Ирландская независимость не стояла на повестке дня союзников. Однако во вторую неделю апреля в Риме по инициативе и при поддержке союзников состоялся конгресс угнетенных народов, призванный стимулировать угнетенные массы и национальные меньшинства в Германии и Австро-Венгрии отстаивать свое право на создание «полностью независимых национальных государств» после окончания войны. Даже итальянское правительство, испытывавшее тяжелейшее давление из-за боевых действий на Изонцо и в Трентино, признало право южных славян на независимость, несмотря на лелеемые ранее надежды на существенную территориальную экспансию Италии на Далматинском побережье. Представители чехословацкого, южнославянского и польского национальных комитетов сидели в Риме бок о бок с поддерживающими их публицистами и профессорами стран-союзниц и многими итальянскими журналистами, освещавшими это событие. Среди них был и Бенито Муссолини.
Этой весной в Канаде возродились антивоенные настроения, которые в конце 1917 г. привели к тому, что многие мужчины стали отказываться от воинской службы. В Квебеке по закону о воинской повинности на призывные пункты в марте должны были явиться 320 человек, но по крайней мере сто решили этого не делать. К 1 апреля почти все эти «дезертиры» были арестованы, после чего активисты отказа от воинской службы по идейным соображениям разграбили и подожгли здание, в котором находился призывной пункт. Затем открыли огонь по военным, которых направили, чтобы их разогнать. «Банда использовала винтовки, пистолеты и кирпичи, – сообщала газета Times. – Армия сочла необходимым для самозащиты применить пулемет». Погибли четыре гражданских лица. Чтобы разрядить ситуацию, канадское правительство распорядилось временно прекратить аресты уклоняющихся от военной сдужбы.
На Западном фронте ситуация для союзных сил ухудшалась. 10 апреля британцы оставили Месен, который огромной ценой отвоевали девять месяцев назад. Почти все офицеры британских химических рот пострадали от немецких химических снарядов. «Ад продолжается, – записал в этот день в дневнике один из них, Дональд Грентем. – Гунны приближаются к Бетюну. Уничтожают все на своем пути. Царит полный хаос. Все бегут. Беженцы запрудили все дороги. Нам пришлось бросить на складах множество снаряжения».
Шесть дней союзники удерживали оборону за рекой Лис. 11 апреля Хейг издал знаменитый Особый приказ дня, в котором говорилось: «У нас нет иного пути, кроме продолжения борьбы. Каждую позицию необходимо защищать до последнего: никакого отступления. Нас прижали к стенке, но мы верим, что справедливость на нашей стороне, и каждый из нас должен сражаться до конца». По словам Веры Бриттен, чей госпиталь с тяжелоранеными теперь оказался гораздо ближе к линии фронта, «в этот день в госпитале царил боевой дух, и, хотя нам лишь вкратце передали суть обращения Хейга, каждая из нас решила для себя, что, несмотря на вражеские самолеты, носящиеся прямо над головами, и немцев, надвигавшихся на нас от Абвиля, до тех пор, пока раненые остаются в Этапле, никакого «отступления» не будет».
Через несколько дней после приказа Хейга Вера Бриттен возвращалась из спального помещения в госпиталь. Ей пришлось остановиться, чтобы пропустить большую колонну военнослужащих, двигавшихся по главной дороге. «Они быстро шагали в направлении Камье, – позже вспоминала она, – и, хотя вид марширующих солдат был мне слишком знаком, чтобы вызывать любопытство, в их движении ощущалась такая необычная, мощная сила, что я засмотрелась на них с неожиданным интересом. Они выглядели крупнее обычных людей, их стройные, высокие фигуры служили ярким контрастом с низкорослыми армиями бледных новобранцев, к которым мы привыкли. Глядя на их чистые, опрятные мундиры, я сначала подумала, что это офицеры, но все они офицерами явно быть не могли – их было слишком много. Они казались мне «томми», посланными самим небом. Может быть, это какой-то новый полк из наших истощенных доминионов, думала я, наблюдая, как они идут в едином строгом ритме, полные достоинства и спокойного сознания собственной силы. Но я слишком хорошо знала колониальные войска. Эти солдаты были совсем другими, они были уверены в себе по сравнению с агрессивными австралийцами и полны самообладания, в отличие от нервных новозеландцев». Затем она услышала взволнованный крик из группы медсестер, стоявших сзади: «Смотрите! Смотрите! Это же американцы!»
Среди тех, кто сопровождал американских военнослужащих в пути через Атлантику, был исследователь Антарктики сэр Эрнест Шеклтон. В апреле, перебравшись из Нью-Йорка в Ливерпуль, он написал другу: «Конвой состоял из двенадцати кораблей, на них из Штатов прибыло 25 000 солдат. Когда мы вошли в опасную зону, нас встретили семь эсминцев. Это оказалось нелишним, потому что на следующий день нас атаковали две подводные лодки. Но прежде чем они успели выпустить торпеды, один из наших эсминцев сбросил глубинные бомбы. Одна из лодок гуннов взорвалась, а другая скрылась. У нас на борту было 3000 человек».
