– Я много чего слышу, – её старческий голос скрипел тепло и уютно. – Люди не боятся говорить при мне, будто я глухая. Пропадали тут постоянно с травника месяца, из плохих семей, неприкаянные бродяжки. Когда их наберётся достаточно, Золотой город провалится под землю за свои грехи. Как по улицам стелется сизый туман и наступают вечерние сумерки, выходит на охоту душегуб. Его верный пёс выискивает жертв. Один раз залает – ты предупреждён. Два – беги со всех ног, иначе он настигнет и утянет к своему хозяину. Три – нежилец ты. Я уже два слышала.
Либо она знала авалорские сказки, либо здесь действительно орудовали ши. Интересно, что это за ритуал – приносить жертвы, чтобы разрушить город? Правда это или выдумка сумасшедшей старухи?
– Тогда я останусь и буду охранять вас, – заявил Охотник и сбегал за пирожками на ужин.
Детишки, особенно те, кто был постарше, тоже не желали их покидать.
– А кто-нибудь их видел? Собаку и её хозяина из тумана? – спрашивал Николас.
– Тома! Тома с улицы Дежюс видел! – отвечали они наперебой.
– Где же он?
– Так забрали его. Раз видел, значит, забрали. Смешной вы, дяденька, такой взрослый, а простых вещей не понимаете!
– В самом деле. А кто-нибудь из вас что-нибудь видел или, может быть, слышал?
– Мой двоюродный дядька силуэт собаки видел. Далеко! Тень мелькнула и пропала, – ответила девочка-сорванец.
– Да ну! Вот мой троюродный брат Дидье слышал, как с собакой говорил хозяин. Сипел и хрипел, как горны в кузнице. Страшно! Но когда хозяин пришёл за Дидье, то ему чудилась прекрасная песня. Он побежал за ней в туман и пропал… навсегда!
Это так похоже на… нет, о плохом лучше не думать.
Николас внимательно изучал ватагу. Нужно разузнать про Дидье. Если злоумышленники действительно принадлежали к племени ши, которое использовало правило десяти дней для перехода в свой мир, то за четыре месяца от начала испытания пропасть должно было около дюжины человек. Нашли меньше половины.
Интересно, что произошло с остальными? Может, останки растащили дикие звери? Или убийца выбросил их в другом месте? Или некоторых жертв не убивали, а забирали себе в услужение? Демоны так поступали с теми, кто соглашался на их посулы.
Разогнав детей по домам, Николас вернулся к Корделии.
Осенью темнело стремительно. Становилось не настолько холодно, насколько сыро и промозгло. Охотник сидел на скрипучем пороге дома и кутался в плащ. Корделия вынесла ему чашку с горячей водой, чтобы погреться. Ноэль так и не явился – плохой знак. Страх бы его не остановил, а вот вождь мог перехватить.
Нехорошее предчувствие холодком кралось по коже. Облака закрыли небо настолько, что сквозь них не проглядывали ни луна, ни звёзды. Николас дремал вполглаза, прислушиваясь к ночным шорохам. В подворотне голосили коты. Вдалеке скрипела дверь, звенела посуда.
Стылый туман вытащил первые ростки из вонючих каналов, заклубился под ногами, поднимаясь выше, до пояса. Отрывисто и гулко загавкала вдалеке собака. Николас встрепенулся и подскочил на ноги.
«Один раз залаял – ты предупреждён», – прозвучали в голове слова старухи.
Похоже, Корделия ошиблась. Демон пришёл за кем-то другим!
Охотник помчался в сторону звука, но лай оборвался. В отблесках аур на смежённых веках ничего подозрительного. Но вот мигнули красные глаза, зашевелились тени, зацокали когти по мостовой. Николас снова ринулся на звук.
Стук-стук-стук. Нет, это не когти. Неровный ритм, словно кто-то ковыляет, подволакивая ногу. Мелькнул впереди коренастый силуэт, причудливо несимметричный. Не уйдёт!
Охотник вытянул руку, и злодей замер, связанный ветропутами.
– Пусти меня, пусти! – хрипло заскулил Умбер.
Приблизившись вплотную, Николас выхватил из-за пазухи кинжал.
– Отвечай, полукровка, это ты убиваешь людей?
– Их убивает твоя ложь, подкидыш в человечьем обличье! – выплюнул ему в лицо горбун.
– В чём я солгал? Книга и правда волшебная, открыть её может только Безликий. Ворон на обложке проснулся, когда мой друг коснулся её.
