Юноша долго пытался справиться с душем. Вода, бьющая из душевой насадки в разные стороны, была или ледяной или кипятком. Потап направил на Макара струю холодной воды, надеясь, что она разбудит его, наконец. Вода стекала с головы Макара, опускалась по плечам и груди вниз. Мокрые волосы прилипли к лицу, одежда намокла и разбухла. Но парень продолжал спать.
Оставив Макара в ванной, Потап вернулся в комнату, прикидывая в уме, чтобы еще предпринять, чтобы разбудить всех. Взгляд его упал на телевизор, висевший на стене. Найдя пульт, он включил телевизор на полную мощность. На экране появился толстяк в яркой рубашке, который вел шоу, рассказывая анекдоты.
– Извини, мои друзья, вряд ли оценят сейчас твои шутки, – сказал толстяку Потап и переключил телевизор на другой канал. В комнату ворвались громкие звуки рока.
– Это – то, что нужно! – вслух сказал Потап и оглядел комнату.
Девушки никак не реагировали на ужасающе громкую музыку и продолжали спать в тех позах, в которых их оставил Потап. Это его доконало окончательно: он больше не мог видеть всего этого.
* * *
Выбежав на улицу, Потап бросился к своему байку, оседлал его и нажал на газ.
– На фиг, этот чертов мотель! Надо убираться отсюда! Я смогу, я уеду!
Он выехал на шоссе и выжал скорость до максимально разрешенной. Потап мчался по шоссе, испытывая эйфорию от чувства свободы, охватившего его. Он обгонял машины, встречающиеся ему на пути, объехал по обочине пробку из грузовиков и фур, промчался мимо освещенной витрины круглосуточного магазина и горящей яркими огнями заправочной станции. В наушниках плеера гремела музыка, совпадающая с ритмами в душе Потапа.
Его верный байк мчался вперед и вперед. Ах, как он любил его!
Потап вспомнил, как кропотливо собирал мотоцикл из деталей. Многие их них он вытачивал сам на токарном станке в гараже отца. Как любовно протирал каждую из них, доводя до блеска. Он проводил в гараже все свободное от учебы время, зачастую и ночуя в нем.
Зато потом, когда мотоцикл был собран, его радости не было предела. Он помнил тот день, когда впервые вывел его из гаража, как бросились к нему все мальчишки из окрестностей, любуясь и восхищаясь сияющим на солнце байком. Потап помнил, как одобряюще похлопал его по плечу отец, как уважительно жали его руку механики.
Байк сполна отплатил своему создателю – он ни разу не подвел его. Вот и теперь он усердно уносил юношу все дальше и дальше от мотеля.
Неожиданно какой-то слабый звук вторгся в сознание Потапа, настойчиво пробиваясь сквозь грохочущую музыку. Этот звук все сильнее и сильнее стучался в голову Потапа, пока он ясно не расслышал:
– Помоги мне, Потап, спаси меня!
Это был голос Ксении, это она звала его на помощь.
– Какой же я эгоист, – подумал парень, – Как же я мог бросить свою девушку?
Он начал снижать скорость и, вскоре, развернувшись, помчался назад.
Ему не пришлось долго ехать, ему вообще не пришлось ехать. Он вновь сидел на лавочке во дворе мотеля, как будто и не уезжал никуда. В руках у него, как и прежде, была сигарета.
– Интересно, сколько сигарет я выкурил, пока «ехал» по трассе? А может быть, всего одну?
В его памяти всплыло прочитаное им раньше: «Структура времени меняется. Во сне оно растягивается, умещая в себе, как прошлое, так и будущее. В реальности время все больше сжимается».
«Еще чуть-чуть и сон совсем вытеснит нас из реальности, – думал Потап. – Скоро он не оставит нам ни одного шанса проснуться».
Бросив окурок на землю, Потап раздавил его ботинком. В свете фонаря он заметил темное пятно на правой штанине джинсов. Он наклонился, чтобы лучше его рассмотреть – это была моторная смазка.
– Черт, опять подтекает правый цилиндр! – подумал он и вдруг замер, разглядывая пятно.
– Стоп! Если смазка попала на штанину, значит, я все же уезжал из мотеля?
Он побежал к домику, у которого стоял мотоцикл. Парень положил руку на мотор – тот еще не остыл от быстрой езды.
– Мотор горячий, на джинсах – смазка. Значит, я действительно уезжал? Но как я оказался вновь на лавочке? Растерянный Потап вновь и вновь клал руку на мотор, ощущая его тепло, проводил ладонью по масляному пятну на джинсах.
– Этот сон, действительно, вышел из-под нашего контроля. Такое впечатление, что он управляет не только нами, но и самой реальностью. Все труднее становится понять, чему верить, а чему – нет.
* * *
Потап направился к своему домику и тут заметил, что он, как и весь мотель, погружен во тьму.
– Почему не горит ни одно окно? Почему звала на помощь Ксения? Что случилось? – вопросы сыпались один за другим, пока он бежал к дому.
