И, поскольку с нее началась Кали-юга, нынешние Темные века, – все, написанное позже, было уже безнадежно испорчено. Писания, составленные до Великой Битвы – это арс («от риши»); все более поздние сочинения – анарс («не от риши»), от них необходимо избавиться, так как они уводят людей на ложные пути[1581].
Эта теория снабдила Даянанду сразу и священным каноном, и индексом запрещенных книг; однако, если Вирджапанда просто делился своими идеями с правительственными чиновниками, Даянанда понес их в народ. До того индийские писания ходили совершенно свободно; но «возвращение к источникам», проведенное «Арья Самадж», изящно перекликавшееся с протестантскими идеями, бывшими тогда на подъеме, снабдило «индусов» и рациональным теизмом, и буквалистским мышлением, и каноном древних священных текстов[1582]. Первые три пункта Десяти правил ариев просто утверждали, что Бог есть источник всякого знания и что все арии должны изучать знание, содержащееся в ведических священных книгах. Все традиционные индуистские идеи были переосмыслены и переформулированы в рациональном и буквалистском ключе: дэвы представали теперь как мудрые и ученые люди, а асуры, их божественные соперники – как невежественные народы[1583]. Ведические упоминания о царях и битвах понимались как политические и военные директивы[1584]. Подобно протестантским реформаторам, «Арья Самадж» отвергало средневековые «наслоения» – такие как бхакти и ритуальное почитание изображений, центральные для жизни большинства индусов, однако в глазах протестантских миссионеров и колониалистов проявления «примитивного идолопоклонства».
Впрочем, Даянанда не рабствовал и не льстил своим колониальным господам; напротив, он пламенно защищал превосходство индийской традиции – и при этом ее искажал. Традиционную максиму, что в Ведах содержится «все знание», он понимал буквально, настаивая, что Веды – не просто первое писание, открытое человечеству, но и что «все знание, существующее в [сегодняшнем] мире, берет начало в Арьяварте», на древней родине ариев[1585]. Например, ведическое жертвоприношение имеет под собой научную основу: масло и гхи, выливаемые в священный огонь, «очищают воздух, дождь и воду [и] так приносят благополучие на землю»[1586]. Все географические и ботанические упоминания в Ведах имеют универсальное значение[1587]. Арьяварта именовалась «Золотой землей», поскольку там добывали золото и драгоценные камни. Ее цари правили целым миром и учили мудрости ариев все народы; необычайные научные знания позволяли им создавать мощнейшее оружие, описанное в древнем эпосе, например то, которое пытался применить Ашваттхаман после Великой Битвы. Но после Великой Битвы все эти драгоценные знания были утрачены. Теперь задача «Арья Самадж» – вернуть Индии былую славу.
Острое переживание колониального унижения заставило Даянанду почти до абсурда исказить превозносимую им традицию; однако для многих «индусов», также униженных и оскорбленных, это стало бальзамом на раны. Даянанда был модернизатором: он предложил ритуальные реформы, сохранявшие традиционные обряды, но в упрощенной форме, более пригодной для современной жизни. Кроме того, он сделал писания доступными для всех каст и широко распространял обряды очищения для членов низших каст, приобретшие огромную популярность уже после его смерти, в 1920-х и 1930-х годах. В начале ХХ века «Арья Самадж» обслуживало также интересы индусской диаспоры, стремившейся сохранить отчетливую индуистскую идентичность. В 1920-е годы, когда началась эскалация насилия между индусами и мусульманами, «Арья Самадж» стало более воинственным: оно призывало ариев развивать в себе древние кшатрийские добродетели и создало военизированное крыло, «Арья Вир Дал» («Отряд арийских всадников»). Как и соперничающая организация «Раштрия Сваямсевак Сангх» («Национальная Добровольческая Ассоциация»), основанная в 1924 году Кешаром Б. Хеджеваром и обычно именуемая РСС, она пала добычей модного греха – современного национализма, нетерпимого к этническим, религиозным и культурным меньшинствам. В своей книге «Свет истины» Даянанда высмеивает христианское богословие, бранит последними словами Пророка Мухаммеда, а от гуру Нанака отмахивается как от благонамеренного неуча, не понимавшего ведических ритуалов.
В прошлом сикхи терпели преследования от мусульманского правящего класса, однако всегда оставались в хороших отношениях с индуистским большинством. Но после смерти Даянанды «Арья» становилась все более агрессивна по отношению к сикхизму, регулярно оскорбляла его и насмехалась над гуру – что, быть может, неизбежно вело к агрессивному утверждению сикхской идентичности. К концу XIX века по всему Пенджабу имелось уже до сотни радикальных групп «Сабха», посвятивших себя утверждению отдельности и инаковости сикхов: они основывали сикхские школы и колледжи и наводнили Пенджаб полемической литературой, в которой проповедовали сепаратизм, ставя с ног на голову изначальное видение гуру Нанака[1588]. Складывался сикхский фундаментализм, который истолковывал традицию избирательно, выдвигая на первый план воинственные учения десятого гуру и игнорируя более миролюбивый этос его предшественников. Традиция, изначально открытая для всех, теперь страшилась индуистов, еретиков, модернизаторов, секуляристов и любых форм политической власти[1589].
Как мы уже видели на Западе, современные фундаментализмы подпитывает страх исчезновения, убеждение, что религиозное и светское большинство хочет искоренить традицию меньшинства[1590]. И случай сикхов показывает, что от этого не стоит отмахиваться, как от иррациональной паранойи. В 1919 году один британский генерал приказал расстрелять из пулеметов мирное собрание людей, в основном сикхов, в Золотом Храме: 309 человек были убиты, более 1000 ранены. После обретения независимости в 1947 году сикхи оказались презираемым и угнетаемым меньшинством, терпели тяжелейшие экономические бедствия – и в результате обратились к сепаратизму, потребовав создания независимого сикхского государства. В 1984 году индийская армия взяла Золотой Храм штурмом, чтобы разоружить и схватить засевших там партизан. В Храме, разумеется, хранится «Гуру Грантх Сахиб», сикхское писание, воплощающее в себе дух гуру; священная книга оказалась под угрозой – и это символизировало опасность, угрожающую сикхской идентичности. Возвышение в независимом Индийском государстве новых элит, исповедующих «индусский» национализм, означало, что сикхов, не готовых безропотно подчиниться новой политике, начали выдавливать на обочину жизни. Как объяснял сикхский ученый Харджот Оберой, от них теперь требовалось «говорить и видеть сны на одном языке» – языке «индуистских» вождей. Сикхи отвечали на это все большим отделением и отгораживанием от окружающего мира, вопреки собственным традициям, например:
Очищение святилищ сикхов от индуистских изображений и идолов, культивация пенджаби как священного языка сикхов, создание культурных обществ исключительно для сикхской молодежи, включение юбилеев сикхских гуру в ритуальный и священный календарь и, наконец, важнее всего, введение новых ритуалов, связанных с жизненным циклом[1591].
Гуру Нанак не интересовался писаниями; но теперь сикхи готовы защищать «Гуру Грантх Сахиб» ценою жизни. Подобно христианским фундаменталистам, низвергавшим библейскую критику, сикхские фундаменталисты не терпят никаких историко-критических интерпретаций своего писания. Любой сикх, осмелившийся заняться такой научной работой, рискует попасть под огонь – не только метафорический, но и вполне буквальный. 22 февраля 1984 года близ Амритсара был застрелен Сумеет Сингх, редактор старейшего в Пенджабе литературного журнала; вина