– Ты лжёшь всё время, играешь словами. Лжёшь даже себе: затыкаешь уши, зажмуриваешь глаза. Ты очень боишься правды, потому что только она способна тебя убить!
– Так скажи мне её. Убей своим словом – и тогда спасёшься, – рассмеялся Охотник. – Ну же!
– От твоего безумия не спасёт ничто! – Умбер испуганно сжался.
– Тогда говори, кто убийца. Кто твой отец?!
– Это месть! Город полон грехов и порока. Как и ты, он обречён. Его гибель – вопрос времени.
– Ну же, скажи что-нибудь, чего я не знаю! – настаивал Николас.
– Вы все виновны в жестокосердии и безразличии. Ты потеряешь… Самое дорогое потеряешь! Идите ко мне, проклятые выброшенные дети! Я ваш король. Я приведу вас в волшебный сад теней, где нет боли и страданий!
Горбун разорвал путы и, раскинув руки, закружился по улице.
В голову острой болью ударил рикошет, Николас оступился и угодил ногой в грязную воду канала.
– Летите, мотыльки, в трясину за мной, там вход в мир иной! – вопил горбун.
Охотник ухватил Умбера за локоть и приставил остриё кинжала к его горлу. Выступила кровь, напитав сырой воздух своим запахом.
– Отвечай, кто твой отец. Кто убийца?! – выкрикнул Николас.
– Орлен! Мой отец король! Король – убийца! – заскулил он.
Странно. Нападавший ведь почти наверняка демон.
В отдалении раздался истошный крик. Забряцало оружие, взвились отрывистые команды.
Корделия!
Помогая себе ветроплавом, Николас поволок горбуна на звук. С трудом удавалось обходить каналы – те будто нарочно бросались под ноги.
Снова мигнули красные глаза. Лохматый белый пёс с вислыми багровыми ушами врезался в Николаса. Тот выпустил Умбера, защищаясь.
Острые зубы тянулись к горлу, пробивая ветрощит. Слюна капала на одежду и кожу.
Охотник ударил по сбившейся в колтуны шерсти ногой и кинжалом одновременно. Пёс отскочил и умчался в туман. По оружию текла тёмная кровь и мазала рукав белой рубашки.
Горбуна уже и след простыл. Николас поднялся рывком и поспешил к дому старухи.
Корделия встретила его на веранде с зажжённой лучиной в руке.
– Это не вы кричали? – спросил он.
– Сегодня пёс приходил за молодой кровью, – печально ответила она.
Охотник кинулся туда, где тускло мерцали ауры патрульных.
Стоявшие кругом возле бородатого бродяги одарённые обернулись:
– Что стряслось? Вы ранены?
– Это не моя кровь. А у вас что? – потребовал отчёта Николас.
– Детей похитили! Детей! – ответил за них бродяга.
– Ваших?
– Беспризорных, – доложил старший патрульный. – Слонялись тут, еду воровали, спали в незапертых сараях и подвалах.
– Брис и Бри. Такие добрые, всегда вместе… – сокрушался бродяга.
– Близнецы. Я их помню, – кивнул Охотник.
– Он забрал их, Безликий! Я видел! – ошалело бормотал свидетель. – Он забрал их, забрал в грёзу! Они провалились сквозь землю!
– Тут наверняка должен быть спуск в катакомбы. Разделимся! Треть – посмотрите, куда ведут сточные каналы. Треть – обследуйте катакомбы по известным входам. Остальные поедут со мной на болота. Попробуем перехватить их там, – отрывисто отдавал приказания Охотник. – Пускайте голубей – предупредите остальных. Жду их у ворот!
Он забрал лошадь с коновязи, вскочил в седло и помчался к городской стене. Там пришлось задержаться, пока собиралась вся кавалькада.
Что же делать со словами горбуна? Обвинять короля прилюдно – глупость. Поделиться? Не с Жерардом же. Остальные могли распустить язык. Единственный, кому Николас доверял, как себе, был Ноэль. Только куда он запропастился?
Стражники нехотя распахивали ворота, повинуясь королевской грамоте. Сбившись плотным строем, патруль выехал на широкую дорогу. Зацокали впереди копыта, со стороны штаба Компании подъехал небольшой отряд.
Ноэль привёл подмогу? Но здесь нет его ауры.
– Возвращайтесь в штаб! – объявил предводитель-мертвошёпт.
