- Кристиан, – ахнула Грэйс. Она обняла меня в тот момент, когда я окончательно сломался и впервые за всю мою жизнь заплакал в её руках. Она покачивала меня взад-вперед, целуя мои волосы и напевая нежные слова, позволяя мне плакать. Моя мама. Первая женщина, что спасла меня.
Я выпрямился и утер лицо; она тоже плакала.
- Ради всего святого, мам, прекрати плакать.
Её слезы тут же сменились улыбкой, и, быстро открыв свою сумку, она достала салфетку.
Дотянувшись ко мне, она ласково коснулась моего лица.
- Тебе понадобилось двадцать четыре года, чтобы позволить мне сделать это, – печально сказала она.
- Я знаю, – прошептал я.
- Лучше поздно, чем никогда, – добавила она.
Я криво улыбнулся ей.
- Я рад, что мы поговорили.
- Я тоже, дорогой. Я всегда рядом.
- Я знаю, мам.
- Не могу поверить, что стану бабушкой.
- Я сам едва могу поверить в это.
-
Было темно. Поздно. Ана лежала в своем собственном мире. Блядь. Блядь. Блядь. Проснется ли она когда-нибудь?
- О, малышка, пожалуйста, вернись ко мне. Мне жаль. Жаль за все. Только проснись. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя.... – я поцеловал её пальцы и опустил голову на свои руки, на её кровать.
-
Такое мягкое прикосновение… пальцы, перебирающие мои волосы.
Черт. Я тут же проснулся и резко выпрямился. Ана смотрела на меня большими, красивыми карими глазами. Ох, слава Богу! Радость взорвалась в моем сердце. Я никогда не был так рад увидеть эти глаза, как прямо сейчас.
- Хай, – прохрипела она сиплым голосом.
- Ох, Ана!
Ох, слава Богу! Слава Богу! Слава Богу!Я схватил её за руку и притянул к своей щеке, чтобы она коснулась моего лица.
- Мне нужно в туалет, – прошептала она.
Глава 27. (114)
Все было тяжелым и ныло от боли: конечности, голова, веки… ничто не желало двигаться. Я не могла открыть глаза или рот. Я была слепа и нема от боли. Когда я всплыла на поверхность из тумана, окутавшего меня, сознание немного прояснилось, хотя все еще оставалось недосягаемым, словно соблазнительная сирена. Постепенно звуки начали формироваться в голоса, голоса – в слова.
- Я не оставлю её, – это был Кристиан! Он был здесь… Я заставлю себя очнуться… Его голос был напряженным и таким тихим, как шепот.
- Кристиан, тебе необходимо поспать.
- Нет, пап. Я хочу быть здесь, когда она проснется.
- Я посижу с ней. Это самое малое, что я могу сделать после того, как она спасла мою дочь.
Миа! Туман окутал меня.
…
Темнота вновь отступила ненадолго.
- Как Миа?
- Она не в себе, напугана, рассержена. Пройдет еще несколько часов, прежде чем рогипнол полностью выйдет из её организма.
- Господи...
- Я знаю. Я чувствую себя семикратным дураком, что принял такую мягкую позицию в отношении её безопасности. Ты предупреждал меня, но Миа такая упрямая. Если бы там не было Беллы…
- Мы все думали, что Смит за решеткой. А эта сумасшедшая, моя глупая жена… Почему она не сказала мне?– голос Кристиана был полон тоски.
- Кристиан, успокойся. Ана была невероятно храброй…
- Храброй, упрямой, упорной и глупой...– его голос надломился.
О, нет… Сознание, посмеиваясь, ускользнуло от меня в кромешную тьму.
...
У меня не было чувства времени.
- Если ты не перекинешь её через колено, то, безусловно, это сделаю я. О чем, черт возьми, она думала?
- Поверь мне, Рэй, я просто обязан это сделать.
Папочка! Он был здесь. Я боролась с туманом… боролась… но он спиралью тянул меня снова в мое небытие. Нет…
...
- Детектив, как вы видите, моя жена находится не в том состоянии, чтобы отвечать на какие-либо ваши вопросы, – сердился Кристиан.
- Она упрямая молодая женщина, мистер Грей.
- Хотел бы я, чтобы она убила этого ублюдка.
- Это доставило бы мне больше бумажной волокиты, мистер Грей… Мисс Морган сразу согласилась сотрудничать и теперь говорит без остановки. Смит, действительно повернутый сукин сын. Он имеет серьезный зуб на вас и вашего отца…
Я соскользнула в бездну вновь. НЕТ!
...
- Что ты имеешь в виду «не разговаривали»?– это была Грэйс. Моя мама-в-законе. Она звучала разгневано. Я попыталась пошевелить головой, но столкнулась лишь с равнодушным молчанием своего тела.
- Что ты натворил?
- Мам…
- Кристиан. Что ты натворил?
- Я был так зол…
- Эй…
Слова стали неразборчивыми и стихли, и я снова пропала.
...
Я услышала мягкий нежный голос.
- Ты сказал мне, что порвал с ней все связи, – это говорила Грэйс. Её голос был тихим и вразумительным.
- Я знаю, – пристыжено звучал Кристиан. – Но увидев её в последний раз, я был шокирован. Ты знаешь... узнав о ребенке, я впервые почувствовал к ней... неприязнь.
- Дети делают это с тобой, дорогой. Заставляют тебя увидеть мир в другом свете...
- До нее дошло.
- Хорошо.
- Я причинил Белле боль, – прошептал он
- Мы всегда причиняем боль тем, кого мы любим, дорогой. Ты должен будешь сказать ей, что сожалеешь. И иметь это в виду, и дать ей время.
- Она сказала, что уходит от меня.
Нет. Нет. НЕТ!
- Ты поверил ей?
Ох… темнота становилась все ближе и ближе. Нет...
...
- Я рад, что мы поговорили.
- Я тоже, дорогой. Я всегда рядом.
- Я знаю, мам.
- Не могу поверить, что стану бабушкой.
Бабушка! Ох, мой маленький Блип. Сладкое забытье укрыло меня.
…
Хмм. Его щетина мягко царапала тыльную сторону моей ладони, пока он сжимал мои пальцы.
- О, малышка, пожалуйста, вернись ко мне. Мне жаль. Жаль за все. Только проснись. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя....
Я пытаюсь. Я пытаюсь. Я хотела увидеть его. Но мое тело не повинуется мне, и я заснула снова.
...
У меня была насущная потребность, острая необходимость сходить в туалет. Я открыла глаза. Я была в чистой стерильной больничной палате. Было темно, за исключением бокового света, и очень тихо. Моя голова и грудь болели, но намного больше меня терзало ощущение, что мочевой пузырь сейчас лопнет. Мне нужно было в туалет. Я проверила свои конечности, и все они могли двигаться. Моя правая рука была зафиксирована, и я заметила торчащий из нее катетер капельницы. Я быстро закрыла глаза. Отвернув голову – я была рада, что она подчинилась моей воле – я открыла глаза и снова посмотрела. Кристиан был здесь: он спал, опираясь на кровать, положив голову на скрещенные руки. Я протянула руку, снова благодарная, что мое тело реагирует, и мои пальцы коснулись его мягких волос.
