то ни стало, если не к матери, то к Лизе. Кстати, тетушка ведь собиралась мне позвонить. Забыла, наверное.
— Тогда я завтра около восьми за вами заеду. Годится?
— Вполне. Мне очень жаль, что так получилось…
— Ничего, Маша, это ведь только начало, правда?
Он смотрел на меня такими глазами…
— Надеюсь, — кивнула я.
Он оделся, поцеловал мне руку.
— Созваниваться уже не будем, да? Я просто заеду за вами.
— Хорошо.
— Проводите меня до лифта, — попросил он.
Мы вышли на площадку.
— Я так хотел поцеловать вас…
Я улыбнулась как можно зазывнее.
— Нет, сейчас я не стану… — помотал он головой. — Тогда мне будет еще труднее уйти…
— Ой, а вы уже уходите? — раздался сзади Белкин голос. — Это из-за меня, да?
Я была готова ее убить!
Подошел лифт. Максим опять поцеловал мне руку и, ни слова не сказав, уехал.
— Ой, Маш, ты на меня сердишься? — С невинным видом осведомилась Белка. — Я тебе чего-то порушила?
Я начала считать до десяти, чтобы не выложить ей все, что у меня накипело.
— Ты наелась? — спросила я, справившись со своей злостью.
— Ой, да! Так все вкусно! Я посуду помою, ты не думай!
— Вот и хорошо, хоть какая-то польза от тебя будет, а то только вред!
— Маш, а он кто?
— Тебе-то что за дело?
— Интересно!
— Интересно ей!
— Это он из-за меня ушел?
— А ты как думаешь?
— Ничего, если любит, никуда не денется! Наоборот, препятствия только разжигают страсть!
— Что? — расхохоталась я. — Откуда такие познания? Любовных романов начиталась?
— А разве не правда?
— Слушай, я не хочу тут теоретизировать на эти темы. Говори лучше, что случилось и надолго ли ты сюда пожаловала?
— Пока папа не вернется! Я с ней одной жить не могу! Достала. Все время орет, злится, никуда не пускает, и ко мне только Наташке можно ходить, потому что Наташка, видите ли, из хорошей семьи! А сегодня… сегодня… это вообще… Мы с Валеркой с уроков смылись, решили себе такой подарочек к Рождеству сделать… Она нас на улице застукала и, можешь себе представить, оттаскала Валерку за ухо, мне по роже съездила, прямо на улице, при людях! — Белка всхлипнула. — Такое орала… Нет, я так больше не могу! Представляешь, Маш, она кричала, если я в подоле принесу, она моего ублюдка растить не будет…
— Она это прямо на улице кричала? — ужаснулась я.
— Ага, при людях… При Валерке…
— А у вас с ним…
— Нет, что ты… У нас ничего не было… У меня вообще пока ни с кем…
— Белка, бедная! — Я обняла ее, и она прижалась ко мне, вся дрожа от одного только воспоминания о пережитом унижении. — Ты только не реви, ладно? А когда отец возвращается?
— Обещал после Нового года… Ой, Маш, знала бы ты, как мы ужасно живем… И почему папа от нее не уходит? У него, между прочим, есть другая женщина…
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, и все. Она красивая, намного моложе его и очень добрая. А он почему-то не уходит. Я бы так рада была…
— Погоди, но если он уйдет, ты останешься с матерью, а тогда уж она совсем тебе жизни не даст.
— Нет, если б он ушел, он бы и меня взял, та женщина согласится, я знаю.
— Белка, я что-то ничего не пойму…
— Она — моя учительница английского…
— И что, ты с нею на эти темы беседуешь?
— Вообще-то нет, но… Она один раз расплакалась и сказала, как любит папу и все такое…
— А Костя знает, что ты в курсе?
— Нет, пока не знает! Машенька, миленькая, ты не могла бы с ним про это поговорить? Пусть он уйдет к Миле, пусть, а то… У него от маминых скандалов инфаркт может быть и вообще… Нам с ним дома так плохо… так плохо…
И она горько разрыдалась. Я, конечно, знала, что Варвара отнюдь не сахар, но все-таки даже отдаленно не представляла себе, в какой ад превратилась жизнь моего брата и его дочки. Если девочка мечтает о том, чтобы отец ушел от матери к любовнице… Да еще и ее взял с собой. Да, не слабо!
— А скажи, Белка, ты где деньги на дорогу взяла?
— У меня есть. Мне папа всегда дает. Знает, что у нее не допросишься. Я скопила.
— Понятно… А ты знаешь, где сейчас папа?
— Знаю, конечно. У дяди Вени. У него командировка-то кончилась… Но он сказал, что на Рождество побудет у дяди Вени.
— А кто это — дядя Веня?
