Хилари, запинаясь, повторила его.
– Совершенно верно, но почему вы не отозвались сразу, как было велено?
– Вы не понимаете. Я была больна. Я перенесла авиакатастрофу и попала в больницу с сотрясением мозга. Это подействовало на мою память. Все, что было давно, я хорошо помню, а вот недавние события как в тумане. – Она стиснула голову ладонями и продолжала, стараясь говорить дрожащим голосом: – Вы не понимаете, как это страшно. Я чувствую, что забыла важные вещи, но чем сильнее стараюсь их вспомнить, тем реже мне это удается.
– Да, – кивнул Лорье, – катастрофа произошла весьма некстати. – Он говорил холодно и деловито. – Возникает вопрос, хватит ли у вас сил и смелости продолжать путешествие?
– Конечно, хватит! – воскликнула Хилари. – Мой муж… – Ее голос снова дрогнул.
Француз улыбнулся не слишком приятной кошачьей улыбкой:
– Насколько я понимаю, ваш муж с нетерпением вас ожидает.
– Вы и представить не можете, – сказала Хилари, – какими для меня были эти месяцы после его отъезда.
– Как по-вашему, британские власти пришли к определенному выводу насчет того, что вам известно, а что нет?
Хилари развела руками:
– Откуда мне знать? Они казались удовлетворенными.
– И тем не менее… – Он не договорил.
– Вполне возможно, – медленно произнесла Хилари, – что за мной следят до сих пор. Я ничего не замечала, но с тех пор, как покинула Англию, чувствовала, что нахожусь под наблюдением.
– Естественно, – холодно заметил Лорье. – Иного мы и не ожидали.
– Я подумала, что должна вас предупредить.
– Моя дорогая миссис Беттертон, мы не дети. Мы знаем, что делаем.
– Простите, – робко сказала Хилари. – Боюсь, что я полная невежда.
– Ваше невежество не имеет значения, покуда вы будете повиноваться.
– Я буду повиноваться, – тихо отозвалась Хилари.
– Не сомневаюсь, что со дня отъезда вашего мужа за вами в Англии внимательно следили. Тем не менее сообщение дошло до вас, не так ли?
– Да.
– А теперь я сообщу вам дальнейшие инструкции, мадам.
– Я вас слушаю.
– Послезавтра вы отправитесь в Марракеш, как вы планировали в соответствии с вашими заказами.
– Хорошо.
– На следующий день после прибытия туда вы получите телеграмму из Англии. Не знаю ее содержания, но она заставит вас срочно изменить планы и возвратиться в Англию.
– Я должна вернуться в Англию?
– Пожалуйста, слушайте. Я еще не закончил. Вы закажете билет на самолет, вылетающий на следующий день из Касабланки.
– А если я не смогу его заказать? Если все билеты проданы?
– Они не будут проданы. Все устроено. Вам ясны инструкции?
– Да.
– Тогда, пожалуйста, возвращайтесь к вашему гиду. Вы достаточно долго пробыли в дамском туалете. Между прочим, вы подружились с американкой и англичанкой, которые остановились в «Пале-Джамель»?
– Да. Я совершила ошибку? Но этого было трудно избежать.
– Никакой ошибки – это прекрасно соответствует нашим планам. Если вы убедите одну из этих женщин сопровождать вас в Марракеш, тем лучше. Прощайте, мадам.
– До свидания, мсье.
– Маловероятно, чтобы мы встретились снова, – без особого интереса сообщил мсье Лорье.
Хилари вернулась в женский туалет. На этот раз другая дверь оказалась незапертой. Вскоре она присоединилась к гиду в чайной.
– Я достал очень приятную машину, – сказал ей гид. – Теперь мы совершим прекрасную и познавательную поездку.
Экскурсия продолжалась согласно плану.
– Значит, завтра вы отбываете в Марракеш? – спросила мисс Хезерингтон. – Недолго же вы пробыли в Фесе. Возможно, было бы проще сначала поехать в Марракеш, затем в Фес, а потом вернуться в Касабланку?
– Очевидно, – отозвалась Хилари, – но трудно зарезервировать номер в гостинице. Здесь так много народу.
– Только не англичан, – печально заметила мисс Хезерингтон. – В наши дни за рубежом редко встретишь соотечественника. – Она оглянулась вокруг и добавила: – Всюду одни французы.
Хилари улыбнулась. Казалось, для мисс Хезерингтон не имел значения тот факт, что Марокко является французской колонией. Все зарубежные отели она рассматривала как прерогативу английских путешественников.
– Французы, немцы и греки, – с усмешкой промолвила миссис Келвин Бейкер. – Этот неопрятный старикашка, кажется, грек.
– Мне говорили, что грек, – сказала Хилари.
– Выглядит важной персоной, – заметила миссис Бейкер. – Видите, как официанты пляшут вокруг него?