Он остановился на крыльце, взявшись за ручку двери, и никак не мог решиться ее открыть. Он боялся того, что может увидеть за дверью: может быть, там уже никого нет, и все друзья исчезли?
Продолжал стоять на месте, Потап вдруг увидел самого себя, входящего в дверь домика и то, как он идет по коридору, а затем в полной темноте обходит все комнаты. Он смотрел то на себя, движущегося внутри дома, то на свою руку, все еще лежащую на ручке закрытой двери. Его двойник, не спеша, обошел все комнаты и вернулся на крыльцо.
Потап резко рванул дверную ручку и вбежал в помещение. Яркий свет ослепил юношу. Перед ним, на кровати, сидел Макар. Кровати девушек были смяты и пусты.
– Где Ксения и Лана? – с трудом выговорил Потап, обращаясь к Макару. Его желваки ходили ходуном, кулаки сжимались и разжимались.
– Я не знаю, – ответил Макар, – Я только что проснулся. Я лежал почему-то под душем в ванне.
Макар показал свою мокрую одежду, с которой все еще стекала вода.
– Когда я вошел в комнату, девушек тут уже не было.
Потап еще раз осмотрел комнату, заглянул даже под кровати. И вдруг заметил, что сквозняк катает по полу серые комки. Наклонившись, он поднял их: это опять были клочки волчьей шерсти.
– Откуда это здесь?
Потап начал наступать на Макара.
– Откуда я знаю? А что это?
– Это – волчья шерсть.
– Что ты несешь? Откуда здесь волчья шерсть? – изумился Макар.
Потап швырнул клочок шерсти в лицо Макару. Тот, поймав его, брезгливо смотрел на грязный, дурно пахнущий комок.
Подняв глаза на Потапа и увидев его холодный взгляд, Макар побелел:
– Что, ты хочешь сказать, что здесь был настоящий волк?
Лицо Макара стало совсем белым, будто от него отхлынула вся кровь. Он начал пятиться от Потапа, который смотрел на него с ненавистью.
– Это – все ты! – Потап был в бешенстве. – Что ты сделал с девушками?
Он схватил перепуганного Макара и начал его трясти.
– Ты у меня за все ответишь! Говори, сейчас же, что ты сделал с Ксенией и Ланой?
– Потап, поверь мне! Я, правда, не знаю, что с ними случилось. Я сам зашел в комнату за минуту до тебя, – пытался оправдаться Макар.
Но Потап уже не слушал его. Мощным ударом он сбил Макара с ног и продолжал наносить удары один за другим. Макар пытался сопротивляться, но у него не было шансов. Потап физически был намного сильнее друга, кроме этого он имел выигрышную позицию. Он сидел верхом на Макаре и продолжал избивать его кулаками. Он все бил и бил, повторяя: «Ты за все ответишь, ответишь, ответишь!»
Остановился он только тогда, когда понял, что Марк уже давно замолк и не оказывает никакого сопротивления. Поднявшись с неподвижного тела, Потап, напоследок, изо всей силы пнул потерявшего сознание Макара по голове.
Пошатываясь, он подошел к своей сумке, достал из нее маркер и, подойдя к стене с надписью «Разбуди Спящего!», дописал ниже еще одну фразу: «Не давайте Сну овладеть вами!»
* * *
Потап вышел из комнаты и пошел, куда глаза глядят. Он не заметил, как вышел за территорию мотеля, с противоположной от шоссе стороны. Густой лес подступал здесь вплотную к забору мотеля.
– Где-то я уже видел этот лес? Кажется, он снился мне раньше.
Парень вошел в лес. Его окружили черные безжизненные деревья. Они равнодушно наблюдали за ним, замерев, словно призраки, в белесом тумане. Потап шел вперед, не останавливаясь, раздвигая сухие ветки. Он хотел уйти от мотеля как можно дальше. Впервые в жизни ему было одиноко.
Впереди, в густом тумане, замаячила стена засохшего кустарника. Потап подходил к ней все ближе и ближе, пока не разглядел, что меж черных кустов застыла огромная, зловещая масса. Она была неподвижна, но от нее исходила явная угроза.
– Я не успел в прошлом сне рассмотреть, кто это, – подумал Потап. – Пожалуй, не стоит мне идти дальше. Если я зайду в этот кустарник, то никогда уже не выйду из него.
Но вопреки этой здравой мысли, он продолжал идти дальше, казалось, кусты засасывают его. Неожиданно пронесся холодный ветер, наполняя застывшую тишину мощным гулом. Потап почувствовал, как по его коже побежали мурашки – нет, не от ледяного ветра, а от мелодии, принесенной им. Эта мелодия стала стучаться в голову Потапа.
– Бай-бай, бай-байПоди, Бука, на сарай,Коням сена подавай.Кони сена не едят,Все на Буку глядят.Моя детка не спит,Все на Буку глядит.
И тут Потап вспомнил, что именно эту песенку чаще всего перед сном пела ему бабушка. Больше всего на свете, он боялся, что его заберет эта Бука. Особенно страшно было от того, что бабушка не говорила, как выглядит эта Бука, а детское воображение придумало себе наиболее страшный образ.
