ведра на
240
-
241-
палубу.
— Мы должны забрать его кости, — сказал другой фликкерман.
— Его кости мои! — сказала Глиндрик, почти крича. — Я купила его у тебя, помнишь? В любом случае, он сбежал несколько дней назад. Нет, друзья, он ушел, давно ушел!
— Почему ты кричишь, женщина? Ты что, оглохла?
Пазел знал почему. С бешено колотящимся сердцем он шагнул обратно на
трап и на цыпочках его пересек. Однако, как только его ноги оказались на твердой
земле, он обнаружил, что не бежать невозможно. Он побежал вверх по тропинке на
склоне холма, затем промчался через сад, обогнул кустарник...
...и столкнулся лоб в лоб с фликкерманом, который заквакал, выронил охапку
яблок и оглушил Пазела до потери сознания прикосновением.
Когда он проснулся, было уже совсем темно. Он лежал лицом вниз в одной из
узких фликкерских лодок: возможно, это была та самая, которая привезла его из
Утурфе́. Его руки были связаны за спиной.
— Лживая ведьма, — сказал голос фликкера. — Мальчишка полностью
исцелен; сегодня вечером мы получим за него больше, чем получили бы на
прошлом аукционе. Но почему она лжет? Почему не хотела продать его нам
обратно?
— Она жульничает, — сказал второй голос. — У нее должен быть другой
покупатель. Иначе зачем бы ей так упорно бороться, чтобы его спасти?
Пазел еле сдерживался, чтобы не удариться головой о корпус. Дурак, круглый
дурак! Глиндрик была именно тем, кем казалась: другом. Она хотела, чтобы он
вернулся в постель, чтобы еще раз притворился больным, прежде чем появятся
Праджит и его люди. Теперь Пазел вернулся к тому, с чего начал две недели назад.
Как он мог быть таким дураком?
Застонав от ярости, он повернулся и сел. Он мог только видеть плавучий дом
Глиндрик у уменьшающегося берега и старую женщину, печально наблюдающую
за ним с палубы.
Похитители больше не называли его Шплегмуном. Их лодка уже
приближалась к большому речному острову, его песчаные берега сияли в лунном
свете. За дюнами высились низкие деревья.
Лодка ударилась о песок; фликкеры выпрыгнули и вытащили ее на берег.
Вокруг них были и другие суденышки, вытащенные на берег, поблизости
раздавались голоса фликкеров. Они подняли Пазела на ноги и толкнули его на
песок.
Голоса доносились из толпы на опушке леса: по меньшей мере дюжина
фликкерманов с восемью или десятью захваченными мальчиками. Пазел оглядел
их: большинство из этих мальчиков были высокими и сильными. Их продадут
достаточно быстро. Но одна фигура в глубине толпы была очень маленькой. Его
похитители тыкали в него пальцем, ворча : никакой пользы, подождите и увидите, 241
-
242-
мы застрянем с ним до конца ночи.
Один злобно дернул за веревку маленького мальчика. Мальчик крикнул в
ответ:
— Отстань, жаба! Мне чертовски больно!
Пазела словно громом ударило. Это высокий голос нельзя было спутать ни с
чем.
— Нипс!
Маленький мальчик протиснулся вперед сквозь толпу, и вот он стоит, разинув
рот.
— Пазел Паткендл! Будь я проклят!
— Нипс, ты, бешеный кот! Как они до тебя добрались?
— Списан на берег за драку! — сказал Нипс.
— Опять!
— Это все этот мужлан, Джервик! Он и этот мошенник Свеллоуз, я должен
был...
— Никаких разговоров! — рявкнул главный фликкерман, его тело заискрилось
от гнева. — Построиться в одну линию! Мы идем на аукцион!
Они повели плененных мальчиков вверх по дюне. Пазел ощутил странное
столкновение эмоций: радость от встречи с другом, удивление от того, что тот
оказался здесь, ужас при мысли о том, что ждет их обоих. Хуже всего было
мучительное подозрение, что увольнение Нипса как-то связано с ним.
На вершине дюны Пазел обернулся и посмотрел назад, туда, откуда они
пришли. Широкая дельта реки расстилалась под ними в лунном свете, веер
колышущихся серебристых и черно-серых островов. Дальше лежало открытое
море. Однако среди островов была спрятана группа океанских кораблей: пятнадцать или шестнадцать маленьких бригов и шхун покачивались на якоре.
Нипс тоже их увидел.
— Что-то подсказывает мне, что мы здесь долго не пробудем, — прошептал
он. — Рыгающие дьяволы, приятель, я был таким чертовым дураком.
Пазел подумал, что Нипс никак не мог превзойти его в глупости.
— Но как ты сюда попал? — требовательно спросил он.
— Позже, — сказал Нипс. — Они смотрят.
За дюнами последовал тяжелый путь через кустарниковый лес острова, где
каждая ночная птица, которая когда-либо жила, ухала, свистела, пела и кричала.
Время от времени
