class="p1">Мистер Холли поманил ее к себе, и вместе с другими волонтерами она пошла следом за женщиной чуть старше тридцати, в белом лабораторном халате, к склону модели кратера. Женщина, дружелюбно улыбаясь, выдала каждому волонтеру по пакету с моделями деревьев и цветущих кустарников и показала, как их посадить на горных склонах. Джиэль с радостным волнением принялась копать землю и аккуратно сажать искусственную растительность.
– В ближайшие дни нам потребуются еще волонтеры! – крикнул мистер Холли. – Очень важное задание – наблюдать за опытными полями и зоной фермерства. Если кому-то это интересно, пожалуйста, обращайтесь к мисс Мэтьюз.
Он указал на женщину в белом халате. Джиэль выпрямилась, отряхнула землю с платья и крикнула:
– Я готова помочь!
Мисс Мэтьюз засмеялась:
– Спасибо, милая. Но нам нужны взрослые.
– Мне восемнадцать!
– Правда? Ну хорошо. Может быть, попозже внесешь свое имя в список добровольцев? Через несколько дней мы будем проводить собеседования.
– Собеседования? – умоляюще проговорила Джиэль. – А вы не позволите мне поработать прямо сейчас?
– Милая девушка, это тяжелая работа, ей надо отдаваться полностью. На некоторых участках эксперимента потребуется круглосуточное дежурство.
– Это не проблема! – воскликнула Джиэль и чуть погодя добавила: – Я целиком и полностью отдам себя работе.
Мисс Мэтьюз усмехнулась и еще немного поговорила с Джиэль. Джиэль засыпала ее вопросами, мисс Мэтьюз терпеливо отвечала. Джиэль хотелось разузнать, что собой представляет опытное поле, и мисс Мэтьюз ей ответила, что это, вероятно, будет самое первое поле на Марсе под открытым небом, а не под стеклянным колпаком. Джиэль вскрикнула от восторга. Конечно же, она станет частью истории, участвуя в таком величественном шаге вперед.
Все волонтеры старательно работали. Солнце встало в зените, а потом начало клониться к горизонту. Модель склонов кратера теперь выглядела очень живо. Тут появились поля, электростанции, районы, сады. По лесам и полям были расставлены фигурки животных, их мордочки выглядывали из-за деревьев.
Маленькие фигуры людей в кратере словно бы перекликались с теми, кто трудился над моделью. Это была сцена творения, в которой миф и реальность служили идеалами друг для друга.
В три часа пополудни, когда все волонтеры отошли в сторону, к модели кратера подъехала тяжелая цистерна с водой, подобная величественному титану из древнейших времен, чье чудовищное стальное тело было наполнено сладчайшим нектаром жизни. Массивная цистерна слегка наклонилась, и в модель кратера хлынула вода. Это было похоже на благословение богов. Дно кратера превратилось в бурлящее озеро. Поверхность воды медленно поднималась вверх, и в это время большая лампа над кратером наконец зажглась. Обрамленные колпаком желтые лучи света устремились к одному склону кратера, осветили часть озера и скалистые откосы. Всё это происходило медленно и торжественно, в соответствии с размерами модели.
– Мои дорогие друзья, – возгласил мистер Холли, стоя на верхней ступени лестницы перед входом в музей, – нам воистину повезло в том, что мы стали свидетелями самых запоминающихся и ярких поворотных моментов в истории человечества. Впервые люди, применяя свой разум, переделают природу на планетарном уровне одним движением. Слияние мощи человечества и природы – это слава Марса, это наш первый шаг к будущему в качестве людей независимых, самый главный шаг! Поучаствовать в этом и вложить свои силы в такую грандиозную кампанию – самая великая честь для всех, кто живет в наше время!
Джиэль слушала торжественную речь. Радость и волнение наполняли ее сердце. Глядя на наполняющееся водой новорожденное озеро, на величественное кольцо гор, обрамлявших модель кратера, и видя, как над озером уже собирается туманная дымка, как она обволакивает озаренные солнцем склоны, Джиэль словно бы уже чувствовала прикосновение свежего ветерка к лицу, ощущала благоуханные ароматы цветов, слышала птичьи трели. На ее глаза набежали слезы.
Озеро стало довольно глубоким. В волнах колыхались искусственные водоросли, отчего вода приобрела зеленоватый оттенок. Под светом мощной лампы освещенные и затененные участки модели кратера приобрели разную температуру. Вода превращалась в пар, пар поднимался вверх и со временем конденсировался в облака. Когда облака стали более густыми, изумленные зрители стали перешептываться. Прошло еще немного времени. Облака кружились над чашей кратера. Наконец крошечные частички пыли в воздухе пропитались влагой настолько, что на склоны горы полился легкий дождь и омочил зеленые искусственные заросли. Все радостно захлопали в ладоши.
Джиэль смотрела, как дождь падает на посаженные ею деревья и цветы. Она была так потрясена, что не могла произнести ни слова.
* * *
Весь день Джиэль пребывала в таком волнении, что у нее даже не было времени подумать о том, куда они с Руди пойдут на следующий день.
На самом деле, Руди пригласил ее в лабораторию, где изготавливали фотоэлектрические мембраны. Джиэль была так взволнована, что толком не расслышала, куда именно он ее приглашает. А вот если бы она слушала внимательно, она бы поняла, что такие мембраны изготавливают вовсе не в мастерской Руди, а в мастерской Пьера.
Пьер
«Джиэль – мой свет», – думал Пьер.
Всякий раз, мысленно произнося эти слова, Пьер ощущал едва заметное отчаяние. Он был ровесником Джиэль, они учились в одном классе, были партнерами в научной лаборатории, даже в интернатуре учились вместе. Он знал Джиэль так же хорошо, как свои цветы. Она была ярчайшим лучом света, а он был рад возможности оставаться в ее тени. Она была веселая, полная жизни – абсолютная противоположность Пьера. Она всегда вела себя честно и отважно, и именно это Пьеру больше всего нравилось в ней. Он сам этих качеств был лишен, и ему нравилось наблюдать за Джиэль, видеть, как она смеется или сердится. Если ему удавалось смотреть на нее издалека, если он мог хоть разок ее рассмешить, если он мог просто слушать ее чистый и мелодичный голос – это было истинное блаженство.
Пьер смиренно наблюдал за Джиэль. Они с Руди шагали впереди него, болтали и смеялись, глядя по сторонам. У Пьера до боли сжималось сердце. Он был не дурак. Как только Руди вошел в его лабораторию вместе с Джиэль, Пьер сразу понял, что нужно брату Люинь. Но он молчал. Он ничего не говорил и никак не выдавал свои чувства. На всем пути от офиса до цеха он не издал ни звука. Говорили только Руди и Джиэль между собой.
– У Пьера множество творений, – сказал Руди Джиэль и, обернувшись, бросил взгляд на Пьера.
– Это точно, – со смехом кивнула Джиэль. – В школе он всегда был самым лучшим учеником. Помню, как он мгновенно решал задачки по математике, на которых все остальные спотыкались. Невероятно!
Руди кивнул и небрежно бросил:
– У нас новый план. Отражающая
