поднял глаза, улыбнулся и поклонился каждому из нас по очереди.
— Расслабьтесь, он ничего не видел, — пробормотал я. Но губернатор исчез. Я
обернулся и увидел, что он бежит по набережной. Он не останавливался, пока не
добрался до верха лестницы и не прошел через дверь своей тюрьмы.
Мошенники, дураки, безумцы: вы видите, как я окружен, отец? Как всегда, я
остаюсь вашим послушным сыном,
Н. Р. РОУЗ
P.S. Мама снова требует золотых болотных слез. Я сказал ей, что эти
кристаллы для ванн трудно достать, так как они образуются только тогда, когда
молния поджигает древний кипарис в то время, когда течет его сок. Тем не менее
она настаивает, теперь ежедневно, и заходит так далеко, что называет меня
«неблагодарным ребенком». Не затруднит ли вас, сэр, мягко объяснить ей этот
вопрос?
233
-
234-
1* «Его Мерзость» фигурирует во многих письмах и записях в журнале
капитана Роуза. Ученые спорили о его истинной личности, пока это письмо не было
обнаружено на Мерелдене. Остается мало сомнений в том, что этот термин
относится к Шаггату Нессу.
РЕДАКТОР
2* В нескольких местах Роуз, по-видимому, зачеркнул слово Шаггат, прежде
чем запечатать конверт.
РЕДАКТОР.
Глава 27. ТОВАР
6 модоли 941
Фликкерманы связали Пазела по рукам и ногам и бросили в колодец. Он
погрузился на двадцать футов в черную воду, уверенный, что они собираются
утопить его и изрубить его тело на корм рыбам, и, хотя он был ослеплен ужасом, часть его чувствовала себя оскорбленной тем, что его посчитали таким никчемным.
Через несколько секунд его вытащили из воды и положили на холодный
каменный пол. Он отплевывался и давился. В темноте десять или двенадцать
обнаженных по пояс фликкерманов сидели на корточках вокруг него, перешептываясь и квакая. Вскоре они лишили его золота, ножа и кита из слоновой
кости. Все три пришлись им по душе, они похлопали его по лицу своими круглыми
липкими кончиками пальцев и сказали Шплегмун — хороший мальчик.
Во время вторжения в Ормаэл Пазел кое-что усвоил: когда толпа захватывает
тебя, не сражайся. Стань тихим, послушным, делай, что тебе говорят. Прежде
всего, изучи своих похитителей. Это было легче сказать, чем сделать, в этой
полутемной комнате. Но время от времени одно из существ вспыхивало, как будто
высвобождая энергию, которую оно больше не могло сдерживать. Жуткое зрелище: все тело фликкермана светилось, как светлячок, и сквозь его полупрозрачную плоть
Пазел видел вены, корни зубов и шесть пульсирующих камер сердца фликкера.
— Свеллоуз обманул его, — сказал один на их языке. — Купил его доверие за
монеты. У него все пальцы целы?
Они быстро заработали, проверяя каждый сустав Пазела, как будто желая
убедиться, что его части в рабочем состоянии, ощупывая его голову на предмет
трещин. Потом начали спорить о его судьбе.
Фликкер, который встретил Пазела у ворот, был за то, чтобы продать его в
кузницы мечей Утурфе́, но другой посчитал, что мальчик слишком мал, чтобы лить
расплавленное железо, и за него не дадут хорошей цены. Еще один сказал, что надо
продать его на корабль, направляющийся в Брамиан, где охотникам нужны
мальчики, чтобы выманивать тигров из пещер. Еще один знал мага, который хотел
заменить своего последнего мальчика-помощника: он превратил мальчишку в
глыбу льда для трюка на вечеринке, а затем забыл о нем, так что парень растаял и
234
-
235-
просочился сквозь половицы.
У них было много таких прекрасных идей, и дебаты продолжались. Наконец
голова главного фликкермана вспыхнула светом. Поскольку они не могли
договориться, заявил он, они позволят покупателям самим решать. Мальчик пойдет
на аукцион.
Остальные заворчали: аукцион, по-видимому, был довольно далеко. Но их
предводитель сказал, и они повиновались.
Вскоре Пазел снова оказался на воде — на этот раз на дне узкой лодки, похожей на нечто среднее между ветхой рыбацкой плоскодонкой и гондолой.
Поставив на него свои плоские ступни, его похитители двинулись по длинному, темному, мокрому туннелю. Пазел не мог догадаться, для чего его построили, но
это явно был один из тайных способов, которыми фликкеры перевозили детей в
город и из него. Они сворачивали за угол, ныряли под низкие потолки, открывали
покрытые мхом ворота. В конце концов они усадили его и прижали к его губам
фляжку. То, что он проглотил, было сладким и соленым и ударило ему в голову, как вино.
Они плыли все дальше и дальше. Наконец фликкерманы начали петь. У