Пока американцы не выдвинулись на фронт, все союзные войска – британские, австралийские, новозеландские, южноафриканские, французские и бельгийские – были вынуждены отступать. 12 апреля в бой была брошена британская дивизия, переведенная с Итальянского фронта. В этот же день в небе над Мервилем в воздушных боях приняли участие 170 британских самолетов. Они сбили пять самолетов противника, но при этом потеряли десять своих. Натиск противника остановить не удавалось, но от постоянного напряжения немцы начали выдыхаться. «Мы все крайне истощены и утомлены, – записал 15 апреля принц Рупрехт Баварский. – Со всех сторон слышу жалобы на невозможность размещения солдат и лошадей в полностью опустошенной местности и на тяжелые потери от бомб, особенно лошадей, которых негде укрыть».
15 апреля британцы оставили хребет Пасхендале, всего пять месяцев назад захваченный ценой огромных потерь. Хейг и Фош обратились к американским войскам с призывом немедленно вступить в бой. Генерал Першинг, три месяца назад пообещавший французам и британцам, что начнет по возможности направлять на фронт свои части, в этот день обратился к девятистам офицерам 1-й дивизии: «Вам предстоит схватка с беспощадным врагом, ослепленным своими победами. Встречайте же их как истинные американцы! Когда будете бить – бейте изо всех сил и не останавливайтесь. Нам неведомо слово «поражение».
Необходимость американского участия была очевидна повсюду и ежедневно. 16 апреля в плен сдались более тысячи новозеландцев. Через четыре дня к югу от Ипра немцы предприняли массированный артобстрел, выпустив миллион снарядов с горчичным газом, фосгеном и дифенилцианарсином: 2000 тонн отравляющих веществ. Пострадало более 8000 британских солдат, 43 погибли.
Продолжалась война в воздухе, но не всегда с преимуществом немцев. 7 апреля «цеппелин» L-59, сбросивший 6350 килограммов бомб на итальянскую военно-морскую базу в Неаполе и близлежащий сталелитейный завод, на обратном пути загорелся в воздухе, взорвался и рухнул в Адриатическое море. В живых не осталось никого из 22 членов экипажа. 20 апреля самый известный немецкий воздушный ас барон Манфред фон Рихтгофен, Красный Барон, сбил восьмидесятый самолет противника за немецкой линией фронта в районе Виллер-Бретоннё. Летчик, 19-летний уроженец Родезии второй лейтенант Д. Льюис, попал в плен. Но на следующий день над Соммой Рихтгофен был подбит канадским летчиком капитаном Роем Брауном. Ему удалось посадить самолет на дорогу Бре – Корби, но, когда к нему подбежали оказавшиеся неподалеку австралийские солдаты, он был уже мертв. Герой умер, но родилась легенда [223].
Глава 23
«Бой, только бой, остальное не имеет значения»
Апрель – июль 1918 г.20 апреля 1918 г. на Сен-Миельском выступе вступили в боевые действия несколько долгожданных и крайне необходимых подразделений американских войск. В этот день два батальона численностью 655 человек, последний месяц базировавшиеся в деревушке Сешпре, были застигнуты врасплох нападением немецких подразделений общей численностью 2800 человек. Почти половину из них составляли специально обученные штурмовики. Американцы, значительно уступая им в численности, отступили, понеся тяжелые потери. Захватив Сешпре, немцы уничтожили все фортификационные сооружения, какие смогли обнаружить, после чего вернулись на исходные позиции. 81 американец погиб, более 200 отравились газом, 187 получили ранения и 187 либо пропали, либо оказались в плену.
Першинг пришел в ярость от неумелого, как он посчитал, командования, даже с учетом значительного численного перевеса противника. Отстранить некоторых старших офицеров, в том числе одного, отказавшегося проводить контратаку, ему помешало только решение командующего французскими войсками генерала Пассажа наградить именно этих офицеров и многих других французским Военным крестом для поднятия боевого духа американцев. Ллойд Джордж очень резко выразился по этому поводу: «Случаи такого рода, – написал он, – неизбежно будут повторяться в огромных масштабах, если эта огромная армия американских дилетантов будет оставлена без должного руководства более опытных старших офицеров», иными словами – без руководства британских и французских офицеров. Этого же мнения придерживались в британском Генеральном штабе, который осуществлял общее руководство подготовкой семи американских дивизий. «Американские командиры и штабные офицеры почти совершенно неподготовлены», посчитали там, а Хейг в дневнике записал, что рассчитывать на американскую помощь весной или даже летом текущего года будет «преступлением».
