Рядом раздался голос:
– Можно?
Софья подняла глаза и увидела Егора. Он бесцеремонно присел рядом.
Ее зажигалка не работает… Егор взял у нее сигарету, прикурил и отдал ее обратно Софье.
И заговорил с притворным сочувствием:
– Жаль, Соня, я сам сюда любил прийти – лагманчика, шурпы хорошей поесть. А какие бризольки жарил твой Виталик… И музыка живая по вечерам. Нет, Соня, ей-богу, жалко.
Соня не выдержала, выкинула сигарету, так ни разу и не затянувшись. И бросилась с кулаками на Егора.
– Заткнись! Это ты, ты сволочь! И теперь я понимаю: то, что Виктора убили, – тоже твоя вина. Не поделил ты с ним что-то, вот и убрал с дороги! Я тебя упеку! Я сдам ментам все документы. Все, что ты проворачивал с наркотой. Все твои грязные делишки!
Егор засмеялся:
– Остынь, Соня. Не лезь на тропу войны. Сегодня – ресторан, завтра дом может сгореть с хозяйкой вместе.
Софья зарычала от бессилия:
– Я ненавижу тебя!
– А ты мне в гневе очень нравишься, – с гадкой улыбкой сказал Егор, – одно останавливает, что ты жена моего покойного друга. Слушай внимательно, красавица. Где твой щенок – мы скоро узнаем. А ненужные тебе бумажки ты мне вернешь. Иначе ни покоя, ни сна я тебе не гарантирую. Ты уже поняла, что ад пришел в твою жизнь.
* * *
Утром во дворе Павел делал зарядку с гантелями. Обернулся, словно почувствовав – Лена как раз открыла ставни.
– Доброе утро, Павел!
– Доброе! А Серега где?
– Он первым автобусом, шестичасовым, в соседний поселок на работу ездит. Вы помните, что вчера Свете обещали?
Павел обалдел:
– Я? Свете? А кто такая Света?
Лена расстроилась:
– Ну, здравствуйте, приехали! Подруга моя. Вчера за одним столом сидели. Вы ей сами обещали машинку починить!
По лицу Павла видно, что он плохо помнил вчерашний день. Не потому, что выпил. Пил-то он мало. А потому, что, кроме Лены, ему все стало неинтересно.
– Ну да, конечно! Света! А вы со мной пойдете?
Она кивнула:
– Ну конечно! Вы без меня в поселке и не найдете Светкин дом. Собирайтесь! Ой, погодите, я вам сейчас водичкой полью, умоетесь.
Она поливала ему водой из кувшина, а он с удовольствием умывался и все поглядывал на нее. Манила она его, как магнитом. Притягивала. И ничего он не мог с собой поделать.
И Лена неотрывно глядела на упругие Пашины мышцы, на сильные Пашины руки. И тоже взгляда оторвать не могла.
* * *
Спать в ту ночь не легла. Только переоделась и умылась. А теперь спешно собирала вещи.
Да, Егор шутить не любит. Ей не будет покоя, а уж Паше – тем более. Надо уезжать! В эту ночь она четко поняла: надо спасать себя и спасать его, этого сильного и красивого парня, который всего за неделю стал ей так дорог! Никогда еще Софья не была так влюблена.
«Они убегут, у нее есть деньги!» – успокаивающе повторяла она себе.
Софья вытащила из шифоньера ящичек с драгоценностями, кинула их в сумочку, потом открыла маленький сейф, где лежало множество бумаг. Документы, фотографии Егора с другими людьми. Соня запихала все в большой конверт, а конверт – в маленький женский кожаный портфельчик. Последними легли в тот портфельчик две увесистые пачки денег.
– Пока нам этого хватит.
Она подошла к зеркалу. Подкрасила губы, надела темные очки, взяла портфель.
– Заберу тебя с собой, Пашка. Заберу!
Глаза ее горели небывалым блеском отчаяния, решимости и любви…
Сторож открыл ворота – приехало такси.
Она остановилась по пути, достала деньги, протянула сторожу:
– Меня не будет какое-то время. Дом чтоб содержал в полном порядке. И никого не пускать, ясно?
– Слушаюсь.
Софья села в такси, сказала водителю:
– Отвезете меня в банк. Оттуда мне надо попасть в поселок Приморский. Идет?
* * *
Павел чинил старенькую швейную машинку во дворе у Светки. Та все крутилась вокруг:
– Она, конечно, старая, еще бабки моей, но настоящая, немецкая, зингеровская. Дед с войны привез, трофейная она, короче. Может, разберешься?
– Факт, что разберусь. Я в детдоме что только не ремонтировал. От ботинок до пишущих машинок. Отвертка у тебя есть?
– Я мигом! – Светка убежала в дом.
Они остались с Леной одни во дворе. Смущенно молчали.
Наконец Павел сказал:
– Как-то со Светкой мы быстро на «ты» перешли, а с вами на «ты» можно?
Лена нехотя пожала плечами:
– Можно.
– Значит, ты здесь родилась и выросла?
– Да, и жить здесь собираюсь всю жизнь. И детей здесь хочу рожать.