– Зато англичанам в наши дни не уделяют никакого внимания, – пожаловалась мисс Хезерингтон. – Всегда дают им самые скверные комнаты – раньше такие занимали только горничные и слуги.
– Ну, я не могу пожаловаться на условия проживания с тех пор, как прибыла в Марокко, – сказала миссис Келвин Бейкер. – Каждый раз меня помещают в удобную комнату с ванной.
– Еще бы – ведь вы американка, – с горечью произнесла мисс Хезерингтон и нервно защелкала спицами.
– Мне бы очень хотелось уговорить вас поехать со мной в Марракеш, – сказала Хилари. – Было так приятно встретить здесь вас обеих. Путешествовать одной очень скучно.
– Я уже была в Марракеше, – отрезала мисс Хезерингтон.
Однако миссис Келвин Бейкер предложение, очевидно, показалось привлекательным.
– Это идея, – заметила она. – Прошло уже больше месяца с тех пор, как я побывала в Марракеше. С удовольствием бы съездила туда снова. Я могла бы показать вам город, миссис Беттертон, и уберечь от навязчивых личностей. Когда где-нибудь побываешь и успеешь оглядеться, то начинаешь лучше ориентироваться. Пойду в бюро – узнаю, можно ли это устроить.
Когда она вышла, мисс Хезерингтон ядовито заметила:
– Вот таковы все американки. Носятся с места на место – сегодня Египет, завтра Палестина. Иногда мне кажется, что они сами не знают, в какой стране находятся.
Поднявшись и собрав вязанье, она кивнула Хилари и удалилась. Хилари посмотрела на часы. Этим вечером ей не хотелось переодеваться к обеду. Она сидела одна в темной комнате с восточными занавесями. Вошел официант, включил две лампы и снова вышел. Лампы были тусклые, и в помещении царили приятный полумрак и чисто ориентальная безмятежность. Хилари откинулась на спинку дивана, думая о будущем.
Только вчера она спрашивала себя, не высосано ли из пальца все это дело, которым ей поручили заниматься. А теперь она готовилась отправиться в настоящее путешествие. Нужно соблюдать осторожность – ей нельзя ошибаться. Она должна быть Оливией Беттертон, умеренно образованной, довольно невзрачной, обладающей «левыми» убеждениями и преданной своему мужу.
– Мне нельзя ошибаться, – пробормотала Хилари себе под нос.
Здесь, в Марокко, она ощущала себя как в волшебной стране. Казалось, стоит потереть стоящую рядом медную лампу, как появится джинн! Подумав об этом, Хилари вздрогнула. Из-за лампы неожиданно появились маленькое сморщенное лицо и козлиная борода мистера Аристидиса. Он вежливо поклонился и спросил, прежде чем сесть рядом:
– Вы позволите, мадам?
Хилари ответила утвердительно.
Вынув портсигар, Аристидис предложил ей сигарету. Она взяла ее, и он также закурил.
– Вам нравится эта страна, мадам? – после паузы осведомился старик.
– Я пробыла здесь очень недолго, – ответила Хилари, – но нахожу ее очаровательной.
– А вы побывали в старом городе? Он вам понравился?
– По-моему, он чудесен.
– Да, чудесен. За его стенами и на узких улочках словно оживают древние тайны, интриги и страсти. Знаете, о чем я думаю, мадам, когда хожу по улицам Феса?
– Нет.
– Я думаю о вашей Грейт-Вест-роуд в Лондоне. О промышленных зданиях по обе стороны дороги, о людях внутри, которых вы ясно можете видеть, проезжая мимо в автомобиле, благодаря неоновому освещению. Там нет ничего таинственного – даже окна не имеют занавесок. Весь мир может наблюдать за тем, что происходит в этих зданиях, за работой, которая там ведется. Это похоже на муравейник со срезанной верхушкой.
– Вас привлекает контраст? – с интересом спросила Хилари.
Мистер Аристидис кивнул головой, напоминающей черепаховый панцирь.
– Да, – сказал он. – Там все открыто, а на улицах старого Феса все во мраке… Но… – Он склонился вперед и постучал пальцем по медному кофейному столику. – Но везде творится одно и то же. Те же жестокости, угнетение, жажда власти, мошенничество.
– По-вашему, человеческая натура везде одинакова? – осведомилась Хилари.
– Во всех странах. В прошлом и настоящем всем правят две вещи – жестокость или благодеяние! Иногда и то и другое одновременно. – Он продолжал, почти не делая паузы: – Мне сказали, мадам, что вы недавно пережили авиационную катастрофу в Касабланке?
– Да.
– Я вам завидую, – неожиданно заявил мистер Аристидис.
Хилари изумленно уставилась на него. Старик снова энергично кивнул:
– Да, вам можно позавидовать. Вы приобрели уникальный опыт. Мне бы хотелось пережить нечто подобное. Побывать в двух шагах от смерти и остаться в живых! С тех пор вы не чувствуете себя по-другому, мадам?