— Папин друг, он шесть лет назад уехал.
— Ты не думаешь, что стоит позвонить папе?
— Зачем?
— А ты представляешь себе, как он будет волноваться, если позвонит домой?
— Думаешь, она ему не скажет? Ой, да, ты права, она обязательно захочет испортить ему праздники.
— В каком городе этот дядя Веня живет?
— Недалеко от Сан-Франциско.
— Значит, в Калифорнии, а с Калифорнией у нас разница во времени одиннадцать часов. Там сейчас… Там сейчас около полудня… Давай попробуем! Пока льготный тариф, не так дорого получится. Звони!
Она набрала номер. Довольно долго никто не отвечал.
— Вениамин Александрович? Здрасьте, это Белла Шубина! С Рождеством вас! А папа там далеко? Ой, спасибо! Папа! Папа! Я тебе звоню от Маши, от тети Маши! Да, я в Москве! Я тут еще побуду, пока ты не приедешь! Да, ты не представляешь, какой она мне скандалище закатила, прямо на улице! Ну я и рванула в Москву! Это ерунда, папочка! Нет, не надо! Ты там лучше отдохни… Сейчас, я тебя целую, папочка! Маш, он тебя просит!
Я схватила трубку.
— Маруська, что там такое? — Брата было слышно так, будто он в соседней комнате. — Белка не врет?
— Непохоже. Я позвонила Варваре — сообщить, что девочка у меня, но только нарвалась на очередное хамство. Но это неважно! Ты не волнуйся!
— А она тебе не помешает?
— Если помешает, отправлю к Лизе, она будет в восторге!
— Машка, ты что, опять какого-то козла завела?
— Не знаю еще, твоя доченька заявилась в самый ответственный момент, — засмеялась я.
— Вот и отлично!
— Кому как.
— А его фамилия не Козлевич?
— Нет, Мартьянов!
— Максим?
— Ты его знаешь? — поразилась я.
— Знаю. Но он женат, имей в виду! И вообще, Маша, это не то… Ладно, вернусь, поговорим! А то ты в трубу вылетишь! Спасибо за Белку. И спасибо за звонок!
— Костя! Костя! Ты в Америку через Москву летел?
— Нет, конечно! А что?
— Ничего, просто глупость…
— Но обратно прилечу как раз в Москву, вероятно, третьего числа. Позвоню! Целую, сестренка!
— Что, Маш? Папа знает твоего хахаля, да?
— Белка, как ты разговариваешь с теткой?
— Нормально разговариваю! А ты меня из-за него к Лизе отправить хочешь? Ты в него влюбилась?
— Не знаю я ничего, — махнула я рукой. — Просто мне давным-давно никто не нравился, а тут…
— Да, он симпатичный дядька, — кивнула Белка, — и ты ему жутко нравишься. Он холостой? — деловито осведомилась она.
— Слава богу нет.
— Почему слава богу?
— А ты думаешь, мне охота в четвертый раз замуж выходить?
— В пятый! — поправила она меня.
— Почему это?
— А Роман? Он не в счет?
— Конечно, не в счет. Я за ним замужем не была. Мне, Белка, просто хочется любви…
— И мне тоже! — вздохнула она. — Только не говори, что мне еще рано!
— Даже не собираюсь. Когда и влюбляться, если не в шестнадцать лет!
— Любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны! — дурным голосом затянула она.
— Белка, без вокала! Слушай, а, я сейчас загадаю тебе одну загадку!
— Какую?
— Да вот недавно со мной произошла весьма таинственная история…
И я рассказала Белке, что случилось во время моей болезни. У девчонки глаза на лоб полезли.
— Ошизеть можно! — пробормотала она. — И ты до сих пор не знаешь, кто это был?
— Не имею представления.
— И у тебя ничегошеньки не пропало?
— Абсолютно!
— Ой, как интересно! Как романтично! Это наверняка какой-то бывший возлюбленный или… Нет, это какой-то таинственный покровитель…
— Какой еще покровитель? — Поморщилась я.
— Ты «Графа Монте-Кристо» хорошо помнишь?
— Более или менее.
— Помнишь, как он охранял больную Валентину де Вильфор? Может, у тебя тоже есть такой таинственный покровитель? Который появляется только тогда, когда ты не можешь его видеть? Допустим, он какой-нибудь урод… Или нет, это твой бывший поклонник, который попал в катастрофу, и его страшно покалечило, так что он любит тебя издали и не хочет попадаться тебе на глаза.
— Ну и дуреха ты. Белка, — рассмеялась я, — чего только не напридумывала. Я-то считала, что в вашем поколении такие романтические бредни уже непопулярны, а вы, оказывается, не такие уж безнадежные. Глупости все это!
