образе мышления смертных, способно довольно точно предсказать, как именно данный смертный отреагирует практически на что угодно. – Уриил указал на меня. – Например, как он может отреагировать на простую ложь, поданную точно в нужный момент.
Уриил махнул рукой, и мы вдруг оказались все в той же подсобке церкви Святой Марии. Только я не лежал на доске поверх раскладушки. Точнее, я именно это и делал, но при этом еще и стоял у двери рядом с Уриилом, глядя на самого себя.
– Помните, о чем вы тогда думали? – спросил меня Уриил.
Я помнил. На самом деле, я помнил все с кристальной ясностью.
– Я думал, что мне уже приходилось терпеть поражение. Что из-за моих промахов погибали люди. Но что эти люди – не моя плоть и кровь. Не мой ребенок. Что я проиграл. Что меня победили. – Я покачал головой. – Я помню, как сказал себе, что все кончено. И что все это по моей вине.
– А, – кивнул Уриил, дослушав меня до конца, и поднял руку, – теперь смотрите.
Я удивленно заморгал, но послушно уставился на себя, лежавшего на раскладушке.
– Я не… – начал я и нахмурился.
Тени в комнате выглядели как-то странно, а еще…
– Вон, – произнес Уриил, указывая.
Свет лился из его руки, словно из внезапно открывшегося окошка. Он осветил всю комнату, обозначив все находившееся в ней еще рельефнее, – и тут я увидел.
Стройная тень пригнулась у раскладушки – неясная, почти неразличимая даже в свете Уриила, но она здесь определенно присутствовала, нашептывая что-то мне на ухо.
– И это все по твоей вине, Гарри.
Мысль, воспоминание о ней мгновение звенели эхом у меня в голове, и я поежился:
– Этот… эта тень. Это ангел?
– Был когда-то, – ответил он, и голос его звучал совсем мягко и бесконечно горько. – Очень, очень давно.
– Один из Падших, – выдохнул я.
– Да. Который знал, как лгать вам, Гарри.
– Что ж, пожалуй. Корить себя за собственные ляпы не совсем, э-э-э… совершенно нехарактерно для меня, приятель.
– Я знаю, и этот тоже, – он кивнул в сторону тени. – Это сделало ложь еще разрушительнее, поскольку против вас использовали вашу же тактику. Это создание знало, что делает. Тут главное – расчет времени. В абсолютно точный момент, при нужном состоянии ума одного-единственного слова, внедренного в ваши мысли, достаточно, чтобы подтолкнуть вас к нужному решению. – Уриил посмотрел на меня и слабо улыбнулся. – Оно добавляет нужное количество гнева, угрызений совести, самобичевания и отчаяния и заставляет прийти к выводу, что самоуничтожение – единственный оставшийся у вас выход. Это лишает вас свободы. – В глазах его снова появилась сталь. – При возможности я стараюсь обезвредить действия такого рода. Когда у меня нет такой возможности, мне позволено восстанавливать равновесие.
– Все равно не понимаю, – сказал я. – Как мое возвращение в Чикаго на несколько ночей может восстановить равновесие?
– О, само по себе не может, конечно, – согласился Уриил. – Боюсь, я могу служить единственно зеркалом противозаконной акции.
– Вы… что, тоже нашептали мне пару слов на ухо?
– Нашептал. Но не два, а семь, – уточнил он. – То, что вы сделали, было… осознанно.
– Осознанно? – переспросил я.
– Я не имел прямого отношения к вашему возвращению. По моему суждению, это должно было произойти, но требовать, чтобы вы вернулись в Чикаго, никто не мог, – спокойно произнес Уриил. – Вы вызвались добровольно.
Я закатил глаза:
– Ну да. Конечно. Потому что троим моим друзьям угрожала смерть, если бы я отказался.
Уриил выразительно заломил бровь. Потом полез в карман куртки и достал сотовый. Он нажал пару кнопок, включил громкую связь, и я услышал гудки.
– Мёрфи, – отозвался баритон капитана Джека.
– Что это Дрезден говорит мне насчет троих друзей, которым грозила опасность?
– Дрезден… – отсутствующим тоном произнес Джек, словно роясь в памяти и не находя ничего.
Уриил, похоже, начал немного раздражаться. Он явно не купился на этот тон.
– Высокий, тощий, бесцеремонный, посланный в Чикаго искать своего убийцу.
– А, этот, – сказал Джек. – Вы о нем?
– Да, – сказал Уриил.
Последовала бесхитростная пауза.
– А что насчет его? – спросил Джек.
Уриил, благослови Господь его ангельское сердце, на мгновение закрыл глаза и сделал глубокий, успокаивающий вдох.
– Колин, – укоризненным родительским тоном произнес он.
– Возможно, я мог сказать что-то в этом роде, – сказал Джек. – А что? У парня куча друзей. Друзья бегают по городу и сражаются с монстрами. Я так прикинул, что по меньшей мере трое из них пострадают, если его не окажется рядом, чтобы им помочь. По мне, вполне логично.
– Колин, – повторил Уриил голосом, полным бездонного разочарования и еще капельки гнева. – Вы солгали.
– Я предположил, – возразил капитан Джек. – И направил его на правое дело, разве не так?
– Колин, наша цель – защищать свободу, а не решать, как ею пользоваться.
– Все, что я ему сказал, формально являлось правдой, более или менее, и в результате я выполнил свою работу, – упрямо заявил Джек. – Послушайте, сэр, будь я безупречен, я вряд ли работал бы здесь.
И дал отбой. Так просто взял и нажал на кнопку. Говоря по громкой связи с долбаным архангелом.
Я ничего не мог с собой поделать. Я расхохотался:
– Меня просто втянули во всю эту историю… Звезды и камни, и вы даже не догадывались, что он… Большой плохой ангелочек, а мозги вам запудрили, как… Ох!
Я бросил попытки говорить и просто смеялся.
Уриил посмотрел на телефон, потом на меня, а затем, явно сбитый с толку, убрал гаджет в карман:
– Не имеет значения, насколько хорошо я, как мне кажется, изучил ваше племя, Гарри. Им вечно удается найти способ испытать мое терпение.
Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы совладать со своим смехом, но я справился.
– Послушайте, Ури, я не хочу сказать, что…
Архангел смерил меня столь ледяным взглядом, что слова застыли у меня в горле.
– Гарри Блэкстоун Копперфилд Дрезден, – тихо произнес он – и сделал это абсолютно верно, назвав мое имя голосом, полным той абсолютной власти, которая так действовала мне на нервы. – Не пытайтесь фамильярничать с моим именем. Та его часть, которую вы опустили, имеет существенное значение для того, кем и чем я являюсь. Вы меня поняли?
Я не понял. Но его слова дали мне понять – не заподозрить, но знать наверняка, – что этот парень одной своей мыслью способен уничтожить меня вместе с планетой, на которой я стою. На самом деле, если то, что я читал об архангелах, правда, Уриил, вероятно, мог разнести в пыль все планеты. Все до единой. Во всей Вселенной.
А еще я знал: то,
