– Да что там такое?
Наконец, несколько рук подхватывают Расула и вытаскивают наверх. Опять фонарик светит в могилу, и я вижу, что кости скелета совершенно перемешались. Поскорее выскочив наверх, я беру Расула за плечи и трясу:
– Да что с тобой? Ничего страшного ведь!
Он падает головой мне на плечо, и я усаживаю его поудобнее.
– Ничего страшного, подумаешь…
Подходит встревоженный Мехди:
– Что тут у вас?
– Не знаю. Я лежал, он позвал меня. Я встаю, а под ногами яма.
Расул разрыдался – его прорвало. Давит головой мне на плечо, а от слез оно стало мокрым.
– Да ничего страшного!
Я отрываю его от себя, держу его за руку. Но он вновь пытается прилепиться ко мне. Несколько человек собралось вокруг.
– Расходитесь все по местам! – командует Мехди. – По местам!
– Кто-то… Кто-то из могилы… Из могилы поднялся… – лепечет Расул. – Я так испугался… Звал вас, но вы не отвечали. Перепугался совсем – так страшно было! Голова его – ну прямо как…
– Всё в порядке, – отвечаю я. – Тебе сон приснился.
Я подтаскиваю его туда, где лежит Абдулла. Сажаю Расула так, чтобы он опирался спиной о могильный холмик. Он в ужасе смотрит на эту новую могилу. Абдулла всовывает ему в руку горсть изюма:
– Поешь… Поешь.
Расул бросает изюм в рот и с жадностью жует. Состояние его необычно. Вторую горсть изюма он жует медленнее. Абдулла ложится. Вдали опять грызутся собаки, а небо у горизонта начинает светлеть. Кто-то, стоя на высоком могильном холме, запевает утренний азан.
Глава третья
С земли поднимается дым цвета молока. Я пробегаю мимо насыпи, которая тянется вдаль до бесконечности. Передо мной бежит Али, и он весь в крови. Я кричу:
– Али, стой!.. Стой, Али!
Он останавливается и оборачивается, и смотрит на меня расширенными глазами. Лицо его красное-красное – цвета крови. И вдруг я понимаю, что лицо его не совсем красное: его лицо залила кровь, и теперь она свернулась. Не веря тому, что вижу, я бормочу:
– Али!
И, как только это слово слетело с моих губ, черты его лица рассыпаются, и кровь летит к небу. Руки его отделяются от тела, а тело рушится, превращаясь в очень мелкие частички. Одни кусочки летят к небу, другие падают на землю в кучу. Я оцепенел от страха. Мне кажется, что этот ужас меня убьет. И в уши мне бьет звук взрыва. Кто-то позади зовет меня. Это Али. Я хочу повернуться и убедиться: действительно ли это Али? И не могу. Боюсь. Мое тело не подчиняется мне. Рука берет меня за плечо, и сердце мое едва не разрывается. Рука толкает меня, и звучит мое имя. Я кричу во всю глотку…
Я просыпаюсь. Весь дрожу, а мое лицо мокро от пота. Хватаюсь за отвороты спального мешка и пытаюсь натянуть его на себя. Оглядываюсь вокруг. Надо мной в кошачьей позе сидит Расул и смотрит на меня во все глаза. Возбужденно дрожащим голосом сообщает:
– Мехди… Мехди-ага говорит, срочно к нему идите, дело к вам есть…
Страх заставляет меня прервать его:
– Где Али?
– Вон он, – Расул показывает в конец палатки. – Спит. Не проснулся еще… Вставайте, Мехди-ага сказал, срочно к нему. Как хорошо всё, грузовики…
Я сажусь. Всё тело в поту, а сердце всё еще колотится.
– Грузовики приехали… Три автобуса приехало! Мы уезжаем. Уезжаем отсюда…
Звон его голоса, словно рашпилем, дерет мои нервы.
– Где это? – спрашиваю я.
– Что? – переспрашивает он и всплескивает руками. – Грузовики?.. Там у палатки каптенармуса. Ага-Мирза и Ага-Абдулла тоже пошли сдавать вещи. Спальники свои…
Его многословие выводит меня из себя. Я раздражен, непонятно, чем, и во рту горечь.
– Не знаешь, что у него за дело ко мне?
– Думаю, и вас хочет отправить, – отвечает Расул. – Ведь знаете же, дело в том…
Хлопнув его по плечу, я останавливаю его:
– Беги скажи, что я иду.
Одним прыжком он покидает палатку. Я вылезаю из спальника. Мне не по себе, и всё тело словно избито. Холодно. Надеваю бушлат, скатываю и завязываю спальник и выхожу из палатки. Холодный ветер хлещет в лицо. Небо затянуто плотными тучами, и похоже, что пойдет очень сильный дождь. Дождь того типа, от которых сходят сели и которыми всё заливает и смывает прочь. Я вижу Мехди и Масуда. Масуд, склонив шею, умоляет о чем-то. Ветер доносит обрывки его слов:
– …Я еду… лагерь… Прошу тебя…
Мехди, увидев меня, вяло улыбается. Ветер треплет его челку. Я подхожу, и он берет мою руку и объявляет:
– Выдвигаемся в тактический лагерь.