– Вот как, – усмехнулся Павел, – какая у тебя запрограммированная жизнь. Это же скучно, Лена. Жизнь – это «вдруг».
Лена испугалась.
– Я такого не понимаю. Да и спорить с тобой не буду. Каждый живет по-своему. И одной правды на всех нет.
Павел засмеялся:
– Вот хотел тебя разозлить, а ты даже не злишься. Ну, скажи: «Ты – дурак»!
– Не скажу! – отрезала она. – Ты не дурак. Просто тебя, наверно, много обижали. И тебе перед всем миром хочется права качать.
В этот момент из дома вышла Света с отверткой.
– Вот она, отверточка! Паша, а я вам там чаю вскипятила… А с утра пирогов напекла… Может, сначала перекусим, а потом починяйством займемся? А?
Света и впрямь расстаралась. Чего только не было на столе: и пирожки, и кулебяки, и варенье домашнее!
Только Павел ничего не ел. Он пил пустой чай и смотрел на Лену: как она улыбнулась, как зачерпнула ложечкой клубничное варенье, как повернулась в сторону, а непослушный рыжий локон из прически выбился. И бился теперь на ветру. Он и не думал никогда, что можно просто так долго любоваться другим человеком.
Так, между делом, он быстро починил машинку, и Лена заторопилась домой. Он выскочил за ней, лишь Света кричала им вслед:
– Подождите, подождите! Пирог не поели!
Павел, обернувшись из вежливости, крикнул:
– Да не до пирога сейчас, понимаешь!
Он боялся, что Лена убежит вперед, а он ее не догонит.
– Так я с собой положу, – вопила обиженная Светка. – Я ж сама пекла. Все утро!
Но ее уже никто не слышал.
Возвращались домой они берегом моря.
– Мне надо быстрее, Сережа уже с работы вернулся. Не хочу, чтобы он волновался.
– А я не хочу быстрее. Красиво здесь. И ты – рядом. – Он остановился и остановил ее.
Лена возмутилась:
– Как тебе не совестно такую ерунду говорить? Ты ж моему мужу друг! Он тебя братом зовет, а ты…
– Думаешь, прощения буду просить? Не буду. Я всегда мечтал встретить такую, как ты. Но встретил почему-то не я…
– Прекрати! – крикнула Лена.
– А вот не прекращу! Я привык так: что чувствую, то и говорю. Жить так надо, Лена. Ты мне нужна, очень нужна. Слышишь?
Он схватил ее за плечи. Лена вырвалась. И побежала прочь. Павел схватил камень и изо всех сил злобно кинул его в море…
Во дворе Серегиного двора строгали новые лавочки. Ну, чтобы все гости уместились!
Ольга чистила овощи и все рассказывала:
– Паша, хотели сначала в кафе справлять, оно у нас тут одно. Потом я думаю – такое бабло отдавать! Сами все приготовим, сами съедим. А в кафе, если честно, духотища, развезет всех, как выпьют-то. А выпить куплено немерено, сам знаешь… Не, будем здесь на свежем воздухе, от греха-то подальше…
Лена с полотенцем вышла из дома.
– Ленусик, ты куда? – спросила Ольга.
– Пойду быстро к морю, окунусь. Жарко мне, – мрачно ответила Лена, на которой буквально не было лица.
Море алело от закатного солнца. Лена вошла в воду и поплыла в волнах, радуясь морским брызгам. Плыла красиво, медленно, пытаясь не думать о нем. Просто плыла…
Из-за горки валунов за ней восхищенно наблюдал Павел, не в силах оторвать от нее глаз.
Лена вышла на берег. Рыжие волосы ее распустились по плечам. Капли воды еще не высохли на стройном теле. Лена шагала по песку и действительно была прекрасна…
Рука ее нагнулась к земле взять полотенце. Но полотенце поднял кто-то другой… Лена отшатнулась. Перед ней стоял Паша. Он тихо сказал:
– Говорить не умею, но одно скажу: поехали со мной.
– Ты псих! – Лена отступила назад.
– Нет, не псих. Ты одна мне нужна на белом свете.
– Я не поеду, не могу, я боюсь, – шептала Лена.
Павел схватил ее за руки:
– Ты вот только скажи: ты Серегу любишь так, по-настоящему, чтоб крышу сносило? Чтоб дышать не моглось? Чтоб небо на землю валилось? Ну, говори!
– Я не знаю, я не знаю, как это, – честно призналась она.
– А вот так, как я тебя люблю! Поехали! Садись в машину, и рвем. Что тебя тут держит? Брат в городе. Ты молодая, у нас вся жизнь впереди! – кричал он, заглушая рокот моря.
– Я не могу! Я тебя совсем не знаю… И это не твоя машина, – отбивалась она.
Павел выхватил у нее полотенце и бросил его на камни.
– Да, не моя! Бабы одной машина. Но ты мне дай срок, и, если ты будешь рядом, все у меня будет – и машина, и дворец, и луна с неба вместо лампочки. Все смогу для тебя, поехали! Не мучай меня!
– Нет! Нет!
Павел схватил ее, начал целовать.
Поначалу она вырывалась. А потом уже просто не было сил.