Он говорит это без всяких пояснений, видимо, желая смутить меня. Но я не смущаюсь, а безразличным тоном спрашиваю:
– Когда?
– Вы едете сейчас, – отвечает он удивленно. – С Абдуллой, Али и Мирзой. Поставите палатку, а батальон снимется после наступления сумерек.
Я не могу удержать зевок, потом спрашиваю:
– А этот тактический лагерь где вообще?
– Потом поймешь! – отвечает он. – Иди собирай вещи и сдавай каптенармусу. Только необходимое возьми с собой. Сюда больше не вернемся.
Масуд, который всё время молчал, добавляет:
– Да и я ведь с ними поеду.
Я делаю шаг в сторону палатки, и Мехди спрашивает меня вдогонку:
– Ты что такой? Что случилось?
– Только что проснулся, и всё, – отвечаю я.
Я возвращаюсь в палатку и вижу, что ребята еще спят. Открываю рюкзак, а Расул присаживается рядом. Всё, что в рюкзаке, вываливаю на одеяло. Расул головой водит, как маятником, потом спрашивает:
– А можно мне с вами поехать?
Если я ему отвечу, то начнется поток новых вопросов, поэтому я молчу. Кладу в свой мешок комплект нового белья. Расул негромко, но так, чтобы я слышал, бормочет:
– Как хорошо бы, если бы я мог с вами поехать!
– Так скажи это командиру взвода, – советую я. – Мехди-ага здесь рядом.
– Говорил, он не согласен, – Расул смотрит на меня исподлобья. – Но как хорошо было бы, если бы я мог с вами… Ведь вот Ага-Абдулла тоже из новеньких, а едет…
Вдруг он с оживлением восклицает:
– А хотите, я ваш мешок сдам? Отнесу – мне нетрудно. А вы тут занимайтесь своими делами.
Я опускаю голову, потом смотрю ему прямо в глаза. Неестественно улыбаюсь и говорю:
– Нет, я сам сдам. Спасибо тебе!
Те вещи, которые я не беру, я свалил в рюкзак и, не глядя на Расула, встаю и выхожу из палатки. И слышу у себя за спиной, как он возбужденно говорит кому-то, что пришли грузовики и что мы снимаемся.
Возле палатки каптенармуса несколько человек стоят в очереди. Тот пузатый сидит в палатке и принимает рюкзаки. Смотрит на меня хмуро и, взяв мой рюкзак, кидает его на кучу других, сваленных позади него.
– Мой личный жетон готов? – спрашиваю я.
Повернувшись к следующему, он отвечает мне:
– Нет!
Я намеренно, чтобы досадить ему, продолжаю стоять перед ним, не сводя глаз с его пуза. И думаю о том, что, если бы не ремень, это пузо провалилось бы глубоко в его штаны.
– Следующий! Сдавай рюкзак.
Я возвращаюсь. Тучи еще больше сгустились, и издали слышен гром. Сильно пахнет росистая трава. Оглядываясь вокруг, я вижу, что лагерь изменился. Все взводы сворачивают палатки. Те, кто начали раньше, уже свернули брезент, и от палаток остались лишь металлические скелеты, выглядящие так, будто они стыдятся своей наготы. Громкоговоритель на хусейние передает быстрый бодрящий марш.
Пока я дошел до нашего взвода, свернули еще три палатки. Возле одной из снятых палаток стоит грузовик, и в него грузят вещи и амуницию. Ребята первого взвода отвязывают крепежные веревки палатки, а Али, забравшись на нее, сматывает их. Расул, увидев меня, возбужденно и счастливо ко мне подбегает и кричит:
– Мы все уезжаем! Все уезжаем в новый лагерь, и мы вечером уезжаем!
Абдулла подходит к нему и, схватив его за ухо, тянет его к палатке.
– Ай-ай-ай-ай-ай!
– Паренек любезный! От работы не отлынивай!
Расул бежит за ним на цыпочках, но успевает сообщить мне:
– Ваш личный мешок я положил с моими вещами… Ай! Потише, прошу вас! Оторвете же… Ай!
Масуд инструктирует ребят насчет «можно – нельзя» и распределяет работу. Мехди ушел в палатку штаба роты. Расул шепчет мне на ухо:
– Совещание!
Видимо, командирам взводов сообщают важные сведения. Как бы мне хотелось тоже узнать их…
– Сворачиваем палатку, все вместе… А ну, давай оттуда! А ну, все вместе…
Абдулла приминает брезент палатки так, чтобы его можно было перетащить на пустое место перед ней. И нам вчетвером лишь с трудом удается это сделать. Теперь остался лишь металлический скелет, на котором сверху сидит Али.
– Али, спрыгивай! Будем разбирать…
Али встает на палаточных балках, рискованно балансируя, потом вдруг прыгает верхом на плечи Мирзы. Мирза чуть не падает под его весом.
– А н-ну с-слезай, г-гуль[16] п-пустынный!
Но Али плотно обхватил Мирзу за шею. И тот никак не может его сбросить, а мы все покатываемся со смеху. Масуд громко восклицает:
– Али, он тебе голову вскружил!
Али ухитрился сунуть ноги под мышки Мирзы и говорит:
